силы не отставать от него во время изматывающего марша.
Но немая боль растений была не самым худшим из результатов воздействия Солнечного Яда. Все чувства Линден были обнажены, и она почти физически ощущала болезненную лихорадку, поразившую самые корни Анделейна, его укрытый под землей остов. В Земную Силу Холмов прорастало нечто чуждое, тошнотворное и отвратительное. Линден била внутренняя дрожь, словно она шла сквозь отверстую рану.
Со временем шаг Ковенанта замедлился, он стал спотыкаться. Анделейн больше не поддерживал его. Холмам приходилось затрачивать все больше сил, чтобы оберегаться от Солнечного Яда, И это до поры давало определенный результат. Кое-где появлялось болезненно искривленное дерево или куст, одним своим видом распугивая животных и птиц, однако большая часть растительности оставалась нормальной. Анделейн оставался собой почти во всем – но свечение Холмов, воплощавшее в себе концентрированную суть здоровья и утонченную жизненность, постепенно угасало. Состояние почвы становилось все более болезненным. В ту ночь Ковенант, сморенный усталостью и «глотком алмазов», забылся тяжелым сном, а вот Линден, хоть она и сама была измотана до крайности, никак не спалось. Стоило ей положить голову на траву, как она слышала стон. То стонала земля.
Поднявшись задолго до рассвета, Линден и ее спутники продолжили путь; они чувствовали, что состязаются в скорости с разложением Холмов. В то утро впереди замаячили смутные очертания Горы Грома. До нее оставался, по меньшей мере, день пути, но ее устрашающая громада уже вырисовывалась на горизонте. Склоны горы затемняли противоестественно густые заросли дрока, из-за ее плеча злобно выглядывало ядовитое солнце. На таком расстоянии гора казалась титаном, поставленным на колени.
Где-то в ее недрах Ковенант намеревался встретиться с Лордом Фоулом.
Когда он обернулся к Линден и Великанам, те увидели, что глаза его покраснели. Казалось, из него рвался крик, но он не был способен издать ни звука. Линден подумала, что он не осознает неутешность Великанов и страдает в первую очередь из-за ее непримиримости, но почти тут же поняла, что это не совсем так. Какая-то часть его «я» столь же непримиримо, как и сама Линден, боролась против его намерения. Он не хотел умирать, не хотел терять ее и Страну. И не просил Великанов поверить ему, не пытался перетянуть их на свою сторону, чтобы она не осталась совсем одна.
Он хотел сказать все это, но горло его сжалось словно кулак, не выпуская слова наружу. Однако Линден все было ясно и без слов. В этот миг она могла дотянуться до него. Не нарушая данных ею обетов, она могла окутать его своей любовью и разрешить все сомнения. Но именно в тот миг ее внимание отвлек от него нараставший в глубинах Земли ужас.
Прямо под ногами Линден сошлись в смертельной схватке проклятие Солнечного Яда и Земная Сила. И у Земной Силы не было надежды на победу, ибо ее не поддерживал Закон. Скверна порывалась разорвать самое сердце Холмов, и теперь дрожь земли не могли не ощутить даже Великаны и Ковенант.
– О Боже! – воскликнула Линден. – Бежим! – и, схватив Ковенанта за руку, потащила его прочь от средоточия ужаса Анделейна. Ничего не понимающие Великаны поспешили следом. Вместе спутники припустили бегом.
В следующее мгновение земля на том месте, где они только что стояли, вспучилась и взорвалась. Обрывки дерна, камни и грязь полетели вверх, градом осыпая окрестности.
На месте зеленой поляны образовалась глубокая яма, откуда мгновенно, извиваясь и расползаясь вокруг, полезла чудовищная буйная поросль.
Где-то в отдалении – Линден ощутила это сквозь землю как вопль – раздался еще один взрыв. Кусок за куском из Анделейна с корнями вырывалась жизнь.
– Негодяй! – взревел Ковенант. – Ах ты негодяй! Неужто тебе все мало?!
Повернувшись, он устремился на восток столь рьяно, словно вознамерился вцепиться Презирающему в глотку.
Линден спешила рядом с ним. Боль заглушила в ней все остальные чувства. Она не говорила, ибо ее душили слезы.
Глава 17
В пещерятник
Ранним утром следующего дня спутники уже карабкались по предгорьям Горы Грома, рядом с удушаемым тростником руслом реки Соулсиз. Ковенант осунулся от усталости, глаза его посерели как пыль. А вот глаза Линден от чрезмерного напряжения лихорадочно блестели. Устали даже Великаны, ведь спутники лишь один раз сделали недолгий привал. Губы Первой приобрели тот же цвет, что и сжимавшие рукоять меча пальцы. Красавчик выглядел так, словно вот-вот развалится на части. Однако всех четверых объединяла несгибаемая решимость, устремлявшая их вверх по склонам, навстречу восходившему над роковой громадой горы солнцу.
Солнцу пустыни.
Холмы Анделейна еще держались за жизнь, делавшую их прекрасными. Даже уход Каер-Каверола не сделал их беззащитными. При всей своей ужасающей мощи Солнечный Яд не мог совладать с чистейшей целительной силой за несколько дней. Но его неослабевающее давление уже принесло свои страшные плоды, а поднимающееся сейчас пыльное солнце сулило новую беду.
Участки Анделейна, поврежденные Солнечным Ядом, выглядели ужасно. Чудовищные извержения разворотили почву, вырвав с корнями растения и оставив кратеры и провалы, пятнавшие зеленое тело Холмов, словно болезненная сыпь. В предыдущий день остатки нормальной растительности в этих местах были задушены извращенными порождениями солнца плодородия. Сейчас под лучами солнца пустыни противоестественная зелень расползалась грязевой кашицей, которую тут же выпивала жара.
Линден смотрела на раненые Холмы так, словно вместе с ними умирала она сама. Ничто не могло вырвать отравленное жало из Анделейна – и из ее сердца. Распростертая перед ней земля терзалась в муках, и поразившая ее зараза просачивалась в душу Линден.
Однако Анделейн боролся. Большая часть его территории оставалась неподвластной скверне. Пятна опустошения разделяли широкие просторы и мягкие склоны, поросшие естественной и здоровой зеленью. Но тем страшнее выглядели в глазах Линден участки, пораженные Солнечным Ядом. Будь у Линден хотя бы малейшая возможность спасти Анделейн ценой своей жизни, она – как и Ковенант – ухватилась бы за нее немедленно.
Сейчас она сидела на одном из камней, усеивавших склон слишком густо, чтобы на нем могло что-то
