встретил его. Не вини себя в его смерти, — успокоил Реймонд.
Уильям повернулся к нему лицом и вспыхнул:
— Не такой уж я болван, чтобы терять из-за этого сон.
Он двинулся вперед, и они гуськом взобрались по лестнице. На лестничной площадке Уильям остановился. Не поворачиваясь, он распорядился:
— Позаботься о том, чтобы туда послали священника, ладно?
— Разумеется.
Реймонд понимающе сжал ему плечо.
— Разумеется, я позабочусь об этом.
— И во спасение моей души, пусть кто-нибудь вытащит из темницы этого идиота Бронни.
Он резко повернулся к Реймонду.
— Я дал обет заботиться об этом мальчишке, как о своем родственнике.
Упреждая возможный вопрос о таком странном смирении, он добавил:
— Кстати, это напомнило мне: с отцом все в порядке?
— У него все хорошо, — заверил Реймонд.
— А у тебя?
— Не могу пожаловаться.
Они вошли в большой зал, и, повернувшись, Уильям увидел широкую улыбку на лице Реймонда.
— Так почему же ты не командовал наступлением? И почему не командовал отец?
— Пошли. Я тебе кое-что покажу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Реймонд взял его за руку и повел к незнакомому рыцарю, который разговаривал с лордом Питером. При их приближении лицо лорда Питера осветилось той же довольной улыбкой, которая сияла на лице Реймонда. Коснувшись плеча незнакомца, он привлек его внимание к Уильяму. Незнакомец тут же сделал шаг вперед, навстречу им, и движения его были широкими, а манеры энергичными.
Наблюдая за ним, Уильям был поражен тем царственным величием, которое сквозило в его благородных манерах. Он взглянул на Реймонда и отметил в его лице благоговение, взглянул на отца и увидел одобрительное выражение на его лице.
— Герцог Генрих, — догадался он, однако тут же поправился. — Нет, теперь уже принц Генрих.
— Совершенно верно, лорд Уильям.
Подойдя к ним, принц Генрих улыбнулся и удержал Уильяма от поклона взмахом руки.
— Прошу, оставим церемонии для двора. Я рад познакомиться с вами. После того, как мы выехали из Берка, я только и слышу: Уильям то, Уильям се. Меня радует, что телосложение ваше не гигантское, как меня в том убеждали.
— Отец мой преувеличивает, милорд.
Принц Генрих вопросительно и с интересом смотрел на него.
— Реймонд тоже всячески расхваливает вас. И он преувеличивает?
Уильям улыбнулся от охватившей его радости.
— Надеюсь, нет, милорд, потому что он всячески расхваливает и вас.
Ударив руками себя по груди, принц Генрих откинул голову назад и разразился хохотом. Уильям последовал его примеру, и от громовых раскатов их смеха задрожали перекрытия. Не в состоянии сдержаться, лорд Питер и Реймонд тоже рассмеялись, а вслед за ними и рыцари, возвращавшиеся после сражения. Була лаял и носился вокруг них, заставляя всех сдвигаться ближе друг к другу.
Наконец принц Генрих утер глаза.
— Мы сойдемся, Уильям. Вам надо будет приехать в Лондон, когда я буду дома. Привозите с собой супругу.
— Сора! — немедленно выпрямился Уильям. — Черт побери, я должен…
— В Англии воцарится новый порядок, — пророкотал принц Генрих, — и найдется место таким честным людям, как вы.
— Благодарю вас, милорд. Я рад этому. — Уильям слегка поклонился. — Теперь же я должен…
— Новый порядок! Разумеется, я пока что не король Англии, однако строю планы на то время, когда будет утверждено наследование.
Принц Генрих поднялся на возвышение и сцепил руки за спиной.
— Я бы с радостью выслушал их, милорд…
— Когда, с благоволения Божия, корона прочно будет сидеть на моей голове, а в руках я буду держать скипетр, то первым делом я выдворю иностранных наемников Стефана.
Принц Генрих прошелся по возвышению.
— Он платит им, чтобы подавлять бунтовщиков, а они лишь, наоборот, обучают их.
— Бог видит, что это так, — согласился лорд Питер.
— На землю вернется закон. Суды, установленные нашими предками, были превращены в марионетки в руках преступных баронов. Бароны тоже забыли, что они обязаны своими землями и замками королю. Король дарует землю за послушание и верность. Тех баронов, которые воспользовались этим смутным временем, чтобы захватывать земли и строить замки, поджидает сюрприз.
— Хорошие новости, милорд, — кивнул Уильям, одобряя их от всего сердца. — А теперь позвольте мне…
Возбужденный волной собственного энтузиазма, принц Генрих продолжил:
— Замки я конфискую. Эти бароны лишь рыщут в по исках жертв среди беззащитных обывателей. Я вопрошаю вас, как может народ Англии выделывать лен и шерсть, растить зерно и ячмень, не имея мира? Как могут мои верные дворяне собирать свою долю доходов, не имея мира? Как может управлять мое правительство, не имея королевской доли своих доходов? Страна эта пребывает в таком расстройстве, что местные шерифы больше не в состоянии представлять свои отчеты о доходах в королевскую казну.
Принц Генрих ткнул своим пальцем в каждого по отдельности.
— Слишком мало осталось баронов, которые сохранили за собой те земли, которые достались им в дар от моего деда. Дворяне, подобные вам, лорд Реймонд, станут правой рукой короля. Бароны, подобные вам, лорд Питер, и вам, лорд Уильям, составят костяк моего королевства.
Принц Генрих гордо выдохнул воздух из груди и объявил:
— Королевства, которое мы сбережем любой ценой. Вы слышали, что я стал отцом сына?
Уильям обрадовался, и эта новость отвлекла его.
— Сына? Поздравляем, принц Генрих. Сын сбережет вашу династию. Никогда больше такие мрачные времена не вернутся в Англию. Да здравствует ваш сын!
— Воистину, да здравствует, — улыбнулся принц Генрих и заткнул большие пальцы за пояс. — Его зовут Гильом, и Элеонора пишет, что это сильный и здоровый мальчик. Она уже назначила его своим наследником, будущим графом Пуату.
— Вы действительно принесли чудесные новости, ми лорд, — сказал Уильям. — Но если вы позволите…
— У нас с Элеонорой будет много сыновей. Много сыновей! Прикажите подать вина, Реймонд, и давайте выпьем за здоровье моего сына.
Все признаки указывали на то, что ночь предстоит длинная и веселая, и Уильям в отчаянии прервал принца.
— Принц Генрих!
Принц Генрих удивленно повернулся к Уильяму.
— Да?
— Ваше доверие делает мне честь, и я надеюсь об судить эти благословенные перемены сегодня вечером за ужином. Но, милорд, мне необходимо привести жену.
Принц Генрих отпрянул назад, оскорбленный вмешательством такого ничтожного дела.
— Где она?
— Я оставил ее на холме, откуда открывается вид на замок. Простите, милорд, но я должен пойти за ней.
Он неуклюже поклонился и принялся пятиться назад.
