– Что?!
Ройя тут же с рычанием бросилась к Николь. Гиллиам еле успел схватить ее за ошейник.
– Сидеть.
Очень осторожно Николь откинула одеяло. В середине простыни розовело маленькое пятнышко. Черт бы его побрал!
– Ты солгал мне! – как можно тише воскликнула она. Потом завернулась в одеяло, словно желая защититься от него и от холода. – Ты взял меня во сне!
Гиллиам потрясенно вытаращил глаза.
– Слушай, могу поклясться всеми святыми, что когда на этом матрасе мы будем любить друг друга, ты не заснешь! – И хотя он говорил это смеясь, Николь почувствовала, что ее обвинение задело его.
Так, значит, этот павлин считает себя великим любовником? Конечно, такой красавец не может сомневаться в себе. Ей стало приятно, что она, хоть и случайно, затронула его больное место, его самолюбие.
– Я очень тебя обидела? – спросила она притворно-ласково.
Гиллиам криво усмехнулся.
– Очень. Посмотри на свою ногу, тогда, может, сама все поймешь. – К нему снова вернулось чувство юмора.
– Я ничего не хочу знать, – ответила она. Ну совершенно невыносимый человек, раздражительный, испорченный, его насмешки колют, как зубы тролля. Словно помимо собственной воли она все же вытянула ногу из-под одеяла. Так вот какая кровь пропитала простыню! Николь снова посмотрела на запятнанное полотно. Она все поняла, и ее настроение сразу поднялось. Замечательно, что это красное пятнышко позволяет ей обрести все, что она хочет: свой дом, своих людей и право на собственное тело.
– Держи, – муж протянул ей тряпку, висевшую на краю таза.
Николь дрожала от холода, пока он мочил тряпку в холодной воде и подавал ей.
– Смой кровь с ноги, чтобы свидетельницы ни о чем не догадались. А потом вставай и приступай к своим обязанностям. Я не хочу, чтобы говорили, будто моя жена – соня.
– Мне нечего надеть, – пожаловалась Николь, загоревшись нетерпением хозяйки Эшби. Она хотела заглянуть в каждый закуток, увидеть все, что теперь принадлежало ей. – Мои платья остались в Грейстене.
– Твой свадебный наряд безвозвратно погиб, – сообщил он, сдерживая смех и давая понять, что вся история бегства ему хорошо известна. – Ты вряд ли захочешь его носить.
– Это точно, – кивнула Николь, вытирая кровь. Она не смела поднять на Гиллиама глаза, не желая вдохновлять его на новые колкости. – Я имею в виду свою обычную одежду.
– Надо было оставаться в аббатстве во время церемонии обручения, а не убегать. Ну ладно, ничего не поделаешь. У меня есть идея. Поскольку ты привыкла к мужской одежде и тебе подходит моя, могу с тобой поделиться и дать свою тунику.
Николь быстро вскинула голову и посмотрела на мужа. Он не улыбался, но глаза его лукаво поблескивали. Снова колкость! Она так и думала, что с утра начнутся бесконечные насмешки из-за вчерашних событий.
– Я так не думаю, – заставила она себя ответить и, опустив глаза, сосредоточилась на своем занятии.
Нет, он не заставит ее вспоминать подробности вчерашнего дня, от которых ее снова будет мутить.
– Жаль, – пробормотал Гиллиам, вставая. – Я с удовольствием полюбовался бы твоими ногами, которые видны из-под короткой туники. Ройя, пошли.
Николь искоса наблюдала, как Гиллиам с собакой подошли к выходу, как он взялся за ошейник, потом открыл дверь. Волкодав зарычал, пытаясь броситься на вошедших, но Гиллиам крепко держал его.
Николь гордо выпрямилась в постели, удивив женщин.
– Не бойтесь, заходите.
Марджери держала горшок под мышкой, Эмот несла таз с водой, от которой шел пар. Обе осторожно обошли собаку, им даже пришлось повернуться спиной к госпоже, чтобы следить за огромным животным.
Внезапно Николь поняла, что все еще держит в руках испачканную кровью тряпку. Не хватало еще, чтобы женщины обо всем догадались. Сжав грязный комок в руке, она бросила на Гиллиама быстрый обеспокоенный взгляд. Он все сразу понял и кивнул ей, вытянув руку. Тряпичный мячик пролетел над головами женщин и исчез у него в кулаке. Затем Гиллиам улыбнулся и подмигнул ей, давая понять, что оценил точность броска.
– Я жду тебя внизу, во дворике, – сказал он и вместе с собакой стал спускаться по лестнице.
– Слава Всевышнему, – облегченно вздохнула Эмот и поставила на пол таз с кипятком. – Это животное настоящий волк, а не собака.
– Мне сказали, что это охотничья собака с хорошей родословной, она происходит от настоящего волкодава, – объяснила Николь, пытаясь успокоить свои нервы. – Я очень надеюсь, что муж не собирается держать ее здесь, я ей не нравлюсь. – Девушка смело откинула одеяло, и все увидели красное пятно.
– Миледи, – с удовольствием воскликнула Марджери, ставя горшок на пол.
Эмот тоже сумела изобразить слабое подобие улыбки.
Николь выскользнула из кровати с радостным ощущением победы.
