достаточный приток воздуха к котлам и без труб. Теоретически. На практике труба не аккуратно демонтировалась в доке, а сминалась в комок плотно перекрученного железа ударом снаряда с последующим взрывом. Выход продуктов горения угля через эту мешанину был затруднен, а иногда и практически не возможен. Компрессоры исправно нагнетали в топки свежий воздух, но дыму из них просто некуда было уходить. С другой стороны, для откачивания заливающейся через пробоины воды вводились все новые помпы. Перебитые провода замыкались на корпус морской водой, что увеличивало нагрузку на динамо-машины, и все это увеличивало расход пара, которого уже не хватало для обеспечения хотя бы минимального хода. Если не прочистить сейчас дымоходы любой ценой, то «Фусо» придется остановиться под огнем противника, а это смерть. И для тех матросов, которых Сакаи посылает в раскаленный дымоход, и для всего остального экипажа. Сам Сакаи, подавая пример подчиненным, зажав в зубах мокрую тряпку, тоже полез с зубилом в зев дымохода. Угорев от дыма, в себя он пришел уже в корабельном лазарете.
— Спокойно, лежите, лейтенант, вам нельзя вставать, у вас отравление дымом и ожоги, — охладил его порыв вскочить и бежать усталый голос доктора.
— Мне надо немедленно разблокировать дымоходы, иначе «Фусо» может погибнуть. — Все еще в горячке боя, Сакаи опять попытался вскочить на ноги.
— Да лежите же, — у доктора не было времени миндальничать с каждым пациентом, пусть и одним из тех, кто спас сегодня корабль, лазарет был переполнен, и крики Сакаи отвлекали его от других пациентов. — Вы были без сознания три часа! «Фусо» уже вышел из боя, успокойтесь.
— Вы успели прочистить дымоход, и мы смогли уйти сначала от русских крейсеров, а потом и от броненосцев. Всего с полдюжины снарядов при отходе поймали…
Не дослушав его, Сакаи снова провалился в беспамятство, но в этот раз более спокойное, над ним не довлело чувство невыполненного долга. Он сделал все, что мог и был должен, и теперь имел право наконец отдохнуть.
Тяжело поврежденный «Хатсусе» необъяснимо для русских прекратил обстрел «Рюрика», хотя по нему практически никто не стрелял, и без явной причины вышел из боя. Броненосец, тяжело поврежденный утром, последние полчаса издалека обстреливал русский крейсер главным и средним калибром, благоразумно держась вне зоны ответного огня. Русские посчитали, что у японцев закончились снаряды. На самом же деле старшему трюмному механику удалось наконец докричаться до мостика через покореженные переговорные трубы с пренеприятным известием. Сотрясения от собственных залпов выбивают временные подпорки, и затопления выходят из-под контроля. Если немедленно не прекратить огонь, то через пять минут корабль может потерять остойчивость. На вопрос капитана первого ранга Накао: «Можно ли стрелять хотя бы средним калибром?» — прозвучал ответ: «Да, тогда мы до опрокидывания успеем пострелять минут пятнадцать». Трюмный инженер категорически просил для ремонта зайти в ближайший порт, иначе он не гарантировал успешного перехода в Японию. Скрепя сердце Накао приказал прекратить стрельбу и взять курс на близлежащий британский порт Вейхайвей.
Видя, что «Рюрик» уходит и четверка новых и быстрых русских крейсеров занята обеспечением его прорыва, Того решил сосредоточить все свои бронепалубные крейсера на выполнении главной задачи дня — утоплении русских транспортов.
Пусть «Рюрик» доковыляет до Артура. Если его гарнизон не получит припасов, которыми загружены транспорты, ему придется до окончания ремонта снова выходить в море для обеспечения проводки следующего конвоя. Как и всем остальным кораблям русских. А ремонтные мощности японского флота позволят, в отличие от единственного дока отрезанного Артура, ввести в строй все корабли Объединенного флота уже через месяц. По приказу с «Мияко» все бронепалубные крейсера Катаоки повернули на юг и на полном ходу под берегом пошли туда, где сейчас крейсера Камимуры догоняли транспортники. Все, кроме «Нанивы». Она шла головной при атаке «Рюрика», и за десять минут до отдачи приказа о повороте русским канонирам удалось всадить ей шестидюймовый снаряд в боевую рубку. Пробив три дюйма старой[24] брони, снаряд разорвался в замкнутом пространстве, нашинковав все приборы управления и находящихся в рубке людей. Неуправляемая «Нанива» покатилась в сторону «Рюрика» в плавной левой циркуляции. После поворота на север основных сил японских крейсеров в сторону «Рюрика» с запада шла только неуправляемая «Нанива». В ее рубке старший офицер пытался восстановить управление, но пока его приказ о повороте еще не дошел до румпельного отделения. А спустя три минуты он стал совершенно неактуален.
Пристрелявшись по единственной достойной цели, орудия левого борта «Рюрика» засыпали «Наниву» снарядами. 190-миллиметровый снаряд продрался через полупустую угольную яму правого борта, проломил скос бронепалубы и сдетонировал внутри котельного отделения старого крейсера, разнеся три из шести котлов. Еще пара шестидюймовых попаданий усугубила ситуацию, вызвав затопление угольных ям того же борта. Двадцать лет назад, в момент ввода в строй, «Нанива» была сильнейшим бронепалубным крейсером мира. Сейчас он, окутанный вырвавшимся на свободу из котлов паром, беспомощно качался на волнах без хода, оседая правым бортом. Через несколько минут старшему офицеру доложили о повреждениях. Ход можно дать через четверть часа. Затоплены котельное отделение номер один и две угольные ямы правого борта, крен удалось стабилизировать на уровне 18 градусов. Запас плавучести оценивается младшим механиком, старший навечно остался в котельном отделении номер один, в тридцать процентов.
— Огонь по «Рюрику» из всех стволов продолжать! — Оценив повреждения как очень серьезные, но пока не смертельные, старший офицер, а теперь командир корабля, Хироши Судзуки решил по возможности продолжать бой, а потом уже попытаться спасти корабль. — Как только сможем дать ход — курс на Вейхайвей. Там починимся, насколько это без дока возможно, и попробуем дойти до Японии. Русским сейчас не до нас, они должны спасать свой «Рюрик», чтоб его потопили глубинные демоны!
— Раз уж у нас никак не получается, — проворчал себе под нос пытающийся наладить хоть какое-то управление шуртросами из остатков боевой рубки кондуктор-сверхсрочник, — то воистину остается только надеяться на демонов глубин…
В чем-то молодой японский капитан второго ранга был прав, русским действительно было не до их старого крейсера. И никто из русских кораблей не стал бы отвлекаться от прорыва на северо-восток и идти на запад только ради того, чтобы добить его, но… Зачастую случайность имеет гораздо больше власти над судьбами людей, кораблей, стран, чем планы и намерения людей. Еще до попадания, оставившего «Наниву» без хода, началась цепь совершенно случайных и не относящихся к нему событий, предопределивших ее судьбу.
Для начала, видя, что «Микаса» и особенно «Фусо» жестоко страдают от огня русских кораблей, командир старого «Чиен Иена» попытался прикрыть их, вклинив свой антикварный корабль между ними и отрядом Руднева. Тот не мог оставить это без внимания — если главный калибр на «Чиене» устарел окончательно, то шестидюймовки были вполне современными и могли серьезно повредить его корабли. В результате «Варяг» и «Аскольд» перенесли огонь с «Фусо» на старый китайский броненосец. «Фусо» действительно стало легче, и, возможно, именно этот жертвенный маневр старого корабля и позволил ему выжить — ведь в момент выхода из боя запас плавучести новейшего броненосца снизился до двадцати пяти процентов. Прими он на себя и те снаряды, что пришлись на долю «Чиена», скорее всего он бы боя не пережил. Но подставляясь под огонь двух крейсеров, капитан первого ранга Кенто Имаи рисковал уже своим кораблем. Теоретически бронепояс «Чиена» был пока непроницаем для шестидюймовых снарядов, но он уже был пробит в двух местах восьмидюймовками «Баяна»…
В рубке «Варяга» Руднев нервно кусал усы. В общем, пока все шло… пожалуй, терпимо. Все составленные до боя планы русских пошли собаке под хвост, но то же самое можно сказать и о планах японских. Ни одна сторона не может взять верх, но примерно это и ожидалось, а ничейный исход — в пользу русских. Хуже другое — его, Руднева, планы проведения следующей операции силами крейсеров сразу после битвы силами быстроходных крейсеров уже трещали по швам. Сражение еще далеко не закончилось, а «Баян» уже, судя по его плачевному виду, нуждался как минимум в двухнедельном ремонте. Даже «Варяг», на котором сам Руднев держал флаг, получил сквозную пробоину на баке от десятидюймового снаряда (слава богу, бронебойного, взрыватель которого сработал уже после пролета «сквозь» бак крейсера) и пару шестидюймовых попаданий. Крейсер имел легкий дифферент на нос, который пока не влиял на ход. Но задуманный назавтра выход в поход вокруг Японии силами четырех крейсеров отряда при поддержке броненосного «Баяна» придется отложить минимум на неделю. А если ждать ремонта «Баяна», то как бы и не две. А ведь этим выходом Руднев надеялся поставить японским адмиралам если не мат, то точно шах…
