Вечером, за ставшим доброй традицией чаепитием, Влад рассказал о своей идее профессору и его жене.
– А что? Мысль хорошая, – одобрила Берта Марковна. – По крайней мере, себя и свою семью ты всегда сможешь одеть.
– Не вижу причин, чтобы не попробовать, – согласился с супругой Семен Аркадьевич. – Мне надо подумать...
– О чем, Сеня?
– Где мальчику выучиться на портного, чтобы институт не бросать, но профессией овладеть в совершенстве.
– Я могу просто на курсы кройки и шитья пойти, Семен Аркадьевич, – вступил в беседу Влад.
– Но это же не тот уровень!
– Я попробую там. У меня могут возникнуть трудности, с которыми я не справлюсь, поэтому хочу начать с самого элементарного, – уверенно ответил молодой человек, и в его голосе звучала твердая уверенность в своем выборе.
– Что ж, сынок, не буду тебе перечить. Дальше видно будет, – согласился профессор, и беседа потекла в другом направлении.
Надвигался Новый год и первая в жизни Влада сессия, однако голова молодого человека была занята совсем другим – он шил Оксане сарафан в подарок. Несмотря на свое увечье, Владислав делал колоссальные успехи в портновском искусстве: ткань он поддерживал протезом, а правой рукой с легкостью кроил, обметывал и шил. Иногда возникали трудности, но юноша упорно преодолевал их, не давая унынию и депрессии взять верх. Каждой победой он делился с Семеном Аркадьевичем и Бертой Марковной, которые стали ему по-настоящему близкими и родными людьми; каждую неудачу хранил в душе, не пуская никого в свой мир, где все-таки жила обида на жизнь, на отца и даже на себя. Часто он думал о том, что было бы, если бы его мама была жива: «Мне так не хватает моей мамочки! Если бы она не умерла, я бы никогда не сбежал из дома, не устроился на этот завод и не потерял руку! Я бы не был так бесконечно одинок, я бы не чувствовал себя оторванным от семьи, от родного города. Я бы не потерял свои корни и не пытался найти хоть каплю любви от посторонних людей». Мысли о маме часто перекликались с размышлениями об Оксане – Влад понимал, что не любит эту женщину, однако именно она оказалась рядом в тот момент, когда произошла трагедия, именно она спасла, приютила и взяла на себя заботу о нем. «Я не испытываю к Ксюше никаких глубоких чувств, но она любит меня, она дает мне то тепло, которого мне так не хватает в чужом городе, – думал он. – Я никогда, наверное, не смогу назвать ее своей женой, но и уйти от нее не могу – тогда у меня не останется никого, кто протянет руку в трудную минуту, утешит и даст надежду на лучшее. Оксана очень хорошая, но...» На этом мысли молодого человека оборвались – подошла Ксюша и поцеловала его в шею. Влад обернулся и приник к ней губами: Оксана вызывала в нем желание, и с этим он не мог бороться. Женщина расцвела с появлением любимого – она стала более женственной, спокойной и уверенной в своей привлекательности. Ушли в небытие кокетство, яркий макияж и высокие сложные прически, но от этого она стала еще красивее. Аккуратная элегантная одежда, которую шил для нее Влад, подчеркивала достоинства и скрывала недостатки, глаза светились изнутри, словно любовь зажгла в ней волшебный фонарик; чистое личико было прекрасно и дышало юностью и свежестью, а черные волосы густой волной спадали на плечи. Перед ней не мог устоять ни один мужчина, однако Оксане никто, кроме Влада, был не нужен: она жила им, дышала им, вся растворилась в нем. И сейчас, лежа в кровати с любимым, тая от его прикосновений, она чувствовала, что отдельно от него ее просто нет, вся ее сущность сосредоточена в этом родном запахе, в знакомых прикосновениях и жарких стонах – она была лишь частью этого полумальчика-полумужчины.
– Милый, я никогда не касалась этой темы, – начала Оксана, когда любовники отдыхали после жарких объятий. – Не хочу лезть не в свое дело, но тем не менее спрошу...
– Что ты хочешь узнать? – хрипло откликнулся Влад.
– Ты не сообщал отцу о том, где ты?
Молодой человек напрягся. Он хорошо помнил свой звонок домой, когда трубку подняла какая-то девушка. Тогда он ничего не сказал ни Оксане, ни профессору с женой, предпочитая забыть навсегда о том, что у него есть семья. И вот сейчас «гражданская жена» неожиданно подняла эту тему.
– Я звонил ему летом, но ответил женский голос...
– И что? – Девушка не поняла, в чем подвох.
– С тех пор как умерла мама, у нас дома никогда не было женщины. Значит, мой отец, избавившись от меня, сразу стал заниматься личной жизнью. То есть я был ему помехой. Сейчас у него все хорошо, значит, не стоит лезть.
– Владик, мне кажется, ты заблуждаешься, – мягко произнесла Оксана. – Иногда дети живут отдельно от родителей, но расстояние не может убить их любовь друг к другу. Мне кажется, что он волнуется от того, что не знает, что с тобой.
– Дети не должны жить отдельно от родителей – это не семья. Никогда не пойму и не приму тех людей, которые отказываются от своих детей, – в голосе Влада послышались стальные нотки.
– Милый, в жизни не всегда бывает все просто и однозначно, – женщина почему-то смутилась и покраснела.
– Не надо мне говорить о сложности жизни, – вскипел молодой человек. – Я потерял мать, а отец просто взял и выбросил меня из своей жизни!
– Но это же ты от него ушел, – напомнила Оксана.
– Он вынудил меня это сделать, – отрезал Влад.
Оксане не нравился этот разговор, потому что очень боялась хоть чем-то расстроить или разозлить любимого, однако она нашла в себе силы продолжить:
– Мне кажется, что тебе стоит позвонить ему и поздравить с Новым годом. Это будет хорошим поводом, чтобы наладить ваши отношения.
Молодой человек повернулся к женщине спиной и замолчал. С одной стороны, он хотел поскорей забыть о своей прошлой жизни, поэтому никаких контактов ему не надо было, с другой стороны, сын все- таки скучал по отцу и очень хотел услышать его голос, спросить, как у него дела, рассказать о себе. «Я позвоню ему, – наконец решил Влад. – Позвоню и все расскажу».
30 декабря Влад с Оксаной пошли на почту, чтобы позвонить генералу Никольскому. Молодой человек очень нервничал – слишком долго он хранил молчание, слишком много всего произошло... Молодая женщина уже с утра заметила, что ее любимому страшно сделать этот шаг навстречу прошлому, поэтому ненавязчиво предложила пройтись до отделения связи вместе, и Владик с благодарностью согласился.
– Папа, с наступающим Новым годом! – срывающимся голосом кричал в трубку молодой человек.
– Сынок! Сыночек! Как ты? С тобой все в порядке?
– Да, папа, у меня все нормально... – на этих словах он посмотрел на свою руку. Он понимал, что должен сказать отцу, что случилось, но произнести роковые слова «я инвалид» все-таки не смог. – Давай я про себя потом тебе расскажу, отец. Ты мне лучше скажи, кто поднимал трубку несколько месяцев назад, когда я звонил.
Генерал замялся, но потом все рассказал:
– Когда ты ушел, я очень испугался. Я поднял на ноги всех знакомых, однако никто из нас не мог предположить, что ты отправишься в Украину. Мне казалось, что я потерял несколько лет жизни за те три дня, когда от тебя не было и весточки. Потом ты позвонил, сказал, что с тобой все в порядке, однако разговора у нас не получилось. Сначала, зная, что ты в Виннице, я хотел отправить за тобой взвод солдат, чтобы они под конвоем привели тебя домой, но... Не успел... Меня срочно командировали, и за это время я успокоился и обо всем подумал. Я видел молоденьких ребят, несущих службу вдали от родителей, от дома, я ими гордился, я ими восхищался и очень жалел, что среди них нет тебя. А потом подумал: «Мой сын сейчас тоже далеко от меня. К сожалению, не в армии, но и не под родительским крылом. Пусть становится мужчиной таким способом, раз уж по-человечески не может». Теперь я уже не хотел тебя забирать. И разыскивать тебя тоже не хотел, чтобы не возникло соблазна прийти тебе на помощь. Ты должен был самостоятельно стать мужчиной. Чтобы занять пустые одинокие вечера, я стал ходить в библиотеку и брать книги. Там я познакомился с Настей.
– С Настей? – перебил рассказ отца Влад. – Сколько ей лет?
