Марина Влади просыпается, когда из-под двери в номер начинает валить черный дым. Она чувствует, что в комнате нечем дышать. Марина хватает телефон, и, задыхаясь от дыма, кричит в трубку:
– Портье! Портье!
Георгий и Виктор едут в такси. Их разморило – они оба на заднем сидении клюют носом. Машина заворачивает с Кировского моста на Петровскую набережную. В этот момент, обгоняя такси, мимо них на большой скорости проносится пожарная машина с включенной сиреной. Георгий и Виктор просыпаются.
Такси проезжает мимо крейсера «Аврора» и тормозит напротив входа в Нахимовское училище. Виктор, окончательно проснувшись, спрашивает водителя:
– Что, приехали?
Водитель отвечает:
– Нет, командир… Похоже, дальше мы не поедем. Вон, смотрите, мост перекрыли.
И точно, у моста стоят гаишники, перекрывшие движение на набережной.
Виктор и Георгий выходят из машины. Георгий показывает Виктору рукой в сторону гостиницы «Ленинград»:
– Витя, смотри, гостиница горит!
Верхние этажи гостиницы затянуты черным дымом. Кое-где из открытых окон выбиваются длинные языки ярко-оранжевого пламени.
В этот момент часы на фасаде Нахимовского училища показывают 08:25.
Пламя бушует в коридоре седьмого этажа гостиницы «Ленинград». Сквозь него доносятся крики о помощи. Марина Влади в ночной рубашке открывает краны в ванной на полный напор, замачивает простыни и бросает их под дверную щель.
Пожарный расчет из трех огнеборцев в полном снаряжении входит в пассажирский лифт гостиницы. Один из пожарных нажимает на пульте цифру семь. Дверь лифта закрывается.
Георгий спрашивает Цоя:
– Витя, у тебя какой этаж?
– Седьмой…
– Так, по-моему, седьмой и горит…
Водитель такси обращается к ним:
– Молодые люди, пора рассчитываться…
– Да, да, – рассеянно говорит Виктор и сует ему в руку смятую купюру.
Машина взвизгивает резиной, и, развернувшись, мчится обратно по Петровской набережной в сторону Кировского моста.
Пожарные молча поднимаются в лифте. На табло над дверью зажигается лампа с цифрой «2», потом «3»… Лифт идет дальше, наверх, прямо в огненное пекло.
В окнах седьмого этажа от перепада температур лопаются стекла. Они со звоном валятся вниз на парапет.
Пожарный расчет прибывает на седьмой этаж. Лифт, вздрогнув, останавливается. Пожарные с ужасом смотрят на еще закрытые двери лифта, один из огнеборцев боязливо крестится… Дверь открывается, и в ту же секунду в кабину лифта с ревом врывается все пожирающий огненный шквал.
– Густав, бежим, – кричит Виктор. Он, наконец, вышел из ступора.
Они бегут по мосту к гостинице. Вся площадь перед горящим зданием забита пожарными и милицейскими машинами с включенными мигалками. Выдвинутые пожарные лестницы не достают седьмого этажа – им не хватает нескольких метров. Людям на горящем седьмом этаже приходится спасаться самостоятельно. Кое-кто из постояльцев пытается спуститься вниз по связанным второпях простыням, узлы развязываются, и полуголые люди с воплями летят вниз… Из пары окон, где бушует пламя, люди, не в силах выдержать муки, выбрасываются сами. Они летят вниз живыми факелами с развевающимися на ветру горящими волосами. Это страшная картина: вопли о помощи, предсмертные стоны, звук сирен, звон стекла и истеричные команды пожарных – все сливается в один жуткий душераздирающий вой.
Георгий и Виктор стоят у одной из пожарных машин, задрав кверху головы. Рядом с ними разыгравшуюся огненную трагедию бесстрастно снимает на видеокамеру группа телевизионщиков.
– Смотрите, – говорит кто-то из них, показывая рукой в сторону одного из окон седьмого этажа – Марина Влади!
Марина стоит на подоконнике, прижавшись спиной к окну, в одной ночной рубашке, босая. Позади нее в номере бушует пламя. Ей открывается вся панорама площади перед гостиницей – пожарные и милицейские машины с работающими мигалками, суетливо бегающие огнеборцы со шлангами, выдвинутые вверх пожарные лестницы. Прямо под ней на заснеженном парапете в лужах крови валяются трупы – Влади туда старается не смотреть. Она замечает, что одна из лестниц разворачивается в ее сторону. В раскачивающейся люльке на самой верхушке лестницы стоит молодой пожарный в каске. Он протягивает к ней руки…
– Прыгайте, я вас поймаю, – кричит спасатель.
Наконец, когда пламя начинает почти лизать ее спину, она, зажмурившись, прыгает вниз, прямо в объятия бойца.
– У-у-ф! – с облегчением выдыхают Виктор и Георгий, как только видят, что лестница с Влади и спасателем пошла вниз…
В это время кто-то из телегруппы обращает внимание на стоящего рядом с ними Виктора. Телевизионщик толкает в бок оператора:
– Рядом с тобой Цой!
Оператор лихорадочно пытается поймать в кадр застывшее лицо Цоя, больше похожее на маску, но Виктор уворачивается от камеры в сторону.
– Пожалуйста, несколько слов для нашей телепрограммы, – протягивает микрофон Виктору один из телевизионщиков.
– Отстаньте, не видите, что ли – человеку плохо, – говорит зло Георгий и закрывает рукой камеру. Он уводит Виктора с площади. А телевизионщики, как ни в чем не бывало, продолжают их снимать…
Вечером Цой остается в мастерской Гурьянова. Георгий и Виктор сидят на кухне за початой бутылкой вина. На Гурьянове – белая майка и черные брюки… Где-то в дальнем углу кухни голубым светом мерцает экран небольшого телевизора.
Виктор разговаривает по мобильному телефону с Нугмановым.
– Да… Повезло… Считай, что я родился в рубашке… Да не парься ты, Раш… Ладно… И еще… Отправь весь мой гонорар за фильм семьям погибших пожарных… Ну, завтра увидимся… Пока.
Затем Цой обращается к Георгию:
– Все, завтра уезжаю. Раш зовет – он только что монтаж фильма закончил, теперь надо озвучку делать. Раш спешит, хочет, чтобы фильм был готов к московскому кинофестивалю.
Как раз в этот момент из телевизора доносится звуковая заставка программы «600 секунд». На экране появляется ее ведущий Александр Невзоров, как всегда, в коричневой кожаной куртке:
– Сегодня, 23 февраля, в 8 утра вспыхнул пожар в гостинице «Ленинград». К гостинице были стянуты все отряды пожарной охраны города. Пожару присвоена высшая категория. Полностью выгорел весь седьмой этаж. Погибли девять пожарных и шесть постояльцев. Главная трудность заключалась в том, что пожарная техника доставала максимум до четвертого этажа, и было чрезвычайно трудно эвакуировать людей с верхних горящих этажей. В гостинице проживали 275 гостей. Чудом спаслась известная французская актриса Марина Влади, находящаяся на киносъемках в нашем городе.
Показывают кадры, как Влади прыгает с подоконника на пожарную лестницу, затем – спасенную Влади, укутанную в одеяло. Она говорит, рыдая в камеру:
– Понимаете, я всегда с собой возила Володины письма. Это были самые дорогие для меня вещи. Теперь они все сгорели! Все до единого, у меня ничего не осталось!
И тут же в кадре появляется лицо Цоя с остекленевшими глазами. Невзоров продолжает репортаж:
– Еще одному постояльцу гостиницы, не менее именитому, чем Марина Влади, так же крупно повезло – это рок-звезда Виктор Цой, по счастливой случайности не ночевавший в номере в роковую ночь и появившийся у гостиницы в самом начале пожара. Его номер, кстати, был соседним с номером Влади на
