— Ты знаешь? — Малькольм был по-настоящему поражен. — Сэм, что с тобой случилось?
— Ты не поверишь, — прошептала она, измученно улыбаясь. — И кстати, тебе привет от мамочки.
Малькольм вопросительно вскинул брови.
— От Люсинды.
Какое-то время он просто молчал.
— Люсинда действительно обратила меня. Но ее больше не существует.
— Я видела ее этой ночью. — Ответила Сэм. И она пересказала вкратце Малькольму свой сон, особо ярко описав сцену сгорания Даниса.
— Я слышал о Данисе, — проговорил Малькольм. — Он действительно сгорел, возомнив себя богом и выйдя на свет. А Фиск и Харам, и Абрах — действительно члены совета. И Нерф. Только он — такой же старик, как и остальные. В них осталось слишком мало жизни, чтобы они выглядели молодыми. И я не знаю о животных, которые были во времена его юности, но, кто знает.
— И чего я в результате добилась? — устало вздохнула Сэм. — Заочно познакомилась с членами совета.
— Люсинда и Данис тоже были членами совета, но их больше нет.
— Тогда шансы снова неравные. — Пожала плечами Сэм.
— Ты о чем?
— О том, что Абрах — отец Этана, но остальным нет ни до кого дела.
— Ах да, — вспомнила Сэм, — Кристоф уже сдал или сдает нас, но его в моей версии убьют.
— А что с нами в твоей версии? — серьезно спросил Малькольм.
Сэм задумалась на какое-то время. Разве могла она ему сказать, что там, во сне, решила не возвращаться к нему. Оставила его в кругу семьи, а сама преспокойно отправилась купаться. Только вот совершенно напрасно заплыла в ванную Малькольма в прошлое. Увиденное ночью казалось ей настолько реальным, что она не могла уже смотреть на него, как раньше: ей казалось, что теперь она видит его как часть семьи, нераздельную часть его мамочки.
— Ничего, — прошептала Сэм. — А мы связаны? — вылетело у нее раньше, чем она успела подумать.
Малькольм встревожено посмотрел на нее, и укрыл ее одеялом.
— Больше нет. Прости, не стоило тебе пробовать. — Прошептал он, нежно целуя ее в лоб.
— Если я усну, снова попаду на совет? — Напряженно размышляла Сэм, но его прикосновения были успокаивающими и приятными.
Когда Сэм очнулась, Малькольма рядом не было, но она услышала голоса в комнате внизу. Тихо спустившись по лестнице на первый этаж, Сэм легко толкнула дверь.
— Этан пойдет с нами, — говорил высокий вампир в черном плаще. — Он ощущает себя виноватым за то, что стал невольным участником истории с шантажом.
— Совет знает? — Сэм прервала их беседу, задав вопрос, который сейчас волновал ее больше всего на свете.
— Да, — Малькольм был собран и спокоен. — Но мы отправимся на совет вместе.
— Не стоит. — Сэм даже не головой, а внутренней своей сутью ощущала, что идти вместе — неправильно.
— Сэм, без нас ты будешь абсолютно беззащитна перед четырьмя старейшими. — Он приблизился к ней и, склонившись к ее уху прошептал так, чтобы больше никто не слышал: — То, что ты видела во сне, может не соответствовать реальности. Каждый из них способен на такие вещи, которые тебе и даже многим из нас сложно себе представить. Даже если мы будем все вместе, я не могу дать никаких гарантий успешного исхода. Но это хоть какой-то шанс, пойми, хотя бы какой-то.
— Мак, они убьют вас. Если не пойдете — погибну я одна.
— Я не могу отдать тебя им, не попытавшись. — Он смотрел на нее грустно, но в его глазах светилась решимость.
— Зачем вам эта война? — Сэм обратилась к присутствующим. — Я прошу вас, отпустите меня.
— Сэм, мы преданы Малькольму, — ответил Дэниэл, а остальные лишь молча смотрели на нее. — Мы — часть его.
— А ты — часть совета, — с досадой произнесла она, поворачиваясь к своему бывшему хозяину. — Почему ты решил, что у тебя будут силы противостоять им? Ты хоть понимаешь, что если они захотят, то… — Сэм замолчала, бессильно опустив руки.
Никто не нарушил тишины, они даже не дышали.
— Если они захотят, они сделают так, что ты убьешь меня своими собственными руками. — Закончила Сэм. — Я не права?
Саранд смотрел на нее с интересом.
— Кто создал Люсинду? — Сэм смотрела Малькольму прямо в глаза.
— Фиск. — Малькольм, казалось, стал на порядок бледнее, хотя это было невозможно. Зрачки сократились до точек, отчего его глаза сделались почти белыми.
— Она права, — сказал вошедший мужчина, приятный, смуглый, невысокого роста.
— Этан, — Малькольм и Саранд склонили головы в знак приветствия.
— И хотя я очень хотел бы как-то компенсировать то зло, которое я вам причинил, но она права, Малькольм. Также, как твои дети подчиняются тебе, ты подчинишься Фиску, а я — Абраху.
— А Харам и Нерф? — спросила Сэм.
— Харам никогда никого не создавал. — Ответил на ее вопрос Этан. — А Нерф… у него странные предпочтения на предмет созданий.
Сэм вопросительно поглядела на него, потом на Малькольма.
— Я ничего не знаю о детях Нерфа. — Откликнулся Малькольм.
— Он создает только… животных. — Произнес Этан.
По присутствующим прокатилась волна недоумения, смешанного с отвращением.
— Гиена-переросток? — вспомнила Сэм.
— Это его любимец. — Отозвался Этан. — Он зовет его Питом.
— Я должна идти сама. — Сэм отчетливо произнесла каждое слово.
— Я не могу тебя отпустить. — Малькольм забыл обо всех остальных в комнате и взял ее руки в свои, бережно, но требовательно. Глаза его говорили еще больше, чем слова, он не мог отпустить ее на смерть.
— Сэм, — прошептал он едва слышно. — Тебе нельзя туда самой.
— А с вами — тем более, — ответила ему Сэм, любуясь чеканными формами его лица. — Мак, я люблю тебя. — Она мысленно послала ему воздушный поцелуй, и уже в следующее мгновение, пока никто не помешал, и сама она не утратила решимости, постаралась вспомнить зал со старейшими в деталях и шагнула сквозь тьму.
Глава 24
Зал выглядел в точности, как и во сне. Старейшие со скучающими лицами сидели за столом. Их было четверо: Фиск, Харам, Абрах и Нерф. Только Нерф выглядел теперь также, как и остальные: дряблым стариком с сухой морщинистой кожей.
— Приветствую вас, старейшие. — Сэм поклонилась им, выбрав именно эти слова, как наиболее подобающие случаю. Не без удовлетворения она отметила, что они были удивлены ее появлением прямо посреди зала.
Первым заговорил Фиск:
— Мы полагали, что ты явишься в сопровождении Малькольма и его свиты.
— Возможно, Этана, — добавил Абрах.
— Конечно, кто же еще — Фиск и Абрах, — подумала Сэм, — один из них говорил о своем внуке,