бы гувернанткой. – Она невесело улыбнулась. – Я хотела бы найти выход из стесненных обстоятельств, который не отрезал бы меня от прошлого и не связал с каким-нибудь отталкивающим мужчиной.
Гарри пристально смотрел на нее, она могла лишь догадываться о его мыслях. А она думала, что не станет растрачивать себя впустую ради жалкого, нежеланного жениха.
– Знаете, я прекрасно понимаю, с чем связано супружество, – с деланной непринужденностью сказала она.
От смеси ее смелости и невинности у него перехватило дыхание.
– Не всякая юная леди в этом признается.
– Видите ли, большинство девушек ничего об этом не знают. Они живут замкнутой жизнью под опекой гувернантки, родителей, иногда старших братьев. Моя гувернантка уехала, как только отец счел мое образование законченным, мать умерла. У меня не было братьев и сестер, пока два месяца назад мачеха не родила сына. Я делала все, что вздумается.
Гарри поднял брови.
– Нет, не это. Я не настолько глупа. Когда папы не было, я убегала на ферму. На самом деле я всегда туда бегала, только ему не говорила. Там я смотрела на коров и овец. – Она нахмурилась. – Скорее всего люди делают это по-другому, поскольку овцы не целуются.
Гарри едва не лишился чувств от желания рассмеяться и… просто от желания.
– Нет, не целуются, и авторитетно заявляю, что люди не блеют.
– И не бодают друг друга. – Джесси провела пальцем по краю бокала. – Из подслушанных разговоров слуг я заключила, что людям это приятно.
Гарри не знал, как поступить. Выбрав позицию труса, которую предпочел назвать мужской мудростью, он сказал:
– Вы подслушивали?
– Я спряталась в кладовой и тайком ела варенье. – Она ждала, что он будет ее бранить.
Он затаил дыхание, пытаясь сохранять самообладание. Расправив плечи, Джесси менторским тоном сказала:
– Полагаю, вы считаете неправильным отдать девственность случайно встреченному незнакомцу, если мне вот-вот предстоит выйти замуж. Но я спрашиваю вас: разве правильно, что я не должна познать удовольствие, которое может дать мужчина? Никогда в жизни?
– Что вы предлагаете?
– Вы очень хорошо целуетесь. – Она смотрела на него с вызовом и любопытством. – Полагаю, и остальное вы делаете хорошо.
Желать ее, смотреть на нее, воображать ее в постели было мучительно. Гарри знал, что никогда не сможет обладать ею, и в то же время чувствовал полноту жизни, чего уже много лет не было. Теперь она предложила себя, и примитивное желание охватило его, борясь со слабыми путами приличий.
– Да, но я не растлеваю девственниц.
– Подумайте, какова будет моя жизнь, если я выйду за человека вроде лорда Дженор-Редмонда или мистера Мюррея. – Джесси схватила его за руку.
Тепло ее ладони, пожатие пальцев ослабили его сопротивление.
– Возможно, тот, кто появится завтра, окажется вашей истинной любовью.
– Нет, не окажется. Я не видела его с тех пор, как мне было двенадцать, но более заносчивого типа в жизни не встречала.
Гарри не мог вообразить подобного человека рядом с Джесси.
– Он богат?
– Очень. И титулованный. И старый. Наверное, лет на десять старше меня.
Гарри не понравился оттенок презрения в ее голосе. Он сам был почти на десять лет старше ее.
– Он осуждал мои шалости. Был суров, холоден, безразличен и отращивал дурацкую козлиную бородку, редкую и светлую. Держу пари, что он ее красил, потому что волосы у него были совершенно черные.
Гарри неловко шевельнулся в кресле.
– Где он живет?
– Его самое большое владение находится в Сомерсете. Он гораздо хуже других претендентов, это… Эдмунд Кеннард Генри Чемберлен, граф Гранвилл.
Глава 5
Гарри, поперхнувшись вином, закашлялся. Он взглянул на Джесси с таким чувством, будто она ему топор между глаз вонзила. В висках стучало.
– Вам нехорошо? – Джесси с тревогой посмотрела на него.
С трудом переведя дух, он сумел выговорить:
– Эдмунд Кеннард Генри Чемберлен, граф Гранвилл?
– Да. – Она смотрела на него с нарастающей тревогой. – Вы его знаете?
«Знаете?» Да это он сам! Но он не помнил эту молодую леди. Готов был в этом поклясться.
Она сочла его бессвязное бормотание подтверждением своего предположения.
– Вы его знаете и, так же как и я, считаете его неприятным.
Неприятным? Его? Он не был… Он никогда не был… ну может быть, в молодости и то недолго… но он не помнил Джесси.
И все-таки он здесь не случайно. Именно сейчас. Так же как и она. Стукнув кулаками по столу, он обвинил в этом единственную женщину, которая могла быть тому причиной.
– Черт бы тебя побрал, мама!
Джесси немного отодвинула стул.
– Простите, что?
Другие обедающие смотрели на него так, будто он разума лишился. Молодой муж занервничал, прекрасно понимая, что с Гарри ему не справиться, но в то же время отлично сознавая, что джентльмен не может стоять в стороне, когда оскорбляют леди.
Как будто Гарри тронул волосок на голове Джесси. Окинув новобрачного убийственным взглядом, он понизил голос:
– Вы встречались с лордом Гранвиллом?
– Я же сказала, что встречалась.
– Десять лет назад. Сомневаюсь, что вы узнаете его после столь долгой разлуки.
Джесси с негодованием выпрямилась:
– Узнаю! Я никогда не забуду его угрюмый вид. Он всегда поглаживал свою бородку вот так. – Она очень похоже изобразила молодого, напыщенного Гарри. – И носил дурацкую шляпу. Этот человек совершенно не заботился о своем костюме и мог явиться к столу в заляпанных грязью сапогах!
Гарри сдавленно кашлянул. Да, было время… но он все-таки не помнил эту роскошную деву со сверкающими страстью глазами.
– По словам папы, молодой лорд набрался глупой претенциозности в школе.
Так и было.
– Такое случается.
Джесси это не интересовало.
– Но когда папа на прошлой неделе сказал, что лорд Гранвилл один из претендентов на мою руку и я напомнила о его пренебрежительном ко мне отношении, папа заявил, что лорд Гранвилл стал старше и, несомненно, мудрее. Я не хочу развеивать ваши иллюзии относительно мужского пола, мистер Уиндберри. – Джесси снова называла его официально. – Но по моим наблюдениям мужчины с возрастом не умнеют, с годами они становятся более эксцентричными и испорченными. – Она с горящими глазами подалась вперед. – К сорока годам они приобретают подагру, большие животы, вставные зубы и любовниц из простолюдинок по всей Англии.
– Серьезный вы сделали вывод из банальной шляпы, – слабо заметил Гарри. Он жалел, что не может как-то оправдать ошибки своей молодости, это была лишь рисовка избалованного юнца. На Джесси, очевидно, обрушился главный удар.
– Завидев меня, Гранвилл всегда спешил прочь, будто он выше того, чтобы иметь какие-нибудь дела с такой простушкой, как я.
Гарри попытался возразить, но Джесси, по-видимому, оседлала своего конька.
Поставив локоть на стол, она величественно повела рукой:
– А мне нужно было лишь немного внимания. Чтобы кто-то счел меня симпатичной, а не пухлой коротышкой с соломенными волосами и веснушками, какой я тогда была. Откуда я знала, что ветка сломается как раз тогда, когда лорд Гранвилл встанет под деревом? Как я могла догадаться, что он пытается соблазнить мисс Джонс? У него был всего лишь сломан нос, но он так взбеленился, будто я изуродовала лицо античной красоты!
Гарри застыл. Теперь он вспомнил! Он праздновал в поместье свои успехи в Оксфорде. Маленькая девочка Джессика, приехавшая со своим отцом, следовала за ним по пятам, так что он готов был зареветь от бешенства. Она ходила за ним повсюду, а он только что вернулся из университета и считал себя светским львом. Когда он наконец увлек прелестную мисс Джонс в яблоневый сад, обнял и уже собирался запечатлеть горячий поцелуй на ее сочных губках, с дерева, как раз между ними, свалилась Джессика и сломала ему нос.
Гарри протяжно вздохнул. Он вспомнил ту девчонку.
Глядя через стол, он внимательно рассматривал женщину, которой она стала. И снова, теперь уже мягче, сказал:
– Черт бы тебя побрал, мама.
Он хорошо знал свою мать. Она понимала, что взрослая Джесси заинтригует его так же сильно, как раздражала Джессика-подросток. Мать ловко расставила западню.
Гарри заставил себя слушать сидевшую напротив молодую леди, которая дрожавшим от негодования голосом продолжала:
– Кровь потекла на его дурацкую козлиную бородку, я попыталась помочь ему, а он… он проклинал меня. Он так на меня орал! Кричал, что я скверная девчонка, что он с меня шкуру спустит. Мисс Джонс, которая вытирала его носовым платком и кудахтала над ним как глупая курица, уверяла его, что поговорит со мной. Она отвела меня в дом, и папа увез меня…
– И вы больше никогда не видели лорда Гранвилла.
– Нет. – Джесси вздрогнула. – Слава Богу, нет! Он вечно рыщет по чужим странам в поисках неизвестно чего, навязывая заботу о своем поместье и состоянии бедняжке-матери.
– Кто вам это сказал?
Как будто он этого не знал.
– Его мать.
– Вы близки?
– Она была так добра, что разыскала меня.
– Добра. – Это прозвучало как согласие. Хотя на самом деле это было не так.
– Так что можете себе вообразить мои страдания при мысли… от одного лишь упоминания о союзе с отвратительным лордом Гранвиллом.
– Ужасно. – Хотя Джесси целовала его с таким жаром, что Гарри едва удержался, чтобы не сказать правду. – Я удивлен, вы так хорошо держитесь.
Она
