Темрик безучастно переводил взгляд с одного супруга на другого, потом на английском языке повторил приказ своего господина. Вся группа повернула на узкую дорогу.
Кипя от злости, Ровена последовала за остальными. Она проклинала своего надменного мужа, как и своего отца. Ни один мужчина никогда не делал ей одолжений, поэтому она не предвидела этого и впредь.
Наконец они прибыли на место. В абсолютно спокойном зимнем лесу мрачным эхом отдавалось мычание скота. Деревенька была небольшой и состояла всего лишь из нескольких крошечных строений, вокруг которых возвышалась беспорядочная стена из низкорослых деревьев. Дым поднимался от крыш и пропадал в тяжелом, свинцовом небе.
На зов Темрика из ближайшего домика вышел человек. Хотя он и поклонился перед ними, его узкие глаза глядели на них с подозрительностью, пока он не понял, чего от него требуют и что за это собираются заплатить деньгами. После нескольких минут переговоров Темрик повернулся к лорду Грэстану.
– Он сказал, что здесь позаботятся о повозках, а люди расположатся в сарае, – он показал на пристройку, – что касается вашей госпожи, то она может остановиться в его доме.
Рэннольф перебил:
– За какую цену?
– Вы не считаете благоразумным спросить у меня, собираюсь ли я остаться в этом месте, прежде чем открывать кошель и попусту тратить свои деньги? – резко спросила Ровена. – Как далеко мы от Грэстана?
Муж бросил на нее оценивающий взгляд.
– Может быть, в четырех часах, если ехать без повозок.
– Тогда я намереваюсь продолжить путь. – Она подтянула перчатки и плотнее завязала платок. – Если вы не заботитесь о моих нуждах, тогда мне придется позаботиться о них самой. Кроме того, я имела возможность посещать подобные места. Ночью скотина разделяет жилье со своими хозяевами. Зимой тепло может пригодиться, но вони от них достаточно. Темрик, вы едете со мной?
На какой-то миг Ровена могла бы поклясться, что изумила этого человека, но даже, если это было и так, на его лице немедленно появилось обычное бесстрастное выражение.
Рэннольф гневно обернулся к жене.
– Ты хочешь унизить меня перед моими людьми? Я думаю, что ты неправильно оценила как их самих, так и их преданность своему господину. Избавь меня от твоих когтей.
– Мой дорогой господин муж, – огрызнулась она, – я отказываюсь оставаться в грязном хлеву, когда через несколько часов могу быть в том месте, где можно с удобствами помыться, поесть и поспать.
На миг показалось, что Рэннольф хочет что-то сказать, но его рот превратился в твердую и узкую линию.
– Как тебе угодно. – Он повернулся к Темрику. – Если миледи хочет ехать, пусть едет.
– Как скажете, милорд, но пусть леди узнает, что между Грэстаном и этой деревенькой нет ни одного места, более подходящего для нее. Должен заверить, что поездка будет не из легких.
Ровена улыбнулась. Монастырская жизнь, если на самом деле следовать принципам католической церкви, воспитывает выносливость и внутреннюю силу. Но были и такие, кому монашество представлялось прежде всего, как покой и убежище, но она была не из таких.
– Вы можете сказать вашему помощнику, что я не обременю его.
Темрик любезно кивнул, больше не соблюдая обычного этикета и обращаясь прямо к своей хозяйке.
– Тогда дайте мне одну минуту, миледи, чтобы разобраться с повозками. Милорд, чтобы оставить здесь повозки, накормить людей и волов, вам придется заплатить не больше двух пенсов. Еще за два пенса этот человек со своими сыновьями поможет отвезти их завтра в Грэстан, если мы дадим людей, которые охраняли бы их по дороге.
– Пусть будет так, – кивнул Рэннольф.
Темрик извлек несколько монет из кошелька, который носил у пояса, и кинул их крестьянину.
Крестьянин позвал из хижины своих сыновей, чтобы помочь отвести волов и поставить повозки в огороженное место.
Рэннольф засунул кожаный мешочек в рукавицу.
– Гилльям знает, что мне нужно, все должно быть готово в ожидании твоего приезда. Передохни день, если хочешь. У Эшби будет достаточно припасов, чтобы позаботиться о наших людях.
Лорд Грэстан рассмеялся, и Темрик почти улыбнулся какой-то их тайной шутке, потом муж повернулся к Ровене.
– Передай Гилльяму мои слова, что ты можешь поступать со слугами, как тебе захочется, и они должны слушаться тебя, как слушаются меня. Нет, не говори этого. – Он поднял вверх руку и на миг закрыл глаза. – Скажи ему, что тебя должны слушаться во всем, как слушались бы его мать. Темрик, – он оглянулся, – будь свидетелем для всех, кто усомнится в том, что я так сказал.
На мгновение ними воцарилось молчание, и Рэннольф устремил свой взгляд куда-то в сторону. Потом он снова повернулся к ней и добавил:
– Твои земли слишком близко соседствуют с моими, и я не мог позволить им ускользнуть в другие руки. Ты не будешь одна в Грэстане. Гилльям позаботится о том, чтобы к тебе там хорошо относились.
Это было извинением? Лучше посчитать так. Ровена откашлялась, потом, наконец, сказала:
– Пусть Господь Бог сохранит вас целым и невредимым в ваших делах.
