мужчины, похожего, например, на Бреда Питта и вложить в него все, что только женщине захочется. По мужскому волосу, имея ДНК, возможно сделать абсолютно такого же мужчину, какой был у женщины в прежние времена: своего мужа, сына или отца, точно такого же возраста, и помнить он будет все. Но если женщина захочет изменить что-нибудь, например убрать его недостатки, это тоже легко можно будет сделать. На женской планете все выступают за то, чтобы построить идеальное общество, где мужчины не будут знать, что такое алкоголь, наркотики и сигареты, и будут любить, ценить и уважать своих женщин.
– Бред! – воскликнул рыжий.
– Нет, Саня, это не бред. Это полный бред, – хихикнул блондин.
– Ну а что с мужиками? – спросил брюнет.
– На мужской планете хаос. Мужчины объявляют друг другу войну, делают атомные бомбы и спорят, кто из них круче. По халатности одна бомба взрывается, состав воздуха опять изменяется, и мужчины возвращаются на женскую планету.
– Короче, хеппи-энд? – весело поинтересовался блондин.
– Нет. Далее: мужчины безумно рады! Они счастливы! А вот женщины – нет. Они мечтают об идеальной планете!
– Идиотки! – захохотал брюнет.
– Они узнают причины, почему мужские атомы опять вернулись к ним, и тайно создают очистные сооружения, чтобы поменять состав воздуха. Конец такой: женщины, героини романа, пока мужчины спят, отрезают у них по волоску, чтобы иметь ДНК, а женское правительство запускает очистные сооружения. Мужчины опять просыпаются голыми и понимают, что они опять без женщин. Из окон повсюду разносятся возмущенные крики: «Опять? Нет, только не это!!!»
– Понятно, фильм будет называться: «Феминизм и его подноготная».
– Нас за этот фильм могут убить, – предположил блондин.
– Могут. Но зато ты умрешь героем-феминистом, – добавил рыжий, и они опять загоготали.
Мне уже так надоел их смех, что я не выдержала:
– Ладно, я пойду. С вами все ясно.
– Иди. Только сценарий оставь. Я прочитаю его вечерком и, может, позвоню.
Когда я пришла домой и все рассказала Алене, она удивилась:
– Чего ты им еще пересказывала? Надо было сразу уходить. Понятное дело, они клоуны.
– Никогда не знаешь где найдешь, где потеряешь. Они могут быть клоунами, но снимать хорошее кино.
Я налила себе чашку чая, уселась на подоконник и уставилась в окно.
…Медовый месяц мы с мужем провели в Одессе: целый день загорали на пляже, ели спелую черешню и наслаждались друг другом.
Но как только закончился медовый месяц и мы вернулись домой, начались проблемы.
Володя пришел с работы с большим плакатом. Приколол его на алюминиевый щит, приделал ножки и сказал:
– Вот, погляди, это твой распорядок дня.
На плакате слева была моя фотография, а справа мой распорядок дня:
Подъем – 7.00.
Завтрак – 7.30.
Учеба – с 8.00 до 14.00.
Уборка, наведение порядка в доме – с 14.00 до 16.00.
Готовка ужина – с 16.00 до 18.00.
Свободное время – с 18.00 до 19.00.
Время, посвященное своему любимому мужу, – с 19.00 до 22.00.
Я опешила и сначала подумала, что это шутка.
– Очень смешно. Я оценила твой юмор.
– Что же тут смешного? – не понял Володя. Я посмотрела на его серьезное лицо:
– Но ведь ты не думаешь, что я действительно буду жить по этому расписанию?
– Почему нет? – удивился он.
– Потому что на дворе двадцатый век и я не твоя рабыня.
– Разве это рабство? Убирать в доме, готовить завтрак и ужин любимому мужу?
Я уставилась на Володю:
– Я все это буду делать с огромным удовольствием, но без этого дурацкого плаката!
– Если тебе не нравится моя работа – так и скажи! – обиделся Володя и подтолкнул ногой рекламный щит.
– Мне не нравится, что я все должна делать по часам. – Я решила не ссориться с мужем. – А вдруг мне надо будет задержаться в институте? А вдруг у меня будет экзамен, мне надо будет больше заниматься и я не успею приготовить тебе ужин к шести часам?
– Значит, я буду сидеть голодный, – окончательно обиделся Володя и, хлопнув дверью, ушел в спальню.
Я пошла за ним:
– Ну хорошо, не обижайся, я постараюсь…
И я действительно старалась. Надо сказать, Володя мне помогал. Он покупал мне кулинарные книги, постоянно хвалил мою еду, когда у меня получалось, и советовал, как исправить ситуацию, если еда выходила невкусной.
Через три года совместной жизни я окончила институт и решила устроиться переводчиком в компанию, где работал мой дядя. Володя был категорически против:
– Я хорошо зарабатываю и предпочитаю, чтобы моя жена сидела дома, смотрела за хозяйством и не шлялась где попало!
– Но я буду работать со своим родным дядькой! – попыталась я объяснить мужу.
– Тебе мало денег? – Володя разозлился не на шутку и уже кричал на меня.
– Нет…
Конечно, я тогда не смогла сказать ему правды. Хотя надо было бы. Надо было сказать, что у меня совсем износилась зимняя куртка, что мне нужны новые сапоги, что последний раз я покупала себе что-то из одежды еще в прошлом году, а мне так хочется следовать моде и носить все, что носят сейчас молодые девушки…
Но я промолчала.
Володя стал приходить домой намного позже. Говорил, что очень много работы. Верила ли я ему? Да. Верила. А может, просто уговаривала себя, что это правда…
В один вечер он пришел немного выпивши, попросил ужин и, когда я подала ему вместо вишневого киселя малиновый, швырнул стакан с киселем в стенку и впервые обозвал меня дурой.
– Но в магазине не было вишневого! – оправдывалась я.
– А на свете только один магазин?
– Я была в двух. И нигде не было вишневого! – продолжала оправдываться я.
– Твое отношение переходит всякие границы! Вчера ты не купила ржаной хлеб, сегодня ты купила вместо вишневого малиновый кисель, который я терпеть не могу. Завтра ты вместо борща подашь мне компот. Так, по-твоему, поступает любящая жена?
Я заревела.
– Убирайся вон с моих глаз. И если ты еще раз выкинешь подобное, ты меня больше не увидишь.
На следующий день он принес с работы другой плакат, где на месяц вперед было написано меню, выделил мне деньги и повторил:
– Предупреждаю в последний раз: хоть один пункт не будет исполнен – я с тобой развожусь.
После этой ссоры я перестала спать с ним в спальне. Потому что я постоянно плакала и не хотела, чтобы он видел мои слезы.
У меня не было ни одной подруги, маме я боялась рассказать о проблемах. Но она сама догадалась.
