нам предложено связаться с ними прямо сейчас. Как вы знаете, наш устав не обязывает нас сообщать совету о секретных операциях. Но мы с Хэши решили пообщаться с ними.
Он посмотрел на Годсена и Мин.
– Я хочу, чтобы вы остались здесь. Всё, что вы сейчас услышите, будет нашей официальной позицией – позицией, которой вам отныне придётся придерживаться. Если объяснения, которые мы дадим совету, не снимут ваши возражения, то позже я переговорю с вами отдельно.
Годсен отдал честь, демонстрируя своё служебное повиновение.
Мин поджала губы и ничего не сказала.
– Хэши, мы сядем на этом краю стола, – произнёс Уорден, подключая видеоаппаратуру кабинета. – Небольшое отступление от формальностей придаст нам вид людей, говорящих правду.
Диос надеялся, что его злость не будет заметна в голосе. Пока видеокамеры и микрофоны проходили режим проверки, две раздвинувшиеся перегородки открыли большой экран на стене. Лебуол придвинул кресло и неуклюже уселся рядом с начальником. В тот же миг свет в комнате выключился, и только сектор стола остался ярко освещённым. Уорден позвонил секретарше и велел ей открыть канал связи с РСЗК на Земле. Пока Диос и Хэши Лебуол готовились к разговору с советом, Мин Доннер и Годсен Фрик наблюдали за ними из мрака.
После краткой вспышки статических помех на экране появился конференц-зал Руководящего Совета Земли и Космоса. Большую часть помещения занимал огромный овальный стол. Вокруг него перед небольшими терминалами сидели советники – двадцать один представитель всего человечества. Позади каждого из них располагались помощники и консультанты. Обычно людей, опрашиваемых советом, усаживали за столом для свидетелей во внутреннем пространстве овала. Однако сейчас на месте свидетельского столика размещался кубический экран, который показывал Диоса и Лебуола. Их изображение проецировалось аппаратурой таким образом, что каждый из советников, которых Холт Фэснер презрительно называл «голосами», видел двух руководителей полиции прямо перед собой.
В зале присутствовали все члены Совета. Это не удивило Уордена – тема конференции касалась каждого из избранных представителей Земли и её удалённых станций. Он знал имена не только советников, но и их консультантов. В случае необходимости он вспомнил бы даже их биографии. А Хэши мог вывести на терминал досье любого человека, который находился в зале.
Взгляд Уордена скользнул по фигуре старого Вертигуса Шестнадцатого, сидевшего в кресле в неудобной и застывшей позе, – прямо как стальная болванка. Диос не стал задерживать внимание на нём и на других членах совета, которые могли бы поддержать законопроект об отделении. Малейший намёк на его заинтересованность мог бы испортить или даже разрушить их карьеру.
Картинка на экране в кабинете беспокойно подрагивала – очевидно, из-за активности солнечных пятен. По нижней кромке бежали числа и коды, свидетельствовавшие о том, что связисты пытались отфильтровать изображение. К несчастью, нестабильный приём видеосигнала затрагивал болевую зону в его глазных нервах и создавал у Диоса ощущение, похожее на начало мигрени.
Члены Совета зашуршали бумагами, сверяясь с данными на мониторах. На миг их взгляды сфокусировались на изображении Уордена. С его угла зрения казалось, что они смотрели ему в пах. Диос усмехнулся этой мысли и пожалел о недостатках инфракрасного зрения, которое не могло анализировать изображение на экране.
Впрочем, он давно привык к такой особенности.
– Господин Диос, спасибо, что отозвались на нашу просьбу.
Человек, произнёсший эти слова, занимал центральное место. Его позиция за столом указывала на ранг: это был Эбрим Лён – президент Руководящего Совета Земли и Космоса. В курилках штаб-квартиры полиции Концерна инженеры и лейтенанты часто шутили, что Годсен Фрик был клоном Лена. Они оба считались популярными общественными деятелями и выдавали почти одинаковые высокопарные каденции. Однако Лён не являлся марионеткой Фэснера. Просто ему нравилось приводить враждующие стороны к консенсусу независимо от того, насколько бессмысленным было их противостояние. Выступающие зубы и маленький подбородок делали его похожим на кролика.
– Вы должны понимать, что новость, переданная несколько часов назад вашим руководителем службы протокола, дала нам серьёзную причину для волнений, – произнёс он красивым и звучным голосом. – Мы надеемся, что вы сможете объяснить нам причины данного инцидента и развеять наши страхи.
Эбрим Лён выжидательно замолчал.
– Господин президент и уважаемые члены совета, – ответил Уорден. – Я Диос, глава полиции Концерна рудных компаний.
Он объявил это так, словно заверял присутствующих в своей верности.
– Рядом со мной находится Хэши Лебуол, который является руководителем Бюро по сбору информации. Я понимаю вашу обеспокоенность. Мы и сами более чем встревожены происходящим. Хэши и я постараемся ответить на ваши вопросы, но предупреждаю: расследование ещё не завершено, события произошли недавно, и у меня не хватило времени, чтобы изучить их полностью. Пожалуйста, имейте это в виду, если какие-то из наших ответов покажутся вам не совсем удовлетворительными.
– Конечно, конечно, – ответил Лён.
Его желание предупредить возможное раздражение советников было инстинктивным и автоматическим.
– Мы все осознаем специфическую природу отношений между РСЗК и полицией КРК. И нам приятно видеть, что вы отнеслись к нашему запросу о расследовании с должной серьёзностью.
– Господин президент, – строго ответил Уорден, всем своим видом показывая, что ему не нравится пустая болтовня, – я отношусь серьёзно к любым запросам, которые касаются меня.
– Я в этом не сомневаюсь, – тут же ответил Лён. – Ваше личное дело вызывает у каждого из нас восхищение. Как я уже сказал, все собравшиеся здесь питают к вам глубочайшее уважение.
Он широким жестом обвёл зал.
– И мы также ценим присутствие господина Лебуола.
