толстого розового стекла, расписанного таинственными знаками. Знаки эффектно обрамляли непрозрачный круг в самом центре ворот. Айшма пробормотала что-то негромко, и врата раскрылись, пропустив их и сразу же сомкнувшись за их спинами, как будто были оборудованы системой сенсоров вроде той, что стояла в ближайшем к Машкиному дому супермаркете.
— Ух ты! — восхитилась Машка. — А я и не предполагала, что у вас такое тоже есть.
— А ты уже видела что-то подобное? — удивилась Айшма.
— Во сне, — тут же оправдалась Машка.
Экономка посмотрела на нее внимательным взглядом и оценивающе улыбнулась.
— У тебя хорошие сны, девочка, — сказала она. — Полезные. Кто-то там, наверху, любит тебя. Я запомню.
Странно, но это вовсе не прозвучало похвалой. Скорее предупреждением. Машка передернула плечами, прогоняя неприятное ощущение пронизывающего ветра, коснувшегося ее сердца.
— А эти знаки на дверях магические? — как можно беззаботнее спросила она, меняя тему разговора.
— Здесь написано «Посторонним входа нет», — важно пояснила Айшма. — Это древний язык, так что вряд ли ты его знаешь. Если, конечно, тебе не снился кто-то говорящий на нем.
— Может, и снился. — Машка усмехнулась. — Но он точно не писал мне во сне записок. Так что закорючки эти мне незнакомы, зато...
— Что? — немедленно напряглась экономка.
Вместо ответа Машка ткнула пальцем в непрозрачный круг. На белом фоне этого круга краснел прямоугольник, делая магический символ похожим на знаменитый дорожный знак «кирпич».
— Мне снился сон, где это означало «проезда нет», — призналась она, с трудом припоминая старый, завалявшийся на антресолях учебник «Правил дорожного движения».
— Это очень мощный предмет, его устанавливал сам мессир, — с дрожью в голосе сказала Айшма.
— Не иначе, в молодости он был гаишником, — тихонечко пробормотала Машка.
— Что ты говоришь? — переспросила экономка.
— Что хотела бы у него учиться, — громко ответила Машка.
Экономка смерила ее недоверчивым взглядом — то ли и в самом деле не поверила, то ли просто сомневалась в ее умственных способностях. В этот момент откуда-то справа раздалось невнятное мычание, и в нос Машке ударила жуткая вонь. Кажется, неприятные запахи были обыденными составляющими этого волшебного мира, потому как Айшма даже не поморщилась. Машка мельком взглянула вправо, стараясь определить источник смрадной атаки. Мусорная куча возле ворот шевелилась. Испуганно икнув, Машка отскочила подальше. Айшма осуждающе покачала головой.
— У тебя не самые лучшие в мире манеры, — дипломатично заметила экономка.
— Но там куча... — промямлила Машка. — Она шевелится.
Айшма усмехнулась.
— Сурал, — позвала она негромко.
Из кучи немедленно высунулась лохматая, огромная, но вполне человеческая голова. Только очень уж грязная. Даже волосы на ней, кажется, жили отдельной от владельца жизнью: они шевелились так активно, будто на голове этой располагался крупнейший в мире заповедник блох, вшей и других паразитов. Заметив людей, голова дружелюбно осклабилась, продемонстрировав полное отсутствие зубов во рту.
— Ух ты, какой отвратительный бомж! — воскликнула Машка с чувством, далеким от восхищения.
— Это наш отвратник. Великий Правил, когда же эти провинциалы научатся сносно говорить по- бурски? — Айщма недовольно поджала губы.
— А, простите, что он делает? — поинтересовалась Машка опасливо, надеясь, что вопрос не покажется Айшме неприличным.
— Какое невежество! — пробормотала Айшма. — Он отвращает от ворот нежелательных гостей, как это следует из названия его должности.
— А, вышибала! — успокоилась Машка.
— Ни в коем случае не такими методами. — Айшма взглянула на нее с плохо скрываемым презрением. — Мы живем в столице, а не в вашем... Откуда ты?
— Из Москвы, — торопливо ответила Машка.
— Вот-вот, не в Москве... О Правил, и название какое-то небурское! Идем дальше, у нас мало времени. — Экономка махнула рукой в сторону сада.
Машка вздохнула и покорно поплелась за ней. Кажется, суровой леди Мыши не нравилось все, что Машка делала. Наверное, она и в самом деле для этого мира была плохо воспитана и совершенно не приспособлена. Внезапно ее внимание привлек какой-то странный алый блеск из-за стены. Она присмотрелась. За высокой оградой поместья виднелся красный узорчатый купол храма.
— Я прошу прощения... — пробормотала Машка в спину экономке.
— Что? — Айшма остановилась так резко, что Машка врезалась в нее носом.
— А что это такое там, за стеной?
— Это храм Разумца, — с такой гордостью, словно она сама построила его, ответила экономка. — Самый красивый храм Разумца в этой части империи. Одно из шести мест Великого Паломничества. Знаменитый «Глаз Астоллы».
— А почему глаз? — удивилась Машка. Во всех прочитанных ею книгах такие места назывались либо «жемчужиной», либо «сердцем». Ну, можно предположить, что жемчуга в этом мире нет, но сердце, сердце-то у всех есть. Даже у упырей, если на то пошло! Она с опаской взглянула на леди Мышь и прислушалась. Биения сердца слышно не было, но пока это ни о чем не говорило. Может, у нее сердце тихо стучит, отсюда не слышно.
— Потому что это самый оберегаемый храм столицы, а еще потому, что это самый красивый храм, — ответила Айшма так, будто объясняла дауну очевидную истину. — И еще потому, что этот храм принадлежит Разумцу, да минует нас его гнев.
Машке немедленно представился огромный, парящий в небе глаз: местный бог Разумец. Она с трудом удержалась от непочтительного хихиканья. В ее представлении у такого всевидящего ока непременно должны были быть крохотные крылышки вроде тех, которые держат в воздухе ангелочков с церковных росписей. Что с того, что на таких крыльях не то что взлететь — спланировать на землю невозможно? Это и есть лучшее подтверждение божественной силы.
— Что еще ты хочешь знать? — поторопила задумавшуюся девочку леди Мышь.
— Да нет, я так... — застеснялась Машка.
— Хорошо, тогда идем.
Кажется, Машкина любознательность не вызвала у экономки особого раздражения. Машка еще раз посмотрела на крышу храма и почувствовала, что все не так уж плохо. В конце-то концов, она же устроилась на работу, и не из самых плохих. А к тому, как люди здесь разговаривают, она рано или поздно привыкнет. Она способная. «Надо будет как-нибудь зайти в этот храм, — подумала Машка, догоняя проворную экономку. — Наверное, внутри он не хуже, чем снаружи». А еще она пожалела, что у нее нет и никогда не было фотоаппарата. Какие кадры здесь можно было сделать! Любой географический журнал с руками оторвет!
— А здесь у нас фуфельные плантации, — с гордостью сказала Айшма, обводя рукой огромное пространство за домом.
На большой лужайке, часто утыканной сооружениями, неприятно смахивающими на виселицы, в высокой серой траве копошились, как Машке показалось, мелкие чумазые дети. Больше всего это было похоже на цыганский табор, временно поселившийся на московском вокзале. Машка автоматически сунула руки в карманы — проверить сохранность содержимого.
— Я полагаю, про фуфло ты тоже ничего не слышала? — с плохо скрываемым презрением в голосе осведомилась экономка черного мага.
— Нет, как раз про фуфло я очень много чего знаю, — возразила Машка. — Фуфло — это всякая-разная бесполезная хренота!
— Какая ты глупая! — Айшма поджала губы, как учительница литературы во время столкновения интересов в продуктовой очереди, где противницей ее случилась толстая боевая баба с ближайшего
