каменный пол.
Некоторое время спустя Кавинант очнулся и поднял голову, полную тумана. Единственным источником света в туннеле был огонь Морэма, все еще отражавшего натиск юр-вайлов. Потом свет этот тоже погас. Юр-вайлы были разогнаны. Тьювор и Страж Крови бросились за ними, чтобы не дать им донести Друлу о случившемся. Но Морэм крикнул:
— Оставьте их! Все равно мы уже обнаружены. Теперь их донесения не играют роли.
В темноте раздались стоны, вскоре двое или трое воинов зажгли факелы. Пламя отбрасывало на стены странные, призрачные тени. Отряд собрался вокруг Морэма, и все пошли туда, где на коленях стоял Протхолл. Высокий Лорд держал на руках обугленное тело Биринайра. Но он не дал излиться сочувствию и горю отряда.
— Идите дальше, — слабым голосом произнес он. — Найдите то, что хотел найти он, или узнайте, что он хотел. А я скоро догоню вас.
Поясняя свои слова, он добавил:
— Он шел впереди вместо меня.
Морэм соболезнующим жестом положил руки на плечи Кавинанта и Высокого Лорда. Но опасность сложившейся ситуации не позволяла медлить. Друл теперь наверняка знал, где они находятся, энергия, высвобожденная ими, должна была указать на них, как обвиняющий перст.
— Почему? — вслух задал себе вопрос Морэм. — Почему такая сила была помещена здесь? Друл не смог бы такого придумать.
Взяв в руки один из факелов, он пошел по туннелю.
Словно в ответ Кавинант произнес гротескным скрипучим голосом: — Я забыл одеть свою старую одежду — она осталась где-то по пути. Но этим он отвечал на другой вопрос.
Морэм склонился над ним. Осветив его лицо факелом, Лорд спросил:
— Ты ранен? Я не понял, причем тут твоя старая одежда?
Чтобы ответить на этот вопрос, требовалось довольно много времени, но он ответил с легкостью, словно сомнение и туман подарили ему красноречие:
— Конечно, я ранен. Вся моя жизнь — это сплошная рана.
Едва ли он слышал свои собственные слова.
— Неужели ты не понимаешь? Когда я проснулся бы и обнаружил на себе свою старую одежду, а не это тряпье в пятнах от мха, то это доказывало бы, что я действительно спал, и все это мне приснилось. И если бы это не было бы таким успокаивающим, я бы ужаснулся.
— Ты подчинил себе огромную силу, — пробормотал Морэм.
— Это была случайность. Все получилось само собой. Я всего лишь пытался… бежать. Сжечь себя.
Потом им овладело страшное напряжение. Он опустил голову на камень и уснул.
Но отдых длился недолго, воздух в туннеле был слишком тяжелым, а отряд был полон слишком кипучей деятельности. Когда он открыл глаза, то увидел Гибкую и нескольких воинов, готовивших еду на слабом огне. С песней на дрожащих губах и со слезами, сбегающими из глаз, Протхолл с помощью голубого огня посоха прижигал женщине-воину культю ее обрубленной руки. Кавинант смотрел, как она переносила боль. Когда наконец ее предплечье было туго забинтовано, она потеряла сознание. Кавинант отвернулся, словно чужая боль причиняла страдания ему самому. С трудом поднявшись, он ощутил ужасное головокружение и вынужден был опереться о стену. Так он стоял, сгорбившись, пока не вернулся Морэм в сопровождении Кеана, Корика и двух Стражей Крови.
Вохафт нес небольшой металлический ларец.
Подойдя к огню, Морэм сказал:
— Эта энергия была защитой, устроенной здесь Высоким Лордом Кевином. За этим туннелем находится пещера. Там он скрыл Второй Завет Учения Кевина — второй из семи.
Лицо Высокого Лорда Протхолла озарилось надеждой.
Глава 23
Кирил Френдор
Протхолл принял ларец с благоговением. Его пальцы дрожали, открывая запор. Когда он поднял крышку, бледное, перламутровое свечение, подобное чистому лунному свету, засияло изнутри. Этот блеск придал его лицу выражение блаженства, когда он осторожно опустил руку внутрь и вынул оттуда древнюю рукописную книгу. Когда он поднял ее, члены отряда увидели, что сияние исходило именно от Завета.
Кеан и его Дозор опустились на одно колено перед Заветом и склонили головы. Морэм и Протхолл стояли прямо, словно чувствуя на себе испытующий взгляд повелителя их жизни. Когда первое удивление прошло, Гибкая присоединилась к воинам. Только Кавинант и Стражи Крови не проявляли никакого благоговения. Воины Тьювора были все время настороже, а Кавинант устало оперся о стену, пытаясь справиться с подступающей дурнотой.
Но Завет все же не остался им незамеченным. Надежда восстала против головокружения. Он боком подошел к ларцу.
— Биринайр знал… о том, что вам здесь придется обнаружить? Значит, потому…
— Потому он и побежал сюда? — голос Морэма звучал рассеянно, все в нем, кроме голоса, было сосредоточено на Завете, который Протхолл держал, словно могущественный талисман.
— Может быть, это и так. Он знал старые карты. Без сомнения они были даны нам в Первом Завете с тем, чтобы в свое время мы смогли бы найти дорогу сюда. Возможно, что его сердце видело то, чего не могли видеть наши глаза.
