— Я знаю, — даже не глядя, по голосу она слышала, что он улыбается.
— Ты хочешь сказать, что я не люблю тебя? — робко спросила Сэм.
— Любишь, по-своему. — Отозвался он. — Сэм, перестань, это даже к лучшему.
— Мак, я…
— Ты так и не забыла его. И это меня в тебе огорчает и восхищает одновременно.
— Ты думаешь, что я…
— Я знаю, что ты. Ты забываешь, что я чувствую тебя лучше тебя самой. Особенно теперь, когда мы постоянно вместе.
— Мы с ним постоянно ссорились. — Сказала Сэм.
— Неудивительно. Связь создана для того, чтобы один управлял, а другой подчинялся. Если же управлять пытаются оба, получается война.
— Поэтому ты сдался? — виновато спросила Сэм. — Когда приехал ко мне домой?
— Да, но ведь помогло. — Усмехнулся он. — Ты сдалась.
Сэм тихонько пнула его кулаком под ребра.
— Подлый интриган. А я думала, что это я решаю.
— Дориан мне ничего не говорил об этой особенности связи. Наверное, не успел. — Заключила она. — Но мы ругались еще задолго до нее, на заре нашего знакомства.
— Сэм, связь бывает разного рода. — Он объяснял ей, как маленькому ребенку. — Взаимоотношения двух людей — тоже своего рода связь. И в ней действуют те же принципы.
— А-а, — протянула Сэм, — уступать друг другу.
— Тогда получатся отношения на равных. — Подтвердил Малькольм. — Сэм, тебя хоть чему-то учили? Не знаю, в школе, в семье, в отношениях?
— Учили, — буркнула Сэм. — Наверное. — И отчетливо поняла, что какие-то элементарные вещи в жизни прошли мимо нее.
— Тогда неудивительно, что ты выбираешь таких странных партнеров. — Он стал целовать ее шею, плавно спускаясь ниже.
— Ты должна попробовать, — произнес Малькольм, и на этот раз Сэм сразу поняла, о чем он. Это была их последняя ночь. Если они не позвонят Кристофу известить его о своем решении, он или позвонит или заявится сам. Или решит не рисковать и, сочтя тишину с их стороны отказом, сразу доложит совету.
— А нельзя попробовать на ком-то другом? — спросила она.
— А смысл? То, что у тебя уже и так вышло с другими, не обязательно получится с членами совета.
— Кто они? — Сэм поняла, что не совсем представляет себе вампирский верховный орган.
— Они — старейшие из нас. И сильнейшие. — Пояснил Малькольм.
— Но ты же говорил, что ты глава вашей ветви по старшинству. — Возразила Сэм.
— Все верно, — Малькольм улыбнулся ее внимательности. — Но члены совета вне ветвей. Они — старейшие вампиры, которые стоят над всеми и не участвуют в мирских делах, если так можно выразиться.
— Сколько же им лет? — с замиранием сердца спросила Сэм.
— Более тысячи. — Малькольм пребывал в задумчивости. — Точно никто не знает. И никто не осмелится спросить.
— То есть они варятся сами по себе, в своем соку много лет и управляют теми, чьей жизни не знают и не понимают?
Малькольм покачал головой:
— Они не управляют нами. Совет созывается в крайних случаях.
— Например, если объявился кто-то, кто может сделать их людьми. — Продолжила Сэм.
— Например.
— Хорошо, — выдохнула Сэм, — я попробую.
Малькольм обернулся на ходу: он не ожидал столь быстрого ее согласия. Потом плавно опустился в кресло.
— Тебе так будет удобно? — спросил он у Сэм.
Она невольно улыбнулась.
— Мне все равно. Ты можешь даже лечь.
— Сэм, сосредоточься, это важно. — Он не был настроен игриво.
— Ладно. Но что там с идеей насчет узнать, кого я должна обратить?
— Это не имеет отношения к делу. — Ответил он. Потом добавил, видя, что она не успокоится: — Нет, не удалось узнать ничего особенного. Слишком мало времени и фактов.
— Но Дэниэл все время был здесь, а Лея… — начала возражать Сэм.
— Да, я отправил на поиски Генри и Лероя.
— Ага, — Сэм не знала, о ком речь, но она вдруг поняла, что у главы ветви наверняка должно быть чуть больше, чем двое подчиненных. В их уединении последних дней она совершенно выбросила такую возможность из головы. Что же она в действительности знает о Малькольме? — снова задалась Сэм вопросом. Но она знала одно: он решил ее защищать и будет защищать до последнего.
— Сэм, не отвлекайся, пожалуйста. И запомни одно…
— Да, я знаю, — перебила его она. — Если я усыплю тебя, то держаться рядом с Дэниэлом — он обо мне позаботится.
— Верно, — он кивнул и расслабился в кресле. — Начинай.
— Может, как-то поможешь мне? — неуверенно спросила Сэм.
Малькольм вопросительно посмотрел на нее.
— Нападешь на меня. Ну, или разозлишь.
Сэм ощутила нарастание электричества в воздухе — он начинал сердиться.
— Мак, подожди, а наша связь — она не помешает мне?
— Я не знаю, — он вздохнул. — Вот тут я действительно ничего не знаю. Пробуй, Сэм. К сожалению, мне больше некого предложить в роли добровольца-старейшего для опытов.
— Я буду очень аккуратна. — Сэм смотрела на него грустно. Ей не понравились слова насчет опытов. Она никогда бы не простила себе, если бы навредила ему.
— Я знаю, — он прикрыл глаза, чтобы пресечь дальнейший поток вопросов с ее стороны.
Сэм ужасно не хотелось возвращаться во тьму. И чем лучше и спокойнее проходили ее ночи, тем меньше у нее возникало желания совершать подвиги в гордом одиночестве. Но вот он сидел, застыв, в кресле, добровольная жертва, а она должна была попытаться выключить его, а затем наполнить вновь, как когда-то проделала это с вампирами в центре ПБВ. Сэм аккуратно отделила из своего сознания весь уют дома, тепло и нежность ночей, друзей, воспоминания о хороших моментах жизни, и осталось только голое холодное ничто, тьма, голодно тянущая к ней руки, сотни рук. И Сэм позволила себя взять за лодыжки, за талию, за плечи, проглотила черную пилюлю, вдохнула темную ткань, наполнив ею легкие, и очертания комнаты растаяли. Больше не было ничего, кроме сплошной черноты и сияющего каната, сотканного из многих волокон, переливающихся и кажущихся живыми, связывающего ее и смутную форму, находящуюся рядом с ней. Малькольм, — как странно было глядеть на него с изнанки мира. Или он и был всегда таковым, а то, что она видела его человеком, было лишь очередной человеческой иллюзией. Сэм рассматривала его, и чем больше смотрела, тем больше понимала, что не в состоянии что-либо с ним сделать, потому что благодаря связующему канату они являли собой единое целое, один организм, обменивающийся по этой связи энергиями и силой. Сэм улыбнулась: ей приятно было знать, насколько они близки. Из любопытства она поискала по дому и увидела Дэниэла с Дикси: между этими двумя тянулась едва заметная сверкающая ниточка толщиной с волосок. У Сэм же с Малькольмом сотни, тысячи волосков сплелись в сложную структуру, срастившую их вместе. Как ни странно, канаты вели к пуповинам. Там же, у основания живого сияющего каната, Сэм обнаружила у себя потускневший радужный канатик, короткий и растворяющийся во тьме, краски словно растворялись уже через несколько сантиметров от его начала и вскоре вовсе сходили
