грудями. А маленькая Алиса, придвинувшись вплотную, внимательно наблюдает, как Диана удовлетворяет меня оральным способом.
Когда я разряжаюсь, то обнаруживаю, что сам я уже без шорт и без рубашки, в одних тапочках. Женщины тоже остались в одних туфельках.
— А почему вы всё время в туфлях? — интересуюсь я.
— Но это крайне неприлично, показывать босые ноги! — говорит Веста. — Босиком ходят только рабы.
А я уже хотел было снять тапочки. Вот бы выглядел! Везде свои обычаи.
Оргия развивается практически непрерывно. Я только с беспокойством прикидываю: сколько это еще будет продолжаться и что будет со мной завтра. Такие ночи хуже кромешной пьянки. Похмелье от них нисколько не слабее. Но всё благополучно заканчивается около трёх часов ночи.
Когда Диана уходит, забрав с собой Алису, Веста говорит мне на прощание:
— Пусть Владыки пошлют вам приятных снов, тан Андрей, — и добавляет шепотом: — И уходите отсюда поскорее. Тан Марсун что-то замыслил. Он страшный человек. Я даже иногда сомневаюсь, а человек ли он вообще.
Мне нечего ей возразить. О таком перерождении меня и предупреждал Старый Волк. Да я и сам уже имел возможность убедиться в этом.
На завтрак нас приглашают довольно поздно, в двенадцатом часу. В центральном зале перед окоченевшим телом Марии стоит гость, который вчера бился об заклад с Марсуном.
— Тан Марсун! — приветствует он хозяина. — Прикажите принести моё ружьё! Я выиграл. Она умерла.
— В самом деле, — говорю я, трогая тело за ногу. — И умерла уже давно. Не
