— А, твою мать! Ядрит твою мать!!!
— Да ладно тебе, хватит, — заметив, что я начала как-то нехорошо возбуждаться, сказала Кочерыжка. — Давай закапывать. Мне домой пора, искать будут.
— Нет, не хватит! — Меня было не остановить. —
— Это как?
— Сейчас покажу…
Наступил ответственный момент. Я вытерла вспотевшие ладони о подол, поправила заколку в волосах и закатала рукава ковбойки. Бить с оттяжкой — это вам не контрольную на последней парте списать, это искусство.
— А по жопе, а по жопе, а по жопе, — приговаривала я, выгибая скрутку, как тетиву, для придания дополнительного ускорения. — В-вот тебе!
Но, видимо, я не рассчитала траекторию — удар сорвался и пришелся по колену, да так, что проволока рассекла кожу.
— Уй-я-а!
— Смотри, у тебя кровь. Надо подорожник приложить.
Я осмотрела ногу. Ранка была небольшая, так, царапина, да и не больно вовсе. Танька сбегала за листом подорожника и, лизнув его, как почтовую марку, прилепила мне на коленку. Это была кульминация. Мы вдруг почувствовали, как сильно устали.
В небе всходила луна. Ветер едва колыхал душистые стебли полыни. За гаражами брехала прикормленная сторожем дворняга Ветка. Мы завернули «Венеру» в носовой платок, посадили ее в ямку, присыпали глинистой землицей и забросали опавшей листвой. Помолчали. На место захоронения Танька кинула смятую пачку от «Явы»: будет примета. Завтра мы найдем по ней нашу могилку и вызволим мою любимую Альбину.
Но это завтра. А пока спи спокойно, дорогая Венера. Сделай паузу, скушай «Твикс». Никто не будет считать тебе «раз-и, два-и…». Теперь твоя пауза длится вечно.
Вот что скажу я из времени, где я гораздо старше тебя.
Ведьмины огни
Мне нравился Сашка Лифшиц, сорвиголова из нашего класса. В своем увлечении я была не одинока, по Сашке вздыхали многие, он был личность, дрался со старшеклассниками, пререкался с учителями, а однажды даже обозвал географичку Геосинклиналью, за что его условно исключили на неделю из школы. Геосинклиналь в тот день долго ревела в учительской и причитала: ну что, ну что я им сделала? А всего-то и сделала, что ей очень это нравилось словечко и она замучила нас примерами того, какие бывают геосинклинали, — вот Лифшиц и пресек безобразие.
Один раз его показали по телевизору. Спортшкола, куда Сашка ходил на самбо, выиграла конкурс на участие в передаче «Веселые старты», и делегация в составе двенадцати юношей младшего возраста отправилась биться за честь поселка Лесная Дорога.
Капитаном команды выбрали Лифшица. Его звездный час пробил в пятнадцать ноль-ноль по первой программе. Вот он несется с эстафетной палочкой к финишу… Смотрите, его догоняет соперник!.. Осталось всего двадцать метров… Давай, Лифчик, жми!!! Десять метров… Пять… Ур-ра!!!
Стоит ли говорить, домой он вернулся героем Олимпа, недосягаемым небожителем.
Начался новый учебный год, мы перешли в шестой. Когда, отстояв торжественную линейку с поднятием флага и долгим вручением грамот, наш класс дружным роем влетел в кабинет, оказалось, что место рядом с Лифшицем свободно: его соседа по парте Владика Макашова перевели в другую школу.
До звонка оставалось несколько минут. Все расселись по местам, один Лифшиц вальяжно прогуливался между рядами и накручивал на кулак тряпку для мела. Еще мгновение, и она полетит кому- нибудь в лицо и точно достигнет цели. Класс, затаив дыхание, следил за движениями Сашки.
— Будешь со мной сидеть? — вдруг спросил Лифшиц, остановившись около меня, — я сидела на камчатке со своей подругой Танькой Капустновой.
От неожиданности я вздрогнула.
Лифшиц! сам! предлагает мне сидеть с ним за одной партой!
Я посмотрела на подругу. Она сделала круглые глаза.
— Я пересяду, Тань? — спросила я, плохо скрывая восторг.
— Иди, мне чего, — поджала губы Танька.
Я быстро схватила тетрадки, запихала в портфель, выбралась из-за парты, и, о чудо, Лифшиц взял меня за руку и повел к своему столу.
— Жених и невеста, жених и невеста! — дурачась, выкрикнул Борька Тунцов и присвистнул.
Сашка остановился, посмотрел на Борьку, как на идиота, и презрительно бросил в пространство:
— Я у нее буду списывать.
При этом он не отпустил моей руки.
— Я тоже буду! Давай ее сюда, Лифчик! — мгновенно оценил выгоду рокировки Колян Елисеев, который сидел перед Сашкой.
Так я оказалась за одной партой с Лифшицем. Но наслаждаться статусом избранницы короля пришлось недолго.
Вернувшись из школы, я бросилась к зеркалу. Боже, какая мымра. Может, постричься? Сделать каре? Сэссон? Аврору? А если просто челку покороче?
— А ну стой. Дай косу переплету, — заметив мои камлания у трюмо, велела бабушка. Она отчаянно следила за внешним видом ребенка. Сама того не желая, я всегда побеждала в неделях аккуратности, в отличие от Таньки с ее неподстриженными ногтями, взъерошенной челкой, сбившимся набок галстуком и хронически отсутствующей пуговицей на левой манжете.
Что за мучение все эти бантики! Мне всегда хотелось короткую стрижку. В одно детсадовское лето, поддавшись на уговоры, мама меня все-таки подстригла, и я наслаждалась неведомым доселе ощущением легкости. А когда играли в Марью Моревну, прекрасную королевну, вопрос с длинными волосами решался элементарно: прицепила прыгалки — вот тебе и косы.
Пока бабушка приводила мою прическу в порядок, я рассматривала себя в трех зеркальных створках и думала о красоте. Вот почему у меня ресницы светлые и короткие, а у Таньки черные и густые, притом что она блондинка? А ямочки на щеках, чего в них папа нашел? И кто выдумал эту глупость, что девочка без веснушек все равно что солнце без лучей? Летом обязательно их выведу, знаю как, соком петрушки, в журнале «Здоровье» видела рецепт.
— Нет, вы только посмотрите на эту фифу, сама себе глазки строит! Математику сделала? А русский?
— Мам! Я же только что пришла.
— И сразу к зеркалу. Вся в тетю Надю. И что только из тебя вырастет…
— В актрисы, небось, запишется, в телевизоре будет скакать, — проворчала бабушка. — Та еще профурсетка.
Я так не думала. В отличие от бабушки, я не была уверена в своих чарах. По всему, Лифшиц должен был выбрать не меня, а Таньку: она красивая. К тому же почти отличница, подумаешь, четверка по физре, ерунда. А я — что я, детсад, бантики да веснушки. Кочерыжку вон за одни ресницы замуж возьмут.
Я числилась редактором классной стенгазеты и была обязана выпускать листок, приуроченный к сбору макулатуры. За три дня до мероприятия я осталась после уроков, получила от завхоза скатанный в рулон лист ватмана, трафареты, фломастеры, гуашь и, разложив все это хозяйство на большом учительском столе, уселась за царское место творить. Итак, в левом верхнем углу красным фломастером напишу объявление про поощрительный приз — билеты в Театр кукол. Это традиция — каждый год победителей награждают спектаклем. Затем надо нарисовать картинки: спасенные от вырубки березки, перевязанные
