Взаимная скорость сближения — тридцать узлов, при этом скорость «Варяга» росла. Итак, пять-шесть минут до момента расхождения правыми бортами, потом еще минут пятнадцать на выход из зоны огня японцев, если «Варяг» переживет эти двадцать минут, то у него есть все шансы дожить до следующей группы «если».
Если он сохранит ход и управляемость, если он сможет своей повыбитой артиллерией отбиться от миноносцев, если он сможет в темноте оторваться от преследования, то тогда у него будет шанс нанести японцам ущерб, ставящий под вопрос график развертывания сухопутных войск в Чемульпо для атаки на Порт-Артур. Но пока надо еще эти двадцать минут прожить. Что тоже не просто. На стреляющем борту японцев шестнадцать шестидюймовок и три пушки калибром 120 мм. Это не считая мелочи, которой тоже хватает. «Варяг» может ответить из семи шестидюймовок. Даже если матросы «Варяга» смогут поддержать запредельную скорострельность начала боя в течении этих двадцать минут, то все одно, уступаем по весу залпа минимум в два раза. При 2 % вероятности попаданий «Варяг» может получить как минимум два десятка снарядов. Смертельно это или нет? Как фишка ляжет. Остается только надеяться на низкие пробивные свойства японских фугасов, скосы варяжской бронепалубы им не по зубам, значит, машины в безопасности. Ну и импровизированная противоосколочная защита орудий может снизить потери расчетов до приемлемого уровня. Хотя может и не снизить. В свою очередь, ожидаемые десять попаданий «Варяга» вряд ли смогут нанести серьезные повреждения хоть одному из трех сохранивших ход японцев. Хотя эффективность русского бронебойного снаряда — это лотерея. Все, что окажется на его пути — снесет, и никакая броня из имеющейся на японских крейсерах его не остановит. Шанс есть только у бронирования боевых рубок, и то не на такой дистанции. Но зато все, что будет в паре сантиметров от его разрушительного пути, скорее всего, останется целым. Единственный «бонус» «Варяга» то, что, непонятно почему, но при стрельбе на контркурсах русские артиллеристы всегда показывали лучшую точность, чем японцы.[25] Ну, понеслись!
«Учитывая полуторную смену кочегаров и начальный семнадцатиузловой ход в момент расхождения, „Варяг“ должен идти уже двадцатитрехузловым ходом, если не будет дальнейших повреждений. У япошек — „Нийтака“ — двадцать узлов. Но ей еще развернуться. Если ей снизить скорость, и проскочить, не налопавшись торпед и без тарана, то считай — прорвались. „Акаси“ один за нами не погонится, а погонится — ему же хуже. Можно думать, как в Москве тратить сто штук евриков. И как лучше бить морду Вадику за такие подставы, сразу ногами или начать с кулаков!» Мысли Руднева опять начали становиться мыслями скорее Карпышева, но, как говориться: «хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах»!
К моменту, когда последний крейсер в японской колонне, «Нанива», закончил поворот, «Варяг» успел набрать девятнадцать узлов и получить еще один снаряд. На удивление, и надежные японские взрыватели иногда давали сбой. 120-мм, в этом случае можно было сказать точно, снаряд прошел сквозь борт над ватерлинией, сделал полуметровую вмятину в левом скосе и отрикошетив, зарылся в уголь. Дружеский привет от «Акаси» получен. Следующие четыре минуты были наполнены все учащающимися попаданиями как с одной, так и с другой стороны. «Варяг» потерял правое среднее шестидюймовое орудие, первая дымовая труба получила еще одно попадание и была готова сверзиться за борт при слишком большом крене или просто не попутном ветре, одна из трехдюймовок была снесена за борт, а еще пара, пострадавшая от близких взрывов, могла быть впоследствии отремонтирована. Еще несколько снарядов, взорвавшись на коечных экранах, на бортах и в надстройках, серьезных повреждений не нанесли — пяток убитых, полтора десятка раненых, сухая статистика войны, которая кроется за словами «незначительные осколочные повреждения», серьезных пожаров тоже пока не возникало. Ответ «Варяга» — один снаряд навылет в борта «Акаси» по носу, без серьезных повреждений, выведенное из строя прямым попаданием среднее бортовое орудие, случайное попадание в «Такачихо», одна труба пробита навылет, к сожалению, без взрыва, а то ее просто унесло бы за борт. Один невесть как попавший с дистанции более пятнадцати кабельтовых трехдюймовый снарядик бессильно завяз в скосе «Нийтаки». Интересное началось при сближении на дистанцию меньше полутора десятков кабельтовых, когда попадания пошли одно за другим.
Японские канониры были профессионалами своего дела, хотя разница в боевой подготовке между отрядами первой и второй линий в Японском флоте и позволяла элите отпускать обидные шуточки в адрес своих коллег.[26] Но все же законов природы они отменить не могли — за полчаса средний японский подносчик снарядов выматывался гораздо больше, чем его русский коллега. Просто в те старые добрые времена русский был раза в полтора крупнее японца, а в подносчики снарядов к тому же отбирали народ поздоровее. Ну и пара добавочных килограмм японского снаряда на четвертом десятке начинала чувствительно давить на руки и плечи. В общем, через полчаса перестрелки с максимальной скорострельностью японцы порядком вымотались. Руднев же, напротив, выпустил на подачу дополнительных нештатных членов команды — моряков с «Севастополя», «Корейца» и «Сунгари», до поры сидевших под защитой бронепалубы. Это должно было позволить «Варягу» поддержать запредельную скорострельность начала боя еще с пол часа. А больше и не нужно. Так или иначе все будет кончено. При этом пока еще оставался резерв людей на случай потерь в расчетах. Вообще эти дополнительные три с гаком сотни человек очень пригодились — кочегары и механики с «Корейца» и «Сунгари» сейчас трудились в машинном отделении, севастопольцы удвоили численность подносчиков снарядов, а палубные матросы с «Корейца» и «Сунгари» с казаками позволили сформировать два пожарных дивизиона вместо одного. Возможно, именно благодаря этому на «Варяге» пока удавалось быстро тушить все возникающие пожары, хотя здесь скорее все же более важную роль играло заблаговременное избавление от дерева на борту до боя.
Когда «Варяг» и «Акаси» сблизились примерно на тринадцать кабельтовых, произошло два взаимно не связанных, но почти одновременных события.
Во-первых, Миядзи принял окончательное решение — «Варягу» из Чемульпо сегодня не выйти. Он наделал достаточно ошибок за сегодня и может смыть свою вину перед императором только подобно великим самураям прошлого. А то, что вместо верного кусунгобу, передававшегося в семье из поколения в поколение, для сеппуку придется использовать «Акаси», что же, зато и «Варягу» после таранного удара из залива не уйти. Его крейсер слабейший из японцев, а этот сумасшедший «Варяг» со своим непредсказуемым командиром слишком опасен, так что размен оправдан. Командир русской канлодки показал ему путь, следуя которым, более слабый корабль может и должен останавливать противника. Осталось только доказать, что дух сыновей Ямато не слабее, чем у северных варваров. После тарана оставшаяся тройка крейсеров наверняка сможет добить потерявший преимущество в ходе «Варяг». А экипаж «Акаси» — у них есть шлюпки, а кому не повезет, по словам одной умной книги — «самурай должен ежедневно представлять свою смерть от пули, стрелы, огня или воды»![27] Миядзи приказал механику увеличить ход до максимума, на который только способны машины «Акаси», и сигнальщику отсемафорить на «Такачихо» и прочим мателотам: — «Иду на таран, прошу добить „Варяг“! Тенно Хейко Банзай!».
На «Варяге» глазастый сигнальщик с «Корейца» Вандокуров прокричал в рубку:
— Ваш Высокбродь! Головной япошка какой-то сигнал поднял, заваливает вправо и отрывается от остальных, не иначе, таранить собирается, черт узкоглазый!
«Ну вот только цитат из песни мне только сейчас не хватало», — подумал Руднев, наклоняясь к прорезям боевой рубки. «Ведь всю малину, гад упорный, испортит!»
— Минеры!!! Носовой аппарат готов к залпу? Как сойдемся с «Акаси» на восемь кабельтовых, пускайте мину. Не пытайтесь попасть, лучше пусть пройдет у него по носу, тогда он вынужден будет вправо отклониться! Сгоните его с пересекающихся курсов. Понятно? Если надо, чтобы мы вильнули на курсе — сообщите на мостик. Как сблизимся с отставшей тройкой, то же самое из траверзных аппаратов правого борта — не надо пытаться попасть, постарайтесь отжать япошек к берегу, не давайте им выйти на курс столкновения!!! Скрипниченко, ты у нас сигнальный квартирмейстер? Значит, должен знать, где хранятся шары, что на мачте поднимают, когда стопорят ход. Так? Как мимо японцев пройдем, даст Бог, чтоб был с ними на корме и кидай их за борт, и глобус из кают-компании туда же, только чтоб япошки видели!
— Рад стараться вашевысоко… но зачем??
— Авось в горячке примут за плавучие мины, может, хоть немного вильнут и чуть поотста…
В эту секунду очередной японский шестидюймовый снаряд взорвался на правом крыле мостика, щедро окатив боевую рубку «Варяга» осколкам. И это было второе событие, определившее дальнейший ход событий. Несколько осколков через слишком широкие прорези боевой рубки попали внутрь мозгового центра корабля. Один из них, отрикошетив от крыши рубки, распорол ногу Руднева. Пропоров китель, мелкий и уже
