— Я даже слышал о тебе, — Трой продолжал так, словно этот довод был неопровержимым. — Я читал… мне читали твою книгу. Это произвело на меня впечатление.
Кавинант фыркнул. Но он был встревожен. Он сжег эту книгу слишком поздно; это продолжало тревожить его.
— И даже более того. Твоя проклятая книга была бестселлером. Сотни тысяч людей прочитали ее. По ней поставили фильм. Хотя бы потому, что я знаю все это, я не являюсь плодом твоего воображения. Фактически, мое присутствие здесь доказывает, что ты не сошел с ума. Два независимых ума постигли один и тот же феномен.
Он говорил это с доверительной самоуверенностью. Но Кавинант был непоколебим.
— Доказывает? — пробормотал он. — Забавно было бы послушать, что еще ты пришел доказать.
— Хочешь ли ты услышать, как я попал сюда?
— Нет, — сказал Кавинант неожиданно неистово. — Я хотел бы узнать, почему ты не хочешь убраться отсюда обратно?
Некоторое время Трой сидел тихо, глядя на Кавинанта через солнцезащитные очки. Затем, резко встав на ноги, начал снова вышагивать по комнате. Резко повернувшись на пятках в одном конце комнаты, он сказал:
— По двум причинам. Во-первых, мне здесь нравится. Я полезен для чего-то стоящего, что, в свою очередь, так же полезно. Исход столкновения в этой войне — единственная вещь, которую я когда-либо встречал, во имя которой стоит бороться. Жизнь в Стране прекрасна. Она заслуживает сохранения. Наконец-то я могу сделать хоть немного добра. Вместо того, чтобы проводить время за анализом развертывания войск, возможности первого и второго удара, сверхоперативного положения дел, деморализационных параметров, радиоактивного воздействия на фатальные генетические изменения, — перечислял он горько, — я могу помочь защититься от подлинного зла. Мир, из которого мы вышли — «реальный» мир — не имеет таких чистых красок, там нет синего и черного, и зеленого, и красного, черной сукровицы, алой зелени. Серый — цвет той реальности. — К тому же на самом деле, — он снова опустился на свой стул, и голос его стал более разговорного тона, — я не знал даже и этого серого цвета, пока не попал сюда. И это — моя вторая причина.
Он поднял руки и снял свои солнцезащитные очки.
— Я слепой.
Его глазные впадины были пусты, фактически впадин и не было, не было также век и ресниц. Лишь гладкая кожа была на том месте, где должны были быть его глаза.
— Я таким родился, — сказал вомарк так, словно мог видеть изумление Кавинанта. — Генетическое уродство. Но мои родители были зрячими и сохранили мне жизнь, а к тому времени, когда они умерли, я уже научился многими способами выживать сам. Я посещал специальные школы, получил специальное образование. Это заняло у меня несколько дополнительных лет, потому что многие вещи мне должны были зачитывать, но в конце концов я окончил высшую школу и колледж. После этого моим единственным действительным умением стало умение хранить все пространственные связи в своей голове. Например, я могу играть в шахматы без доски. И если кто-то опишет мне комнату, я могу пройти по ней, ни на что не наткнувшись. В сущности, только потому, что мне так хорошо удалось овладеть этим, я остался живым.
В конце концов я получил работу в мозговом центре Министерства Обороны. Им был нужен человек, который мог осознавать ситуации, не имея возможности их увидеть — человек, который мог использовать при описании физических явлений язык. Я был экспертом по военным играм, компьютерному программированию, по подобного рода вещам. Все, что для меня требовалось — точная устная информация по топографии, силе войск, обеспечении и размещении, возможности поддержки — и после этого оставляйте игру для меня. Я всегда выигрывал. К чему все это привело? Ни к чему. Я был уродом в семье, и всего лишь.
Я заботился о себе как только мог. Но что касается места, где я жил, — здесь мне выбирать не приходилось. Итак, жил я в многоквартирном доме на девятом этаже, и однажды ночью в нем случился пожар. Это я так полагаю, что он горел. Пожарные еще не приехали, когда огонь охватил мою квартиру. Я ничего не мог сделать. Огонь отогнал меня к внешней стене и, в конце концов, я вылез из окна. Я повис на подоконнике, и огонь обжигал мне пальцы рук до волдырей. Я не собирался прыгать вниз, потому что очень хорошо понимал, как высоко от земли был девятый этаж. Но выбора не было. Через некоторое время обожженные пальцы больше не смогли удерживать меня.
Следующее, что я помню, — я лежал на чем-то похожем на траву. Веял прохладный ветерок, но достаточно теплый, чтобы я мог подумать, что был день. Единственно, что было нехорошо — это запах жженой плоти. Я подумал, что моего. Затем я услышал голоса — нетерпеливые; люди спешили, чтобы предотвратить что-то. Они нашли меня. Позднее мне рассказали, что же случилось. Один Изучающий лосраата плодотворно работал над частью Второго Завета. Все это было около пяти лет тому назад. Он вообразил, что узнал, как помочь Стране — как осуществить вызов тебя. Он хотел попробовать, но Хранители Учения не разрешили ему это. Слишком опасно. Они решили поизучать его идею, сообщить все это в Ревлстон Лордам, чтобы те посоветовали, как проверить эту теорию.
Ну, а он ждать не хотел. Он ушел из лосраата и поднялся на несколько лиг вверх, в холмы к западу от Тротгарда, пока не решил, что уже достаточно отдалился, чтобы работать в спокойствии. Затем приступил к ритуалу. Каким-то образом Хранители Учения почувствовали энергию, которую он использовал, и поспешили за ним. Но о ни опоздали. Он уже достиг своей цели — если только можно так выразиться… Он был уже почти мертв, а я лежал рядом на траве. Он… Он обжег самого себя до смерти. Некоторые из Хранителей Учения полагали, что ему пришлось принять на себя огонь, который должен был убить меня. По их словам, это было слишком опасно.
Хранители Учения забрали меня, заботились обо мне, положили лечебную грязь на раны на моих руках — и даже на мои глазницы. Вскоре у меня стали появляться видения. Цвета и формы начали проявляться передо мной из… из всего, к чему я так привык. Какой-то сферический белооранжевый круг проплывал передо мной каждый день — но я не знал, что это такое. Я даже не знал, что это был «круг», я не имел зрительного представления о «круге». Но видения становились все сильнее. Наконец Елена — она была Лордом, прибывшим из Ревлстона изучать меня, только она еще не была тогда Высоким Лордом — сказала мне, что я учусь видеть с помощью своего разума так, словно мой мозг в самом деле начал видеть прямо сквозь лоб. Я не поверил этому, но она доказала это мне. Она показала мне, как мое чувство пространственных связей соответствовало тому, что я «видел», и как мое осознание соответствовало формам вокруг меня.
Он замолчал на мгновение, вспоминая. Затем сказал твердо:
— Так вот, говорю тебе — я никогда не думаю о возвращении назад.
Как я могу думать об этом? Я здесь… я могу видеть. Страна одарила меня такими способностями, за которые я никогда не расплачусь даже на протяжении дюжины жизней. Я слишком большой должник. Когда первый раз я стоял у основания Ревлвуда и смотрел на долину, где реки Рилл и Ллураллин сливаются вместе — первый раз в моей жизни, когда я видел первый раз, Кавинант, когда я действительно понял, что существует такое вот зрение — я поклялся выиграть эту войну для Страны. Без ракет и бомб есть много других способов бороться. Это заняло у меня немного времени — завоевать признание у Лордов. Немного больше понадобилось чтобы превзойти лучших специалистов Боевой Стражи. После чего они сделали меня своим вомарком. Сейчас я почти готов к исполнению своего долга. Здесь трудная стратегическая проблема — мы слишком далеко от лучшей линии защиты, Землепровала. У меня пока нет сведений от моих разведчиков. И я не знаю, каким путем Фаул собирается идти на нас. Но я могу победить его в честной борьбе. Я предвкушаю победу. Вернуться назад? Нет, никогда!
Хайл Трой говорил размеренным тоном, не желая показывать свои чувства слушателю. Но Кавинант ощущал скрытый энтузиазм в его словах звучание страсти, слишком неуправляемой, чтобы ее можно было скрыть.
Теперь Трой решительно развернулся и посмотрел прямо в лицо Кавинанту, негодование появилось в голосе:
— Но при этом я никак не могу понять тебя. Понимаешь ли ты, что все это место, — он обвел вокруг рукой, указывая тем самым на Ревлстон, — крутится вокруг тебя? Белое Золото. Дикая Магия, которая разрушает мир. Неверящий, который нашел Второй Завет и спас Посох Закона — сам того не желавший, как
