Конечно, это была опасная микрофлора, где могли водиться не только гнилостные бактерии, но и носители венерических болезней.?
Он вспомнил также, что ротовая полость у живых организмов появляется из первичной кишки… но перистальтика сохраняется.? Поэтому — возможно соитие и в заднюю (прямую) кишку — та же перистальтика. А можно — и в рот…
В этот миг автоматической рефлексии она без предупреждения скрутила ему тестикулы, чем и спровоцировала неудержимую конечную реакцию. Чуть не потеряв сознание, стоял как одуревший, прислонясь к сосенке. Внизу — сверкал огнями «Мегафьорд»…?
Она сплюнула, засунула за пазуху баксы, махнула ему рукой — и след ее простыл. В постсоветском пространстве. Он пришел в себя, еле нашел салфетку в кармане брюк, заправился…?
Темные кусты, подозрительные шорохи по сторонам, и небо — как во времена Геродота. Чертыхаясь, стал продираться сквозь кусты к Потемкинской лестнице. Здесь было пусто, лишь пара влюбленных да бухарик, заснувший у парапета.?
Скорее, наверх! По бесконечной Потемкинской лестнице, так мастерски запечатленной Эйзенштейном. О ужас! Как будто рядом здесь проносится коляска, а в ней — ребенок. Ребенок кричит, заливается, а сверху — железной поступью, штыки наперевес, спускаются солдаты. Залп, новый залп…
— Что же вы делаете? — кричит учительница. — Бабах! — пуля разбивает ей пенсне, глаз вытекает на щеку.?
Скорее — в город! «Мегафьорд» внизу у причала становился все меньше, сверкал огоньками кают и баров, где поглощались коктейли и шла беседа на разные значительные темы (поляк-тапер наигрывал мелодии из американских мьюзиклов). ?
Пробежал безвкусный, в римском стиле, памятник Дюку де Ришелье и углубился в город. На первом перекрестке остановился.?Еще один памятник. Да, памятник. Плохо отесанный кусок гранита. На каменном обелиске — в стиле соцреализма — матросы разевали ощетиненные усами рты, а вожак — крепыш в бескозырке — вскинул флаг (должно быть, красный). Золотыми буквами было выбито: «Потемкин» остался непобежденной территорией революции». В. И. Ленин. Пошатнувшись и схватившись за сердце, Фредди ван ден Флок прислонился к граниту: «Потемкин, да-да, тот самый Потемкин»!
Во-первых, это был известный фаворит Екатерины (не путать с графом Строгановым, создателем бефстроганова)… А во-вторых…
…Он вспомнил 50-е, когда нищим студентом он раздавал троцкистские листовки в предместьях Антверпена. «Потемкин» называлась газета, которую… впрочем, неважно. Важно другое: «Потемкин», он же «Князь Потемкин-Таврический», эскадренный броненосец Черноморского флота, экипаж 730 человек, был построен в 1904 году, незадолго до памятных революционных событий последующего года.?
Как гласит легенда, матросы взбунтовались из-за тухлого мяса: щи якобы кишели червями. На самом деле они не могли дождаться начала всеобщей политической стачки на флоте, так распропагандировал их своими речами большевик Вакулинчук.
Началась драка. В схватке с корабельным начальством был смертельно ранен зачинщик бунта — Вакулинчук. После этого матросы расправились с наиболее ненавистными офицерами (вышвырнули их за борт) и взяли курс на Одессу.
Вечером 14 июля 1905 года броненосец под красным флагом прибыл в Одессу, где в это время проходила всеобщая стачка. Весть о появлении «Потемкина» вызвала ликование рабочих. Однако убедить команду высадить десант не удалось. (Матросы пили в кубрике.)?
16 июля состоялись похороны Вакулинчука, вылившиеся в политическую демонстрацию. Вакулинчук лежал в гробу, плотно сжав губы. Красный кумач облегал стальное тело большевика.?
В тот же день «Потемкин» дал два артиллерийских залпа по району города, где находились власти и войска (стекла мерзко задрожали в кабинете полковника Оципкина…) Но те — не сдались. Наоборот, они устроили расстрел на Потемкинской лестнице, который мы помним по фильму Эйзенштейна. (Не исключена и обратная последовательность — сперва расстрел демонстрации, потом — залп «Потемкина».)?
После этого матросы долго совещались: что делать? Решили — покинуть Россию, где гнет самодержавия и вероятный трибунал за бунт на корабле.?
И вот — «Потемкин» направился в румынскую Констанцу, пройдя сквозь строй боевых кораблей, не осмелившихся дать по нему залп. В Констанце матросы сошли на берег, многих разбросало по Европе.
«Потемкина» вернули в Севастополь. Как побитого пса оттянули на буксире.?
Последующие 15 лет корабль жил рутинной жизнью, и это, наверное, были счастливейшие годы его жизни. Матросы вовремя драили палубу, чайки садились на бортики, капитан орал в матюгальник. И в годы первой мировой «Потемкину» везло — он невредимо бороздил акваторию Черного моря.
Во время гражданской войны и интервенции «Потемкин» был захвачен силами Антанты в Крыму. В апреле 1919-го он был подорван интервентами в севастопольской бухте. После окончания гражданки «Потемкин» был поднят на поверхность, но выглядел ужасно: продырявленные форштевни, помятые бока. Из-за неисправимых повреждений он был разобран.?
Небо над Берлином
1992-й год. Весь вечер читали отрывки из новых произведений российской литературы — прозу, поэзию и общественно-политическую эссеистику.
?На вилле литераторов в берлинском районе Панков восточные немцы представляли гостей — писателя Закруткина, дебелую писательницу и эссеистку Сумарокову, а также поэтессу Машу Минц.
?С глазами, красноватыми от алкоголя, она читала стихи о евразийской сущности России. ?
Потом были вопросы — о том, как повлиял развал Союза на творческий процесс, о новой ответственности литератора, о выводе советских войск. ?
Затем всех пригласили на ужин — в таверну «Рогатого оленя». Там за пивом предстояла беседа о судьбе российского писателя в постперестроечное время. Юрген так и сказал: «Птенцы гнезда Горбачева, прошу на ужин!»
?А литератор Птичкин передернулся — как это противно — брр! — И эта Минц будет сидеть напротив и этот немец Юрген — ну просто достал со своей перестройкой, я не могу! ?
Российским неприметным гостем он выкрался из виллы — чтоб не заметили — и начал пробираться по темным улицам к метро. В кармане — смятые бумажки — полсотни марок, монетки на транспорт, а также — фляжка восточногерманской водки «Корн».?
Ночной вагон доставил его на станцию «Берлин Цоо». ?
Побрел куда глаза глядят. Увидел: крошечный пип-шоу, в проеме у Кудама. Фонарики мигают и стоны в репродуктор доносятся. Заходят сплошь турки да югославы — листают журнальчики, жуют, плюют, уединяются в кабинках, выходят с мертвыми глазами. ?
За марок 20 можно позволить и покруче — уединиться с дамой — сеанс на пару, и тогда все будет в натуре. ?Он колебался, он медлил, хотел и все же боялся чего-то. Однако решился, купил билетик, вошел в кабинку. Напомнила радиорубку. Заплеванное кресло, окошко забито наполовину фанерой.
?С той стороны явилась она — помятая турчанка в купальнике и сумочкой подмышкой, подбитый глаз и взбитая прическа. Поставила вопрос ребром: ?— Что будем делать, шац?
— На выбор — минет с резинкой или — сеанс автоэротики — могу изобразить двойную пенетрацию — вагину и анал с вибратором. — И высыпала из сумочки резинки, тюбики и побрякушки.
Он сидел, судорожно думал: «А что, а как, а если?» ?В ее слюне, в кариесных трещинах зубов, в складках губ, в глотке гнездятся, должно быть, убийственные носители ВИЧа, ее имеют в задницу турецкий сутенер и югославский бандит. Воистину темна закулисная жизнь парий, запутаны их судьбы в подворотнях Западного Берлина! ?А если бактерии, вернее, вирусы проникнут сквозь резинку? ?
Решился: давай анал с вибратором. ?
