старинный и настолько старый, что выгравированный на нем узор стерся. Камень, вправленный в золотую оправу, был натуральным изумрудом безупречного, насыщенного зеленого цвета, не ограненный – округлый и отшлифованный. Это был тот самый перстень…
Хотя Роберто совсем не собирался изображать, что жаждет принять ситуацию как есть, он не ожидал такого жестокого взрыва эмоций при виде перстня дедушки. Ему хотелось скрутить Моссимо шею, а не запястье. Не поворачивая головы, он сказал:
– Пусть тот сукин сын уберет от меня пистолет – или докторам придется срезать перстень с твоего сломанного пальца. Это будет справедливо, не правда ли?
Лицо Моссимо сделалось влажным от боли и пота.
– Убери оружие, Дэнни, – приказал он. – Diavolo[16], убери пистолет, пока тебя не увидели копы. Такие выставки нам ни к чему!
Да. Краем глаза Роберто видел, как Дэнни сунул оружие себе под рубаху.
– А теперь, Моссимо… убери тех людей, что висят у меня на хвосте.
– Я не держу моих людей у тебя на хвосте и не знаю, кто они. Ты хочешь, чтобы я убрал их, кто бы они ни были? Я могу это сделать. – Возможно, Моссимо говорил правду, потому что ему действительно было больно.
Но этот человек мог и наврать с три короба.
Роберто заглянул в маленькие злые глазки Моссимо, бросавшего ему вызов, давая понять, что он сейчас грозит сопернику, которого нужно уважать.
– Я сожалею по поводу несправедливого обвинения. Мне следовало знать, что старый друг семьи не стал бы опускаться до такой бесчестной практики. – Роберто разжал руку. – А о тех двух парнях я позабочусь.
– Я могу тебе помочь, – сказал Моссимо.
– Никакой помощи не потребуется, – ответил Роберто, ослепительно улыбнувшись. Потом повернулся к Брэнди.
Она уже убрала телефон и теперь с удивлением смотрела на Роберто.
До сих пор для нее он был итальянским графом, дилетантом-вором с ловкими пальцами. Ладно, это еще куда ни шло. Но она не думала, что этот мужчина способен прибегнуть к насилию и отпускать его столь щедрой рукой.
Роберто кинул Брэнди ее пальто.
– Надень его, – приказал он.
Брэнди повиновалась. У нее дрожали пальцы, когда она завязывала пояс вокруг талии.
Роберто дал чаевые топтавшейся возле них официантке и приказал:
– Положите заказ в пакеты. – Он повернулся к Моссимо. – Спасибо за ленч.
– А как насчет нашего дела? – спросил Моссимо, потирая запястье. Сейчас он разговаривал уже без прежней фальшивой сердечности. Сейчас он был такой, какой был на самом деле: подлый, мелочный вор, без искусства и без изящества.
– Я свяжусь с тобой.
Глава 13
Роберто поймал Брэнди за руку и легонько, но твердо подтолкнул к выходу.
Раздираемая эмоциями, Брэнди хотела совершенно недвусмысленно заявить, что ей не нравится это грубое обхождение. В то же время она жаждала уйти из ресторана, прежде чем кто-нибудь пострадает – она, например. Или Роберто.
– Из-за чего вы поругались?
– Так, разногласия по поводу того, кто будет платить за еду, – сказал Роберто, забирая у официантки пакеты с ленчем.
– У вас, у мужчин, всегда так? Если вы с чем-то не согласны, в ход сразу идет оружие? – Брэнди оглянулась. Все Фоссера, не отрывая взглядов, следили за тем, как они с Роберто шагают к двери.
Брэнди отвернулась с таким ощущением, что у нее между лопатками шевелится кожа. Или, может быть, это был холодный пот, который струился по спине.
– Как прошла беседа с «Макгратом и Линдобертом»? – небрежно спросил Роберто.
– Беседа с… Ах да, с Гленном Сильверстейном! – Брэнди была в недоумении. Сейчас им в спину могли всадить пули, а он разговаривает как ни в чем не бывало. – Он намерен проверять меня каждые два часа.
– В самом деле? – Роберто распахнул наружную дверь. – Зачем?
– Да так, лишь бы досадить мне. Это его цель.
После душной атмосферы ресторана холодный воздух был даже приятен. Или это только казалось, потому что Брэнди почувствовала облегчение. Она сделала глубокий вдох. Автомобиля нигде не было видно.
– И как мы теперь пойдем? – спросила она ехидно.
Роберто раскрыл свой телефон и сказал в трубку:
– Ньюбай, мы готовы.
