озабоченно двинулся в чащу.
— Раймонд, стой! — вскрикнула Джулиана, схватив его за руку. — Не ходи за ним! Неужели ты оставишь меня одну в этом жутком месте?
Он хотел сказать, что поэтому ей и следовало остаться в замке — теперь она будет путаться у него под ногами, будет мешать. Но к чему снова начинать препирательства? Джулиана здесь, она испугана, и оставлять ее одну действительно невозможно.
— Ладно, идем со мной.
Согнувшись в три погибели, они полезли следом за Солсбери через кусты. Старик шел по следу — высматривая капельки крови на земле. Раймонду казалось, что он тоже ощущает не то запах крови, не то запах страха.
Солсбери на ходу приговаривал:
— Плохой запах. Скверное дело. Только бы с Тости…
Он ахнул и замолчал. Раймонд заглянул ему через плечо и увидел неподвижное тело, распростертое на зеленом мху. Это был Тости.
— Джулиана, не смотри, — сказал Раймонд. — Вернись на поляну.
Солсбери глухо взвыл, а Джулиана попыталась протиснуться вперед.
— Я должна ему помочь.
Раймонд по-прежнему преграждал ей путь.
— Кто-то пытал Тости.
— Солсбери! — позвала Джулиана.
— Он не захочет, чтобы ты видела его слезы.
Увидев, что Джулиана заколебалась, Раймонд добавил:
— Я сделаю все, что нужно. Подожди здесь.
Джулиане пришлось повиноваться. Она помнила, как бережно, ласково обошелся с ней старый Солсбери в трудную минуту ее жизни, и теперь она готова была поддержать его. Но Раймонд прав: старику будет стыдно, что она видит его в минуту слабости. Ведь мужчины боятся показать свою слабость. Именно поэтому Солсбери все это время держался подальше от своей госпожи — он думал, что ей неприятно на него смотреть после всего, что было.
Тут Джулиана вспомнила об окровавленной веревке. Должно быть, кто-то затянул эту веревку на голове Тости и закручивал до тех пор, пока у бедняги глаза не полезли из орбит. Джулиана схватилась за ветку, чтобы не упасть. Ее затошнило, и она в отчаянии прошептала:
— Марджери…
По лесу бродят палачи и убийцы, а ее дочь совсем беззащитна, если не считать тощего, полоумного подростка. Джулиана порывисто опустилась на четвереньки и тоже стала разглядывать землю в надежде увидеть хоть какие-то следы.
Но следов дочери она не нашла — лишь затоптанную траву, сломанные ветки. Очевидно, здесь недавно проскакал отряд всадников.
— Раймонд! Раймонд! — закричала она. Он выскочил на крик из кустов, за ним по пятам следовал Солсбери.
Джулиана уже сидела в седле.
— Они гонятся за Марджери! Нужно спешить!
— Да, тебе и в самом деле нужно спешить, — сурово кивнул Раймонд. — Спешить назад, в замок. Мы ведь искали девочку и мальчика. Теперь же придется иметь дело с целым отрядом воинов. Неизвестно, что успел им рассказать Тости перед смертью. Но можно не сомневаться: эти люди ищут Марджери, чтобы получить за нее выкуп.
Она наклонилась и сказала:
— Как ты не поймешь? Я — ее мать. Никуда я отсюда не уеду.
— А кто вызовет Леймона? Не могу же я один сражаться с целым отрядом. У меня и оружия-то настоящего с собой нет.
Аргумент звучал убедительно, и Джулиана заколебалась. В самом деле — должен же кто-то отправиться за подмогой.
— Я сделаю это, — сказал Солсбери, глядя ей прямо в глаза. — А вы поезжайте с господином рыцарем, миледи. Спасите своего ребенка. Раз уж эти гады так обошлись с моим Тости, можно себе представить, что они могут сделать с беззащитной девочкой.
Раймонд процедил сквозь зубы:
— А кто будет хоронить твоего Тости?
Старик исподлобья поглядел на него:
— Ему теперь все равно. Берите с собой миледи, а я отправлюсь за Леймоном.
Раймонд в отчаянии всплеснул руками:
— Солсбери, она же женщина! Разве я могу брать ее с собой в бой?
— Она женщина, но она сильная женщина. Вы верьте ей, милорд.
Раймонд прищурился, немного помолчал, а потом, тщательно взвешивая слова, сказал:
— Если миледи желает меня сопровождать, я не могу противиться. Но одно условие: делать все, как я скажу.
— Хорошо, — с готовностью согласилась Джулиана.
— Тогда в путь.
Солсбери кивнул на поломанный кустарник:
— Идти по следу будет нетрудно. И вот еще что, миледи…
— Что?
Он вынул из-за пояса нож, взвесил его на ладони.
— Тесак, правда, не больно красивый. Я сам его смастерил. Но сталь хорошая — можно дерево кромсать, можно и врагу в печенку всадить. Возьмите. Отомстите за Тости и за меня.
— Я отомщу, — заверила его Джулиана.
На глазах у старика блестели слезы. Он повесил голову, вытер нос рукавом.
— Ничего, ваша дочка, она тоже сильная.
Она сунула тесак за пояс и поскакала следом за Раймондом. Подстегивая коней, они мчались напролом по следу всадников. От земли веяло холодом, а наверху в кронах деревьев, уже вовсю царствовала весна. Пахло мхом и влажной травой. Взошло солнце, но на душе у Джулианы не стало легче. Она все время пригибалась, чтобы уберечь лицо от веток. Широко раскрытые глаза слезились, но Джулиана боялась даже моргнуть — вдруг пропустит что-нибудь важное, какой-нибудь след или знак.
Она хотела поговорить с Раймондом, спросить у него, что будет дальше, каков план действий, куда они скачут, но лицо у него было такое мрачное, что она так и не решилась нарушить молчание. Ей казалось, что злость Раймонда направлена против нее, и Джулиана очень от этого страдала. Страдала, но возвращаться в замок не собиралась. Она представляла, каково сейчас Марджери. Как ей страшно, как ей стыдно, как ей хочется домой. Все эти чувства были Джулиане слишком хорошо знакомы.
Раймонд остановился на краю поляны, где притулилась охотничья хижина.
— Сделаем привал и перекусим, — сказал он.
— Зачем? Ведь мы их почти догнали!
Не оборачиваясь, он сказал:
— Мне нужно подкрепиться перед боем.
Джулиана неохотно спешилась. Она взяла привязанный к седлу мешок с провизией, а Раймонд деловито огляделся по сторонам. Увидев, что он подбирает с земли увесистый сук, Джулиана поинтересовалась:
— Это еще зачем?
Он свирепо улыбнулся:
— Я взял с собой только меч. Мне не помешает оружие поувесистей. — Он приставил сук к стене хижины. — А ведро здесь есть?
— Какое еще ведро?
— У меня руки в крови. Хочу их ополоснуть. Принеси-ка мне воды из ручья.
Джулиана прикусила губу, едва не заявив, что он вполне может сходить за водой и сам. Ладно,
