- Кажется, да, - неуверенно подтвердил Ростов-ский. - Я же особо не присматривался.
- Ты притрагивался к чему-нибудь?
- Да, но отпечатки стер, - ответил Андрей.
- Разумно, - одобрительно кивнул Константин. - Тебя видел кто-нибудь?
- Видел швейцар, но никому об этом не скажет, - заверил Ростовский.
- Очень хорошо! Не понимаю, чего ты тогда опасаешься? Наркоман, ты уверен, о тебе ментам не сообщит, швейцар тоже...
- Я тебе не говорил, что опасаюсь за себя: хочу понять, что там произошло, понимаешь?
- Что еще рассказал твой 'очевидец'?
- Да я вроде бы все обозначил, - насупил брови Ростовский. - Хотя нет, еще Наркоша вспоминал какую-то рыжую бабу...
- Рыжую? - встрепенулся Константин, словно охотник, почуявший след зверя. - С этого момента все подробнее, пожалуйста...
- На дне рождения баб не должно было быть: эту рыжую привел Филипп, помощник именинника, мерзкий, доложу тебе, тип. Насколько я понял Наркошу, она приглянулась имениннику, и тот, всех выставив из кабинета, остался с ней вдвоем. А почему ты так повелся, когда я сказал о рыжей бабе?
- Ты слышал о странных покойниках в Москве?
- Кто о них не читал: весь город в панике. О каком-то народном мстителе уже легенды складывают. И что?
- Так вот, мне пришлось заняться одним таким странным покойником.
- И что? - повторил свой вопрос Ростовский.
- А то, что в той истории тоже фигурирует девушка с рыжими волосами!
- Чушь полнейшая! - фыркнул Андрей. - Ты можешь представить, что какая-то фифочка ходит по городу и мочит мужиков? Кстати, из покойников в 'Золотом руне' двое были настоящими убийцами: с одним из них даже я предпочел бы не встречаться на узкой дорожке! Это наверняка совпадение.
- Знаешь, Андрей, я уже давно не верю ни в какие совпадения, - твердо сказал Константин.
- Тогда давай выпьем по дозе и еще раз все внимательно перетрем.
Разошлись они под самое утро, но ни Константин, ни Ростовский так и не смогли прийти к какому бы то ни было конкретному выводу. И только перед самым расставанием Константин неожиданно для себя спросил:
- Послушай, ты давно не разговаривал с Джулией?
- С какой Джулией? - не врубился Андрей.
- С женой Бешеного...
- А, с Джулией! - Ростовский с грустью вздохнул. - Свинство, конечно, но мы с ней с самых похорон не общались. Она разве еще в Москве?
- Кажется, да, - задумчиво ответил Рокотов-младший.
- Навестить бы надо: может, помощь какая требуется?
- Обязательно выберусь! Разгребусь с делами немного и выберусь!
На этом они и расстались. Вернувшись домой, Ростовский долго не мог заснуть, переполненный впечатлениями минувших вечера и ночи, и уже когда глаза начали смыкаться, дал себе слово завтра же навестить Джулию...
Не мог уснуть и Константин: его терзала одна и та же мысль, и эта мысль была о Джулии. И прежде чем отправиться в царство Морфея, Рокотов-младший тоже поставил перед собой задачу повидать Джулию...
А та, о ком столь серьезно размышляли два ее хороших знакомых, отлично выспалась и проснулась в весьма приподнятом настроении: полученная накануне солидная доза адреналина хоть отчасти, но помогала справиться и с одиночеством, и с болью от утраты любимого Савелия. Единственное, что омрачало ее настроение, - тоска по маленькому Савушке, от которой она не могла избавиться даже после частых бесед с ним по телефону.
Ей не хотелось никуда выходить из дому, а потому, провалявшись до трех часов дня, Джулия встала, приняла контрастный душ, приготовила любимую глазунью и только собралась сесть за стол, как раздался звонок в прихожей.
'Странно, кто это может быть? Вроде никого не жду!', - подумала Джулия.
Она накинула халат, вышла в прихожую и заглянула в дверной глазок: за дверью стоял тот, кого она меньше всего хотела бы видеть - Андрей Ростовский. Поразмышляв, Джулия все-таки решила впустить его, хотя бы из уважения к Савелию.
- Здравствуй, сестренка! - дружелюбно воскликнул Ростовский, протягивая цветы, шампанское и коробку с тортом.
- Здравствуй, Андрей, - сухо проговорила она и посторонилась. - Проходи.
- Что-то случилось или не рада меня видеть? - насторожился Андрей.
- А почему я должна радоваться человеку, из-за которого погиб мой Савушка? - с укором спросила Джулия. - Занимался бы нормальным делом, и мой муж остался бы жив. - Казалось, еще немного, и глаза ее зальются слезами.
- Я понимаю тебя, сестренка, и можешь поверить, что я скорблю не меньше, чем ты: не забывай, что я тоже потерял самого близкого для меня человека, я потерял брата! - Не ожидавший такого приема Андрей недовольно насупился.
Джулия взглянула на Ростовского и как будто кожей ощутила его переживания. Имеет ли она право осуждать Андрея за то, что Савелий вступился за него? Это было его решение, выбор Бешеного, и не ей осуждать и винить кого-то.
- Ладно, извини, Андрей, - примирительно проговорила Джулия. - Глазунью будешь?
- Не откажусь. - Взгляд его смягчился.
Как он может обижаться на жену своего брата? Ее тоже можно понять - такой красивой любви, какая была у них с Савелием, он никогда не встречал.
Джулия нарезала салат из помидоров, поделилась с ним глазуньей, потом протянула Ростовскому бутылку шампанского.
- Открой, пожалуйста, помянем мое... нашего, - поправилась она, - помянем нашего Савушку!
- За тебя, братишка, как за живого! - Они встали, чокнулись и выпили.
Потом выпили за маленького Савушку, после чего Джулия спросила:
- Знаешь, почему злюсь на тебя?
- Интересно, почему?
- Ты лишил меня возможности отомстить этим подонкам, убившим Савелия!
- Какая разница, кто отомстил? Главное, что ни один из них не ушел от возмездия! - торжественно произнес Андрей.
- А для меня есть разница! - возразила Джулия и потом вдруг с ехидной усмешкой сказала: - Зато другие теперь отвечают за его смерть!
В ее голосе Ростовский почувствовал что-то такое, что не могло не насторожить. Ему показалось, он слышит голос Бешеного, нет, даже не его голос, а интонацию. И это ощущение было настолько реальным, что Андрея невольно пробила дрожь.
- О чем ты говоришь, Джулия? - с волнением спросил он.
Она не ответила, хотела налить шампанского, но Ростовский перехватил бутылку и наполнил оба фужера. Джулия взяла свой и с вызовом бросила:
- Да упокоятся ваши души грешные! - И жадно выпила шампанское до дна.
В этот момент раздался скрип и створка шифоньера медленно приоткрылась. Андрей встал, подошел, чтобы закрыть дверцу, но его глаза словно опалило чем-то ярко-синим в шифоньере. Это было столь неожиданно, что он провел рукой по нежной шелковой ткани и повернулся к Джулии.
- Так это ты была в 'Золотом руне'? - догадался Ростовский.
- Я, а что? - с вызовом заявила она и уставилась на него. - Выходит, этот подонок Георгий оказался
