Встав перед ними, Андрей улыбнулся.
– Ребята, в Россию полечу я.
– И с чего это? – лениво спросил Гена, наблюдая за своими детьми – мальчиками трех и пяти лет. – Софокл хотел навестить в России свою студенческую любовь.
– Навестит за свой счет, а не фирмы. Я стал отцом…
– Святым духом, что ли? – оживился Саша. – Или по Интернету?
– Я вам не говорил, все выглядело слишком странно и нереально. Короче, в последнюю ночь перед побегом я оказался в морге.
– Эту хохмочку мы помним, – перебил Гена, – ты ближе к отцовству.
– Так вот, там меня изнасиловали две девушки. На второй я не смог притворяться покойником, так сказать, ожил и кончил.
– Ма-лад-ца! – восхитился Саша. – В любое время, в любом месте. Ролевые сексуальные игры отдыхают. А чего ты всполошился? Анька! – неожиданно закричал он. – Отпусти Вадика, он же младше тебя! Не бей!
– Вот видишь, – Андрей качнул бокал в сторону лужайки с детьми. – А мне играть не с кем. Короче, я еду за сыном. Заберу его сюда. И сам проконтролирую все наши контракты.
На оформление бумаг по сделкам и въездной визы ушло две недели.
В Москву Андрей прилетел вечером, ближе к ночи. Заплатив большие деньги, добрался до центра города и снял номер в гостинице. Спал в эту ночь плохо, думал, по каким каналам будет вычислять адрес той ненормальной, что от него родила. Вопросы по контрактам его волновали гораздо меньше.
Еле дождавшись утра, Андрей отправился в медицинский институт, где работал Петр Яковлевич Радужный.
Разговор у них был недолгий. Петр Яковлевич немного расстроился, что впавший в кому пациент не умер. Но, с другой стороны, уникальный случай уже вошел в его диссертацию, и судьба Леночки его интересовала только с научной стороны. А тут такой подарок – объявившийся папаша готов взять мальчишку себе.
– Как мне найти сына? – спросил Андрей.
– Очень просто, – обрадовался Радужный. – Она живет где-то в Химках… не помню, где именно, был там только один раз, когда мы привозили Леночку из роддома. За рулем сидел Сема, так что я дорогу не запомнил.
– А давайте-ка я его навещу. Уточню адрес.
Просчитав в уме все варианты, Петр Яковлевич решил, что с молодого человека, решительно настроившегося на усыновление, можно содрать неплохие деньги.
– Тысячи долларов хватит? – понял сомнения доктора Андрей.
– Маловато будет. Мы квартиру оплачивали, питание. Сейчас содержим.
– А хотите, чтобы вышла публикация с генетическим доказательством, что труп – это я, вполне живой человек? А я расскажу, что не был в коме, а просто подшутил над студентками. В одной газетной статье была такая версия.
Петр Яковлевич побледнел. Ему так нравилось находиться в центре внимания коллег и совсем не хотелось осложнений…
– Давайте тысячу. А адрес Леночки я действительно не знаю. Вам придется ехать к профессору Семену Аркадьевичу Нирбергу.
Дверь открыла пожилая круглая тетка. На ней было темное длинное платье и яркий передник в оборках.
– К профессору, молодой человек, без звонка не приходят, – и она попыталась закрыть дверь.
– Я по поводу Лены и ее ребенка.
– А журналистов мы вообще не любим, – посуровела женщина и опять потянула дверь на себя.
Не дослушав, Андрей отодвинул ее и шагнул в квартиру.
– Мне очень срочно. Где профессор?
– Аркадьич! К нам кто-то вперся! Вас спрашивают!
Андрей прошел по коридорам, заглядывая во все комнаты.
Профессор лежал на диване в гостиной и с первого взгляда не понравился Андрею.
– Здравствуйте, меня зовут Андрей Звонарев. Я приехал, чтобы узнать адрес моего сына, которого родила ваша близкая знакомая, Леночка.
Чтобы выглядеть солиднее, Нирберг встал с дивана и пересел в кресло.
– Я не обязан вам верить, молодой человек. В роддоме в палату к Леночке ушлые журналисты и под видом медсестер проникали, и под видом родственников. А вы из каких будете?
– Я из морга. Она от меня родила.
Андрей снисходительно рассматривал пожилого молодящегося мужчину.
– И такие объявлялись, деньги требовали. Я вызываю милицию. Не шучу.
Ощутив исходящую от профессора волну ненависти, Андрей наклонился к креслу и посмотрел Семену Аркадьевичу в глаза. И заговорил медленно, чуть покачивая головой:
– Ты от меня зависишь, ты боишься меня и, чтобы не было неприятностей, говоришь мне адрес Елены.
Раскачиваясь в одном ритме с Андреем, Нирберг прикрыл глаза.
– Она живет в Химках, на улице…
Выходя из квартиры, Андрей столкнулся с домработницей.
– Слышь, папаша новоявленный, ты давай, поспешай. Она только что звонила, просила меня приехать, чтобы я ребеночка забрала, а то она собирается таблетки пить. Нервов, вишь, у нее на нелюбимое дитя не хватает. Или подожди, я с тобою поеду.
Андрей на секунду растерялся, но тут же взял себя в руки.
– Нет, я думаю, что смогу справиться сам, – возразил он.
Со стороны кабинета послышался протяжный голос.
– Ду-у-уся. Мне пло-о-хо!
– Ну, езжай тогда. Чего встал? Иди, я за тобою дверь закрою.
Андрею казалось, что у двери в квартиру Лены он стоит не меньше получаса, он уже подумывал о том, чтобы взломать дверь. Для контроля еще раз нажал на кнопку звонка и прислушался.
В квартире послышались детский плач и какая-то возня. Затем дверь открылась, у него даже не спросили «кто там?». На него смотрела девушка в ситцевом халате, с распущенными волосами, босая.
Она стояла, переминаясь с ноги на ногу.
– А где тетя Дуся?
– Я за нее.
Андрей вошел в квартиру.
– А вы кто? – спросила Леночка, равнодушно глядя на гостя.
– Отец твоего, вернее, моего сына.
Реакция на его слова была не такой, какую Андрей ожидал. Девушка смотрела на него большими коровьими глазами и моргала, мало чего понимая. И тут он догадался, что она действительно что-то приняла. Разговор о таблетках оказался не просто угрозой.
Андрей, захлопнув входную дверь, прошел в комнату. На столе лежала пеленальная подушка. Чуть сбоку, рядом с тарелкой с недоеденными пельменями, стояли детские бутылочки с соками и кашей, бутылка минеральной воды и лежали пупырчатые упаковки таблеток. Одна из них была пустой.
Андрей оглянулся на Лену. Ее взгляд уже стекленел, теряя осмысленность. И в этот момент Андрей понял, что ему совершенно не жалко эту женщину. При живом малыше позволить себе уйти от проблем – эгоизм высшей пробы.
– Иди в туалет и постарайся вызвать рвоту.
Послушно повернувшись, Лена вышла из комнаты.
Детская кроватка стояла в углу. Сторона, где обычно располагаются прутья, была завешена теплой пеленкой.
На всю жизнь Андрей запомнил те несколько шагов, которые он прошел к своему сыну. Он не знал,
