что радость его несколько преждевременна. Вступая в бой с таким противником, как Нунке, надо вооружиться до зубов. А чтобы подобрать оружие, нужно время.
— Что же вы предлагаете? — спросил он примирительно.
— Не топить друг друга… Искать виновного…
— Гм…
— Ибо мы можем потопить и себя, и школу.
— С чего же вы предлагаете начать?
— С сопоставления фактов.
— То есть?
— Просмотрим дневник школы за ноябрь прошлого года. Если произошло нечто, способное заинтересовать агента…
— Понимаю. Хотите сначала проверить свою версию? Что ж, я не прочь.
Нунке подошёл к сейфу, открыл его и вытащил прошнурованную тетрадь с сургучными прошнурованными печатями. На обложке по-английски значилось: «Ноябрь 1946 года».
— Почему по-английски? — придирчиво спросил Думбрайт.
— В это время школа была подчинена уже Нью-Йорку. И руководили ею фактически вы.
— Но ведь не я нашёл и привёз в Испанию группу Протопопова!
— Нашёл её я, а приказ об отправке дали Хейендопфу вы! В Берлине, помните?
— Хорошо, не будем полагаться на память, давайте читать дневник.
Нунке и Думбрайт плотнее сдвинули кресла, склонились над раскрытьм дневником и углубились в чтение. Со стороны могло показаться, что это сидят двое друзей, увлечённых интересной книгой. Кресла сдвинуты вплотную, головы почти соприкасаются…
Но, верно, не было сейчас во всём мире двух людей, которые бы так страстно желали друг другу смерти.
Тупым кончиком карандаша Думбрайт водил от строки к строке, боясь пропустить важную запись, на которую Нунке мог нарочно не обратить внимание, быстро перевернув страничку.
Но как ни вчитывался босс в каждое слово, ничего более или менее значительного в начале ноября не произошло. Обычные будничные отчёты об обычных будничных делах. На странице, датированной девятым числом, взгляд его, наконец, уловил нечто, достойное внимания.
«Закончена операция „Кролик“, — прочёл он громко. — Профессор Петерсон принёс статью. Общее впечатление — положительное. Именно то, что нам надо».
В такт чтению Нунке удовлетворённо кивал головой.
— В чём дело? — спросил Думбрайт.
— Имя профессора вам, конечно, известно… В Фигерасе он повёл себя несколько легкомысленно. Мы подослали к нему Мэри и зафиксировали их встречу в достаточно недвусмысленной обстановке. В обмен на компромитирующий негатив профессору пришлось написать статью в аспекте, который нас устроил. Как явствует из дневника, операция «Кролик» завершилась успешно.
— Тема статьи?
— «Кибернетика — величайшее достижение идеалистической мысли».
— Как использована статья?
— Через соответствующие каналы передана агентствам.
— Статья напечатана?
— В Польше и Югославии…
— А в России?
— По агентурным данным — готовится ответ Петерсону в солидном научном журнале. Кибернетика провозглашается лженаукой, выдумкой мракобесов.
— Почему об этом не сказано в дневнике?
— О результатах дезинформации записи будут в декабре, то есть в то время, когда статья появилась в печати.
— Хорошо, листайте дальше!
Последующие страницы вновь пестрели записями, которые касались лишь внутренних дел школы. Думбрайт на миг отодвинул дневник — от напряжённого чтения у него зарябило в глазах.
— Может быть, выпьем по чашечке чёрного кофе? — предложил Нуике.
— Нет, давайте читать дальше. Меня интересуют даты, более близкие к семнадцатому.
Оба снова склонились над тетрадью. Босс ещё медленнее водил карандашом по каждой строке. Нунке, знакомый с текстом, охватывал взглядом всю страницу сразу. Внезапно сердце его сильно забилось. После даты 16 ноября шла такая запись:
«Артур Шрёдер — Григоре Кокулеску вынужден был принять наши условия: взять в Москву в качестве жены Нонну Покко, которой поручено выполнить операцию „Хоровод“».
Через несколько секунд Думбрайт тоже прочитал эту запись и жестом человека, наконец нашедшего нужное, положил тяжёлую ладонь на дневник.
— Кажется, мы не зря тратили время, — воскликнул он радостно. — Запись датирована шестнадцатым, а Вайс перехватил шифровку семнадцатого! Вот вам и разгадка таинственной передачи!
— Несколько цифр, якобы услышанных Вайсом, когда он чихнул и крутнул ручку аппарата то ли вправо, то ли влево, ещё ничего не значат. Он мог случайно поймать передачу любителя-коротковолновика, которые так и шныряют в эфире. А главное: недели две назад я докладывал вам, что Покко операцию выполнила успешно и просит разрешить ей продолжить турне со Шрёдером. Вы согласились и даже приказали послать им денег.
— Помню, но…
— Какие могут быть «но», когда операция завершена успешно!
Глаза Думбрайта не мигая впились в лицо Нунке где-то повыше переносицы, так, словно он гипнотизировал собеседника.
— А вы допускаете такую возможность: для советской контрразведки личность Покко не представляет особого интереса? Куда важнее разрешить ей передать пластинки, проследить, куда они попадут и тем самым выявить все наши каналы распространения. Допускаете?
— Допускаю! Но предположение ещё не доказательство. «ТП» — требует проверки…
— Кто разрабатывал план операции «Хоровод»?
— Фред Шульц и Шлитсен.
— Кто ещё знал об этой операции?
— О том, что Нонна Покко едет с Артуром Шрёдером в Россию, знал весь город, ибо по нашему требованию он устроил в ресторане пышное обручение. Об этом даже написала местная газета…
— Вызовите Шульца, потом Шлитсена. Только по одному.
Нунке набрал было номер, но тут же положил трубку.
— К Шульцу звонить бесполезно. Он ведь теперь по вашему приказу все вечера проводит у патронессы.
— Тогда позвоните Шлитсену!
Через несколько минут Шлитсен стоял перед начальством. Вызов был неожиданным, и поэтому бывший заместитель Нунке мечтал лишь об одном — не показать виду, что у него трясутся коленки.
— Мистер Шлитсен, вы принимали участие в разработке плана операции «Хоровод»? — голос босса звучал сурово, глаза глядели испытующе.
Но у Шлитсена сразу отлегло от сердца — со слов Фреда он знал: Нонна выполнила задание, ей даже послано денежное вознаграждение.
— Так точно, мистер Думбрайт! — бодро отрапортовал бывший заместитель Нунке. — Принимал, и самое активное.
— Кто выдвинул кандидатуру этой… как её… Покко для проведения операции?
— Я.
— Шульц сразу согласился?
