удосужился прочесть. Подобные письма были обычным способом матери сообщать ему плохие новости. Когда он впервые отправился в школу, мать именно так сообщила ему, что попросила его крестного отца присмотреть за ним. И лорд Атли это сделал, к несчастью для юного Гарри. Когда он впервые выехал за границу, она написала, чтобы он привез из Парижа какую-то отвратительную шляпу, а когда он это сделал, то его вынудили засовывать цветок в пулевое отверстие около тульи. На сей раз… нельзя сказать, чего хочет матушка на сей раз. Впрочем, письмо может подождать, пока он отдохнет с этой девушкой.
– В следующий раз, если вы не хотите, чтобы вас поцеловали, дайте поклоннику хорошего пинка коленом, – посоветовал он.
– Ой! – Она потерла колено.
– Да. Это его обескуражит, а если он совсем близко, ударьте его ладонью в нос.
– Что это даст?
– Перелом, если вы сделаете все правильно. Позвольте представиться. – Он поклонился и назвал псевдоним, под которым обычно останавливался в гостиницах: – Я – Гарри Уиндберри из Уиндберри-Корта в Дербишире.
Она поднялась и сделала реверанс:
– Я леди Джесси Макмиллиан, дочь виконта Макмиллиана из Суффолка.
Гарри нахмурил брови. Макмиллиан… Макмиллиан… Это имя было ему знакомо. Виконт Макмиллиан, должно быть, один из многочисленных знакомых его матери и поэтому застрял в тайниках памяти Гарри. Но видно, дело было давно, и Гарри не мог выудить из памяти ничего, кроме неприятного чувства. Ничего особенного, лишь… горечь.
– Не лучше ли нам сесть? – попросила она. – Я все утро бегала и очень устала.
Пожав плечами, Гарри перестал перебирать воспоминания и переключил внимание на Джесси.
– Бегая от Дженор-Редмонда?
– Да, а он только первый из трех. – Она потерла одну ногу о другую, на мгновение открыв его взгляду красивую лодыжку. – Отец поставил меня перед выбором. Или я выбираю одного из них, или он сделает это за меня.
Дехаан спешил с подносом, на котором стояли два стакана лимонада и блюдо с булочками. С поклоном и сияющей улыбкой он предложил их леди Джесси.
– Благодарю. – Она взяла стакан и поставила на маленький столик рядом с креслом. – Мистер Уиндберри, я знаю, что мне полагается изображать, что у меня аппетит, как у птички, и оставить вам большую часть. – Она отложила на маленькую тарелку добрую половину булочек. – Но я проголодалась.
На сей раз по лицу Гарри разлилась улыбка.
– Пожалуйста, берите все, что нравится. Я не настолько глуп, чтобы судить о девушке по числу съеденных булочек.
– Вы очень красивы, когда улыбаетесь. Я, правда, считаю смешным, когда женщин оценивают по такому нелепому стандарту. Моя мачеха на глазах у отца едва крошечку проглотит, но видели бы вы, какие подносы отправляют к ней в спальню.
Гарри показалось, что эти слова прозвучали как комплимент, но он не был в этом уверен и не хотел выяснять. Эта девушка уже и без того лишила его спокойного утра. Что она могла сделать при их взаимном восхищении, он не отваживался вообразить. Поэтому он уселся в кресло у стены, откуда открывался широкий обзор, взял стакан и две булочки. Когда Дехаан, поставив блюдо перед Джесси, исчез в глубине дома, Гарри сказал:
– Расскажите о своих поклонниках. Почему они добиваются вашей руки здесь, а не на светских увеселениях под бдительным оком ваших родителей?
Прожевав, леди Джесси промокнула губы.
– Я три года не была в свете, после первого моего сезона папа объявил, что устал оплачивать это безнадежное дело. Видите ли, папа довольно бережлив.
Гарри счел последнее слово проявлением необычайного такта.
– Так что последние три года я не бывала в обществе. Потом папа снова женился, и мачеха убедила его отправить меня сюда, поскольку это самый экономный способ сосватать меня. Видит Бог, она не хочет появляться в свете вместе со мной. Говорит, что я бестактна. Я думаю, дело в другом: хоть мне двадцать два года и я старая дева, но по сравнению с ней я малютка в колыбельке.
Запрокинув голову, Гарри расхохотался. Бестактная?! Эта девочка прямолинейна как столб!
– Конечно, мне не следовало этого говорить. – Похоже, леди Джесси не страдала от раскаяния, она смотрела на собеседника с легкой улыбкой на губах.
– Да уж. – Гарри все еще всхлипывал от смеха.
Он не мог припомнить, когда так смеялся. Его работа была мрачной и опасной, и он стал таким же. Теперь, глядя, как леди Джесси уплетает вторую булочку, Гарри почувствовал, как спадает его напряжение, ему хотелось смеяться и без умолку говорить с ней.
– Вкусно. – Она облизала пальцы. – Особенно с лимонным мармеладом.
– Ваши поклонники, – напомнил он.
– Здесь так приятно. Неужели нужно говорить о них?
– Думаю, придется, если меня ждет визит Дженор-Редмонда.
Она вздохнула.
– Даже во времена моего появления в свете отец считал, что мне нельзя доверить самостоятельный выбор мужа. Поэтому выбирал он, и все женихи неизменно оказывались унылыми, основательными пожилыми мужчинами, его друзьями, которые готовы были смириться со мной из-за моего состояния.
Гарри мог легко представить себе мужчин, которых виконт назвал своими друзьями.
– Продолжайте.
– Всякий раз, когда находился человек, которого я могла бы полюбить, мой отец избавлялся от него. – Она уставилась на носки своих черных прогулочных башмаков. – Обычно с помощью подкупа.
– Да уж, настоящая любовь.
– Нет, не настоящая любовь, но по крайней мере хоть немного волнения! Во всяком случае, проблема вам ясна. Я могу по собственному выбору выйти за молодого неудачника, охотника за состояниями, или за… старого охотника за состояниями по выбору отца. С молодым неудачником я буду несчастной. Со старым умру со скуки. – Отставив тарелку, она подалась вперед и взяла Гарри за руку. – Насколько я заметила, мужчины никогда не интересуются самими женами, а только тем, что жены могут им принести. Я не хочу задевать ваших чувств, мистер Уиндберри, – она сжала его пальцы, – но мужской пол совершенно не заслуживает доверия.
– Леди Джесси, вы нанесли тяжелый удар моему мужскому самолюбию. – Очарованный он следил, как легкая улыбка снова порхнула по ее губам.
– Вы смеетесь надо мной, мистер Уиндберри.
– Полагаю, вы продемонстрировали большую мудрость, леди Джесси. – Он сжал ее пальцы в своей ладони. – Но умоляю, объясните: если ваши поклонники здесь и преследуют вас, что дадут попытки спрятаться от них?
– Если они меня не найдут, мне не придется им отказывать.
– Это не сработает. Вы не можете остаться здесь навсегда, прячась в кустах.
Ее губы задрожали. Огоньки в прелестных глазах погасли.
– Думаю, нет.
Краем глаза Гарри заметил движение у стены дома.
– Моя дорогая леди Джесси, ваш первый поклонник догнал вас.
Глава 2
Джесси быстро повернула голову. Мистер Уиндберрине ошибся. Дженор-Редмонд, пронзая ее пристальным взглядом, хромал мимо рододендронов. Великолепные розовые цветы, казалось, поникли от его присутствия.
В панике она снова повернулась к мистеру Уиндберри:
– Пожалуйста, не оставляйте меня с ним наедине.
– Это мой дом.
Он не станет помогать? Несмотря на его открытый смех и добрые слова, она не могла понять этого человека. Было в нем что-то резкое, острое, будто под обаянием пряталось лезвие бритвы. Он приказывал, а не говорил, постоянно наблюдая за округой. Не сказать, что он не сосредотачивался на ней, на это Джесси не могла пожаловаться. Но она готова была поклясться, что в то же время он следит за полетом каждой птицы, за движением любого существа.
– Хотите сказать, что поступите, как вам нравится, а не так как я прошу?
– Нет, я хочу сказать, что никто не прогонит меня с моей веранды.
Прижав руку к груди, Джесси облегченно вздохнула. Значит, ей нужно просто остаться здесь, и она будет избавлена от отвратительных, слюнявых поцелуев Дженор-Редмонда. Хотя мистер Уиндберри уверяет, что некоторые мужские поцелуи вполне приятны и даже доставляют удовольствие.
Поцелуи мистера Уиндберри?
Он сжал ее пальцы:
– Не унывайте. Все будет хорошо.
Она бросила на него взгляд, как ей казалось, испепеляющий. Однако мистер Уиндберри насмешливо улыбнулся, и она поняла, что он подбадривает ее.
Ну и человек. Если бы отец нашел ей такого же жениха, как мистер Уиндберри, она послушно отправилась бы под венец. Джесси украдкой взглянула на него. Да, с таким она бы с радостью пошла к алтарю.
Черные волосы отброшены со лба. Прямой нос со следами старого перелома. Широкие губы, столь мягкие и чувственные, что ей хотелось целовать их снова и снова, пока он не откроет ей все тайны любовных ласк. А эти глаза… синие, волшебно, неправдоподобно синие, океан синевы, который скрывает его мысли, чувства, пока она не попытается узнать их.
Его сила и надменность притягивали ее, словно алмаз, сверкающий на черном бархате. Если этот мужчина пожелает, то сможет управлять легионами, обуздать приливы и отливы… любить женщину, пока она не забудет свое имя, пока не оставит гордость, пока ее тело не перестанет принадлежать ей и она не сделает все, что он пожелает, чтобы доставить удовольствие своему властелину.
Она пристально смотрела в его синие глаза, пытаясь без слов соблазнить его на единственный поцелуй невероятной страсти, когда…
– Леди Джесси, я повсюду вас искал.
Джесси сникла. Ей потребовалось сделать усилие, чтобы отвести взгляд от мистера Уиндберри, но она с этим справилась.
Конечно, такие сладострастные мысли о мистере Уиндберри,
