Борис Ельцин. На последнем Пленуме, где обсуждалось отделение части литовских коммунистов от КПСС, мое выступление в основном совпало с позицией Горбачева. К таким вопросам надо подходить с максимальной осторожностью, а не применять жесткие меры, как предлагали многие: «Давайте блокаду!», «Давайте КГБ», «Давайте исключать!», «Давайте запрещать!». А какой толк от этого? Отринем одних — уйдут другие. Я только за максимальную самостоятельность республиканских компартий, но в составе КПСС.
Что же касается вашего вопроса, то отвечу на него совершенно искренне. Партийная платформа к XXVIII съезду, которую уже в этом месяце должны положить нам на стол, многое покажет. Если это действительно серьезное обновление — тогда одно дело. И совсем другое, если это окажется очередной лакировкой: чуть-чуть изменим, чуть-чуть подправим, об этом скажем, а об этом умолчим, продолжая цепляться за монополию партии на власть. Тогда число тех, кто думает о создании другой партии, неминуемо возрастет. Много в нашей жизни было разных бед, но главная все-таки — это монополия партии на власть.
(…) Егор Яковлев…В последнее время заметен повышенный интерес к опыту западной социал- демократии. Что вы об этом думаете?
Борис Ельцин. Мне один умный человек сказал — и я с ним согласен: дело не в «измах» — социализм демократический, социализм гуманистический и социализм ли вообще. Дело в существе: в правах человека, в свободе выбора. Чтобы был человек защищен, жил действительно свободно, спокойно, в достатке и комфортно, в демократическом правовом государстве.
(…) Когда я сказал, что коммунизм для меня нечто заоблачное[82], что я не готов о нем рассуждать, меня принялись критиковать. Но о каком коммунизме может идти сегодня речь? Пока не удается создать людям элементарные условия. Давайте дадим человеку возможность свободно работать на земле, позволим ему иметь свои акции, чтобы он знал, что завод частично и в его собственности. Неважно, как это будет называться. Почему я критикую нынешнюю программу правительства? Потому, что она положена на старые схемы, в ней не заложен механизм перехода на рыночную экономику, нет программы, понятной человеку. В экономике, как и в политике, ограничиваемся серией полумер, компромиссами, а они ведут в тупик.
Егор Яковлев. Критику по части полумер вы адресуете обычно Горбачеву, упрекая его в нерешительности. Но на все — свои причины. Мне, например, очевидно, что противоречия между консерваторами и радикалами настолько обострились, что они в своем ожесточенном противостоянии, по сути, заняли плацдарм центра. В таких условиях трудно работать на опережение.
Борис Ельцин. Нынешний состав Центрального Комитета чрезвычайно консервативен. Он формировался в те времена, когда задачи, которые надо решать сегодня, едва ли были различимы на черте горизонта. Все это так. Но тогда я тем более не могу понять Горбачева. Почему он не принял мою главную идею, с которой я выступал на XIX партийной конференции и на Пленуме ЦК: собрать, не откладывая, внеочередной XXVIII съезд, обсудить проблемы партии. И это был бы съезд Горбачева, съезд перестройки партии, на нем можно было бы провести самые прогрессивные идеи, решительно отодвинув консервативное крыло. Сейчас все усложнилось. Потерпев поражение на выборах, консерваторы консолидировались.
И все-таки я не могу разделить те разговоры, которые так широко сейчас ведутся в печати, в том числе и в «Московских новостях»: консерваторы-де серьезно угрожают Горбачеву. Порой мне представляется все это весьма' тонкой дипломатией: через угрозу консервативного отката добиться поддержки Горбачева широкими массами. Вот в чем вопрос. А не в том, что правые натурально загнали его в угол…
(…) Егор Яковлев. Позвольте еще один прямой вопрос. Вы видите сегодня у руководства страной какую бы то ни было другую фигуру?
Борис Ельцин. В нынешней ситуации, при существующей системе нужен несколько другой Горбачев. Если он решится в выборе между народом и аппаратом опереться на народ и в позиции своей сдвинется влево — тогда пока не вижу. И вообще наши позиции с Горбачевым расходятся далеко не во всем последний Пленум еще одно тому свидетельство. Думаю, что мы едины в стремлении на деле осуществить конечные цели перестройки…
М.С. Горбачев. Краеугольная идея обновления партии[83]
(…) Коренной вопрос обновления партии — необходимость очиститься от всего, что ее связывало с авторитарно-бюрократической системой, которая наложила отпечаток не только на методы работы, на взаимоотношения внутри партии, но и на идеологию, образ мышления, на сами представления о социализме. В платформе[84] говорится: наш идеал — это гуманный, демократический социализм. Выражая интересы рабочего класса и всех трудящихся, опираясь на великое наследие Маркса, Энгельса, Ленина, КПСС творчески развивает социалистические идеи применительно к современным реалиям и с учетом всего колоссального опыта двадцатого столетия.
(…) Общество действительно переходит в новое качественное состояние. Но процессы, которые партия сознательно вызвала и которые, несомненно, будут приносить позитивные плоды, не застрахованы, как мы уже видим, от проявлений нестабильности, ослабления управления, центробежных тенденций. Надо сказать, в обществе это уже чувствуется, вызывая у людей непонимание таких явлений и тревогу. Сейчас с точки зрения стратегических задач и с учетом нынешних реальностей возникает необходимость провести перегруппировку сил в верхнем эшелоне власти с целью обеспечить динамизацию перестроечных процессов, прочнее гарантировать их необратимость. И в то же время — оказать сдерживающее воздействие на деструктивные тенденции, поставить заслон всему, что осложняет и тормозит обновление общества. Речь идет о процессах в сфере экономики и межнациональных отношений, касающихся безопасности людей, порядка и дисциплины.
Надо добавить, что вопрос этот уже широко обсуждается. Люди приветствуют то, что сделано в целях повышения роли законодательных органов, разграничения функций партийных и государственных органов. В то же время выражается явная неудовлетворенность дефицитом решительных действий там, где они требуются. Ставится вопрос о создании института президентства, со всеми необходимыми полномочиями для проведения в жизнь политики перестройки.
(…) Краеугольная идея перестройки самой партии — хочу, товарищи, сказать об этом еще раз — состоит в утверждении власти партийных масс. В этой связи нам предстоит по-новому понять роль первичных парторганизаций: в том, что касается приема в партию и выхода из нее, использования членских взносов, реализации задач, связанных с новой ролью партии как политического авангарда, и многого другого. По-новому должна быть переосмыслена роль районного, городского звена, существенно расширены их права. Мы должны внести такие изменения в систему формирования партийных органов всех уровней, которые обеспечили бы решающее слово коммунистам.
(…) В предварительном плане я бы поставил вопрос так — воздействие коммунистов на работу вышестоящих органов, вплоть до Центрального Комитета, в решающей степени зависит от того, насколько реально будет обеспечена им возможность посылать в эти органы своих представителей, тех, кому они доверяют, подлинных лидеров, активных поборников перестройки. Мы должны, я в этом убежден, высказаться за то, чтобы во всех выборных органах партии, включая ЦК КПСС, были бы мощно представлены самые активные, известные в партии передовые рабочие и крестьяне. И второе. Должна быть обеспечена в больших масштабах, чем до сих пор, гласность деятельности руководства партии, включая ЦК и избираемые им органы.
Б.Н. Ельцин. Нужен шаг вперед и шаг влево[85]
— В прошлом году вы сами выдвинули идею введения президентского правления в нашей стране, а теперь обставляете ее такими условиями, что президентство, по мнению М.С. Горбачева, становится бессмысленным.
— Я за президентство. Но при очень серьезной к этому подготовке.
Ведь пока неизвестно, над чем президентствовать. Для начала надо решить вопрос о государственном устройстве СССР. Надо принять закон о разделении функций центра и республик, дать
