больше хаоса. Виктор то лежит, то сидит, то ходит, как лунатик со стеклянными глазами. Из комнаты на кухню. Из кухни в комнату. Периодически в квартире звонит телефон, но Виктор не отвечает. Такое ощущение, что он просто не слышит звонка. Иногда он останавливается посреди комнаты. Пьет из горлышка коньяк.
– Ты похоронишь группу, – реплика продюсера группы Юрия Айзеншписа звучит как приговор.
Другое мнение у администратора. Дело не в Викторе. И не в группе.
– Публике не нравится диджей. Люди хотят видеть старое КИНО, – пытается убедить продюсера администратор.
Половина зала. Теперь – нормальное дело.
– Во всех городах одно и то же – аншлаговые концерты у ТЕХНОЛОГИИ, наши билеты в продаже стоят мертво, без всякого движения, – слова администратора прочно засели в голове Виктора. Он слышит их слишком часто. И, наконец, наступает предел.
– Я больше не буду выступать в пустом зале, – однажды говорит Виктор.
Администратор в растерянности.
– Группе придется заплатить неустойку. У нас расписано больше двадцати концертов, – вяло сопротивляется он.
Но решение уже принято. Пустых залов быть не должно.
Иногда эти решения звучат жестко. Но по-другому нельзя.
– Я прерываю тур и распускаю группу. КИНО больше нет, – в один прекрасный день объявляет свои музыкантам Цой. Наверное, так будет лучше. Наверное…
Еще есть фанаты – они рисуют самопальные плакаты и требуют вернуть им любимую группу, еще есть Наташа, но что-то умерло, уже нет КИНО, а есть какая-то другая жизнь, и однажды Виктор принимает еще одно жесткое решение.
– Мы не можем быть вместе, – говорит он заплаканной Наташе. Все изменилось. И будет лучше, если они расстанутся…
Теперь он совсем один.
Тем неожиданней этот звонок.
Он машинально берет трубку. Машинально подносит к лицу.
Он устал. Он очень устал.
– Алло?
Это Акико. У нее встревоженный голос. Она опять говорит по-английски:
– Виктор, здравствуй, что с тобой? Ты, может быть, болен?
– Акико?! – нервы Виктора напряжены до предела. Не так-то просто сжигать мосты. Он вспоминает ту чудную ночь в Таллинне, ее смущение и растерянность, ее немного нелепое и такое неожиданное объяснение в любви. – Акико?! – Голос у Виктора дрожит, он не может говорить, потому что готов расплакаться – у него сдали нервы.
Да, это она. И она очень рада, что Виктор ее не забыл.
Ее голос звучит успокаивающе.
– Я счастлива… Только, пожалуйста, не молчи… Я так долго тебя искала… Кикудзи мне помог тебя найти… Не молчи…
Виктор приходит в себя. Это похоже на пробуждение. Он спал. Он слишком долго спал.
– Какое сегодня число? – неожиданно спрашивает Цой.
– Двадцать пятое октября, – она немного растеряна.
– Что-нибудь случилось?
– Да, случилось. – Она рада, что может первая сообщить ему эту новость. – Твоя песня «Кончится лето» на первом месте в национальном хит-параде Японии.
– Не может быть!
– Нет, это правда. Кикудзи отдал на радио ваш альбом. Он сказал, что песня продержится в хит-параде несколько недель. Тебе нужно как можно быстрее приехать в Токио.
Последняя фраза звучит как эхо.
От любви до ненависти один шаг. Когда-то в его парадной красовались совсем другие надписи. Но теперь пришло новое время. Спускаясь по лестнице, Виктор равнодушно скользит взглядом по загаженным стенам. Вот еще одна свежая надпись красной краской «Цой – гандон. Верни нам КИНО». Лучше не читать. Виктор быстро спускается вниз по лестнице. На улице он видит, как какой-то подросток колотит палкой по лобовому стеклу темно-синего «Москвича». Стекло идет мелкими трещинами. Увидев выходящего из подъезда Виктора, пацан смывается. Виктору все равно. Это его машина, но это не важно. Теперь многое стало неважно. Пройдя несколько шагов, он все-таки оглядывается, все так же равнодушно замечает, что шины его «Москвича» проколоты. Такая вот странная любовь…
На улице он ловит такси, садится на заднее сиденье. У него только спортивная сумка. Ему не нужно много вещей. Лишь самое необходимое. Машина едет в аэропорт, за окном мелькают облетевшие деревья. Скоро наступит зима, но в салоне машины жарко. А еще – водитель большой поклонник рока, и в его салоне работает «Радио Rocks».
От нечего делать Виктор слушает знакомый голос диджея:
– Мы продолжаем новости… Вчера в цирке на проспекте Вернадского прошел концерт, посвященный десятилетию группы ЗООПАРК. Кроме юбиляров, в нем приняли участие группы АКВАРИУМ, СЕКРЕТ, АЛИСА и другие. По словам очевидцев, самое горячее выступление было у ЗООПАРКА, а сам Майк был просто в ударе. Напомню, что двумя днями раньше с теми же участниками юбилейный концерт прошел в Ленинграде. Вчера же в Кремле президент обновленного Союза Михаил Горбачев вручил Михаилу Науменко недавно введенный Орден Почета, кавалером которого Науменко стал одним из первых. Поговаривают, что Горбачев сделал предложение своему тезке стать его советником по культуре… Теперь о печальном. Только что стало известно, что Виктор Цой… – Водитель бросает взгляд на Виктора через лобовое зеркало. – …сегодня улетает в Японию. Искать счастье на другом конце света. Что ж, скатертью дорожка… Вот скаламбурил… Давайте лучше вспомним группу КИНО, – хорошая была группа.
Потом звучит песня. Его песня. Его старая песня.
– Пусть катится к своим узкоглазым!
Их крики слышны и в машине. Цой поворачивается к таксисту:
– Высадите меня подальше отсюда.
Тот понимающе кивает головой и проезжает дальше.
Выход бывшего лидера группы КИНО из машины остается незамеченным.
Его никто не провожает – и это нормально. Он с сумкой на плече идет по длинному коридору на посадку. Международный аэропорт охраняется. Впереди, на своем посту пограничник с собакой, и вид этой собаки вдруг напоминает Виктору совсем другую собаку. Где-то он ее уже видел. Может быть, во сне? Инстинктивно Цой замедляет шаг.
Пограничник спокоен. И собака должна быть спокойна, но она ведет себя странно. Скалит зубы, рычит на Виктора, и шерсть на ее холке стоит дыбом…
Для пограничника это знак, и он оживляется.
Остановив Виктора, просит его пройти вместе с ним. На обыск. Так положено.
В небольшой комнате охраны Виктора обыскивают уже двое. Пограничник, чья овчарка до сих пор скалит зубы, и второй – почти такой же. Они – как два братца из ларца…
Они что-то ищут. И что-то очень хотят найти.
Но Виктор не везет ничего запретного.
– Что вы ищете? Скажите мне, я вам подскажу! – наконец не выдерживает он.
– Гражданин, вас пока ни о чем не спрашивают…
Они перетряхивают сумку. Осматривают каждую щелочку. Прощупывают прокладку. После сумки наступает очередь самого Цоя. Его тоже ощупывают с головы до ног под несмолкающий лай собаки. Такое
