столь неподходящих для гувернантки, по мнению полковника Грегори, зато отлично подходящих для светского приема, – сапфирово-синяя юбка, отделанная золотом, и золотая коса от плеча к плечу по линии выреза, которую Саманта пришила сама. Адорна наверняка одобрила бы это изменение – коса подчеркивала длинную стройную шею Саманты и ее красивые руки, и все это придавало девушке уверенности в себе.
– Могу я пригласить вас внутрь, леди? – поинтересовалась Саманта.
– Нет, нет, папа послал нас привести вас в дом, – Генриетта подбежала к Саманте. – Он сказал, – девочка вдруг заговорила басом, изображая голос отца: – «Неужели она боится прийти на наш праздник?»
– Вовсе я не боюсь! – быстро выпалила Саманта.
– Я сказала ему то же самое, – Мара схватила Саманту за руку. – Вы ведь вообще ничего не боитесь, правда?
Если бы только это было правдой!
– Все чего-то боятся, Мара.
– И чего же боитесь вы, мисс Прендрегаст? – спросила Агнес.
Саманта прекрасно представляла себе, чего боится в данный момент больше всего. Того, что кто-то из гостей ткнет в нее пальцем и объявит, что узнал известную лондонскую воровку. Милые личики детей исказятся от ужаса, а полковник Грегори укажет ей на дверь, и она покинет этот дом, униженная и несчастная. Адорна предупреждала, что ей не удастся убежать от своего прошлого. И Саманта думала, что смирилась с этим. Но никогда еще ставка в игре не была столь высока. Никогда еще ей не хотелось с такой силой остаться в семье, где она работала.
Больше всего ее привлекали близкие отношения членов семьи Грегори. И любовь детей. Шутки и смех. Слезы и объятия. И все. Больше ничего. Только не сам полковник Грегори! Разумеется, нет.
– Не волнуйтесь, мисс Прендрегаст, – сказала вдруг Агнес. – Мы будем вести себя очень хорошо.
– И никаких игр в грязи! – с напускной строгостью сказала Саманта.
– Нет! Нет! – в один голос воскликнули девочки.
– А Мара будет так красиво петь! – продолжала Агнес.
– Так кра-си-во! – подхватила Генриетта.
Эммелин подбежала к Саманте.
– И мы тоже крашиво поем!
– Да, мы тоже, – сказала Вивьен. – Мы будем петь вместе с Марой, и ей не будет так страшно.
– Я знаю, что Мара выступит отлично. И вы все тоже, – Саманта хваталась за любую возможность оттянуть свое появление на празднике. – Кстати, почему бы нам не прорепетировать прямо сейчас?
– Нет-нет, не сейчас! Слуги накрывают ленч под шатрами на поляне, и там есть специальный шатер для детей со сладкими пудингами и десертами, – Мара потянула Саманту за руку. – Пойдемте же скорее!
Тут из домика появилась ожидавшая этого момента Кларинда.
– Вот ваша шляпка, мисс Прендрегаст. – Она завязала ленты под подбородком Саманты, затем девушка надела принесенные горничной перчатки из золотистой лайковой кожи.
– Но мы должны порепетировать, – все еще сопротивлялась Саманта.
– Я буду репетировать в пять часов, так что сейчас мне репетировать не надо. Но в пять вы можете прийти и помочь мне, – сказала Мара.
– Замечательная идея, – быстро произнесла Саманта.
– Мисс Честер сказала, что я должна петь завтра после ленча.
Все лучше и лучше.
– Что ж, я тоже буду там. Тебе ведь нужно аккомпанировать.
Они пересекли лужайку, и Саманта увидела у озера три огромных красочных шатра, открытых со всех сторон и украшенных флагами. Внутри первого шатра слуги накрывали длинные столы, во втором, под бдительным присмотром своих нянь и гувернанток, весело играли с десяток детишек. А в третьем, самом большом, бродила целая толпа шикарно одетых мужчин, среди которых выделялись своими пестрыми нарядами несколько дам. Они оживленно переговаривались и приветствовали друг друга с видом людей, встретившихся вновь после долгой разлуки. У Саманты предательски сжалось горло. Она с ужасом прислушалась, боясь услышать знакомый голос. Но смогла узнать только голос полковника Грегори. Саманта поискала Уильяма глазами. Он стоял под руку с леди Маршан и говорил с группой гостей, одетых в военную форму, которые слушали и кивали, словно внимая оракулу. Тереза с обожанием смотрела снизу вверх на своего спутника.
Такое повышенное внимание не сослужит ему добрую службу, с ревностью подумала Саманта. Этот человек и без того слишком уверен в себе.
Девочки с чувством выполненного долга оставили Саманту и побежали вприпрыжку к остальным детям.
– Пока, мисс Прендрегаст! До встречи! – прокричали они.
При звуке ее имени полковник Грегори поднял глаза и окинул ее взглядом, от которого Саманте стало горячо. Уильям не улыбнулся, но глаза его горели, словно синие угли. Саманта покраснела, проклиная про себя свою белую кожу.
Если леди Маршан и заметила взгляд Уильяма и реакцию Саманты, она не подала виду. Кинувшись к Саманте, она схватила девушку за руку и повела в круг.
– А это наша маленькая гувернантка, джентльмены.
