Он сделал паузу, оглядывая отряд, пока не убедился, что все его поняли. Потом, уже мягче, он добавил:
— Возможно, в Мшистом Лесу все же есть Защитник Леса, хотя это знание было утеряно после Осквернения.
Несколько воинов напряглись при словах «Защитник Леса». Но Кавинант, медленно избавляющийся от апатии, не почувствовал того благоговения, которого, видимо, от него ждали. Он спросил, как спрашивал уже когда-то:
— Вы что, поклоняетесь деревьям?
— Поклоняетесь? — Протхолл, казалось, был озадачен. — Это слово мне непонятно.
Кавинант с удивлением уставился на него.
Мгновением позже Высокий Лорд сказал:
— Ты хочешь спросить, почитаем ли мы лес? Конечно. Деревья живы, а сила земли — во всех живых вещах, во всех камнях, земле и деревьях. Конечно, мы полагаем, что мы — слуги этой силы. Мы заботимся о жизни Страны, — он оглянулся на лес на добавил: — Земная сила принимает разные формы, от камня до дерева. Камень служит основой мира, и в оправдание слабости наших познаний — какими неглубокими они ни были бы — эта форма силы не знает сама себя. Но с деревом все иначе.
Когда-то, в глубоком отдаленном прошлом, почти вся Страна представляла собой единый необъятный Всеединый Лес — одно могущественное дерево от Меленкурион Скайвейр до Сарангрейвской Зыби и Прибрежья. И Лес этот был живой. Он знал и приветствовал новую жизнь, которую люди принесли с собой в Страну. Но чувствовал боль, когда простые люди вырубали и выжигали деревья, чтобы расчистить место, где они могли бы выращивать свою растительность. Ах, трудно найти другую такую же глупость в истории человечества.
Прежде чем новость медленно распространилась по всему Лесу и каждое дерево узнало, какая опасность ему грозит, сотни лиг жизни были истреблены. По нашим понятиям, на это потребовалось больше тысячелетия. Но деревьям это, должно быть, казалось быстрым уничтожением. К концу этого времени во всей Стране осталось всего лишь четыре места, где все еще влачила свое жалкое существование душа Леса — выжившая и содрогавшаяся в своей благородной боли. И она решила защищать себя. Потом Лес Великанов, Зломрачный Лес, Мшистый Лес и Дремучий Удушитель жили много веков, и их постоянная готовность выражалась в заботе Защитников Леса. Они помнили свою боль, и никто — ни люди, ни вайлы, ни пещерники — из тех, кто отваживался туда зайти, не возвращался.
Теперь те времена уже позади. Мы не знаем, существуют ли сейчас Защитники Леса, хотя лишь глупец может отрицать, что Сиройл Вейлвуд все еще обитает в Дремучем Удушителе. Но память о древних обидах, позволявшая деревьям давать отпор всем чужакам, теперь увядает. Лорды взяли леса под свою защиту с той поры, когда Берек Полурукий впервые стал обладать Посохом Закона, — мы не допускали, чтобы численность деревьев сокращалась. И все-таки, их дух падает. Разбитое на части, совместное сознание лесов умирает. И великолепие мира в связи с этим тускнеет. Протхолл на минуту печально умолк, прежде чем закончить:
— Из уважения к оставшемуся духу и из почтения перед земной силой, мы попросим позволения войти в лес одновременно такому большому количеству людей и животных. А всякий намек на угрозу мы ликвидируем из простой осторожности. Дух леса еще жив. А сила Мшистого Леса может сокрушить тысячу раз по тысяче человек, если случайно пробудить в деревьях память о боли.
— Может там быть какая-нибудь опасность? — спросил Кеан. — Быть ли нам наготове?
— Нет. В прежние времена слуги Лорда Фаула причинили лесам огромный вред. Может быть, Зломрачный Лес и утратил силу, но Мшистый Лес ее помнит. К тому же, сегодня будет затмение луны. Даже Друл Камневый Червь не настолько безумен, чтобы посылать свои силы в Мшистый Лес в такое время. И Презирающий никогда не был таким глупцом.
Воины молча спешились. Часть воинов Дозора принялась кормить лошадей, а остальные наскоро приготовили еду. Вскоре весь отряд, кроме Кавинанта, ужинал. После этого Стражи Крови разошлись по своим постам, а остальные члены отряда легли спать, чтобы отдохнуть перед долгим переходом через лес.
Когда они поднялись и были готовы двинуться в путь, Протхолл широкими шагами взобрался на гребень холма. Здесь ветер дул сильнее. Он развевал его голубую мантию, подвязанную черным поясом, и уносил вдаль его крик:
— Эй, Мшистый Лес! Лес Всеединого Леса, враг наших врагов!
Мшистый Лес!
Бескрайние просторы леса поглотили этот крик, и ему не ответило даже эхо.
— Мы Лорды, враги твоих врагов и последователи учения лиллианрилл. Мы должны пройти через лес!
Слушай, Мшистый Лес! Мы ненавидим топор и пламя, приносящие тебе боль! Твои враги — это наши враги. Мы никогда не приносили с собой топор и пламя, чтобы ранить тебя, и никогда не сделаем этого. Мшистый Лес, слушай! Дай нам пройти!
Его крик исчез в глубине леса. Наконец он опустил руки, повернулся и сошел вниз. Вскочив на коня, он еще раз пристально оглядел всех всадников. По его сигналу они поехали вниз, к границе Мшистого Леса.
Казалось, будто они упали в лес подобно камню. Только что они ехали по склону холма — и вот уже углубились в темную пучину, и солнечный свет угас подобно закрывшейся безвозвратно двери. Во главе отряда двигался Биринайр, положив на шею коня перед собой посох хайербренда. Следом за ним ехал Тьювор на жеребце-ранихине по имени Марни. Ранихинам нечего было опасаться старого гнева Мшистого Леса, и Марни мог бы повести за собой Биринайра, если бы старый хайербренд сбился с дороги. За ними следовали Протхолл и Морэм с Ллаурой, сидевшей у него за спиной, а за ними — Кавинант и Морестранственник. Великан все еще нес спящего мальчика. Затем, замыкая процессию, ехали Кеан со своим Дозором вперемешку со Стражами Крови.
Пробираться через лес было несложно. Деревья с черными как смоль и красновато-коричневыми стволами были хаотично разбросаны во всех направлениях, оставляя между собой пространство для травы, кустарника и животных, и всадники находили путь без труда. Но деревья были невысокими. Их приземистые стволы поднимались на пятнадцать или двадцать футов над землей и там раскидывали узловатые,
