Полуголые босые люди, слуги, как я понял, тут же подают нам чеканные серебряные ковши с вином, ставят перед нами глиняные блюда с жареным мясом и миски с крепким ароматным бульоном. На роскошном, но грязном ковре в беспорядке разложены зелень, разнообразные овощи и фрукты. Я поднимаю ковш.
— За твоё здоровье, тан Марсун!
Тан удивлённо смотрит на меня. Видимо, я сделал или сказал что-то не так. Тем не менее он тоже поднимает кубок.
— И тебе пусть пошлют Владыки здоровья и долгих лет жизни, тан Андрей!
Левая рука его уже передвинулась с бедра на ягодицы женщины. Белая юбочка, задранная нечистой похотливой лапой, уже почти ничего не скрывает. Но женщина по-прежнему не сводит глаз с Лены.
— Скажи, тан Андрей, — спрашивает меня Марсун, — а чтите ли вы у себя в Загорье Владык?
— Конечно. Мы чтим всех, кто каким-либо образом выше нас. Владык мы тоже чтим.
— А почему тогда ваши женщины ходят с оружием, словно они мужчины?
— У нас в Загорье, тан Марсун, другая жизнь и другие обычаи. У нас там много врагов, и мы с детства вынуждены воевать и бороться за свою жизнь и свободу. Поэтому наши женщины учатся владеть оружием наравне с мужчинами с детства.
— Не может быть! Неужели эта женщина, — он тычет кубком в сторону Наташи, — может стрелять не хуже мужчины?
— Да. Не хуже.
— Ха! Вот в это яблоко я попаду из своего ружья за тридцать шагов… Улак! — кричит он.
Сзади подбегает полуголый слуга и низко кланяется тану. Тот подаёт ему яблоко и приказывает:
— Отойди на тридцать
