смех поднять, пошлёшь двоих, геморрой заработаешь… Так что готовься…
— К чему?
— Коньяк вручать, — усмехнулся Будалов. — Не волнуйся: все за мой счёт!
— Нет, приятель, здесь задета и моя честь, а значит, расходы пополам! — возразил Баринов.
— По рукам! — согласился Будалов.
— Знаешь, Коля, а мне все больше начинает нравится этот парень, — неожиданно признался майор.
— Ты это серьёзно?
— Вполне! Прикинь, мало того, что его жизнь с самого детства обидела, сделав сиротой, так он ещё и в тюрьме очутился, однако и этого мало: попал в камеру к настоящим убийцам и насильникам… Не знаю, что произошло в той злополучной камере, но ему удалось выстоять, потом встречается с моими костоломами… и с ними разбирается по-взрослому… — спокойно перечислил старший Кум. — За долгие годы работы в тюрьме я впервые встречаю такого везунчика или… — он попытался найти Понайотову подходящее определение.
— Профессионала? — подсказал вдруг капитан.
— Профессионала? Скажешь тоже, — усмехнулся майор. — Да он же зелёный пацан совсем!
— Этот зелёный пацан два боевых ордена и медаль привёз из Афганистана, а это тебе не кот наплакал… Там боевые награды за так просто не дают, — напомнил Будалов.
— Откуда тебе известно про Афганистан? — искренне удивился Баринов…
В те времена война в Афганистане была запретной темой. Во всём мире знали, что СССР воюет в Афганистане, а внутри страны замалчивали. Все тщательно скрывалось: об этой войне знал только очень узкий круг высокопоставленных людей. Долгое время простые советские люди ничего не знали об афганской войне. И только тогда, когда из Афганистана стали приходить гробы под номером груза «200» и возвращаться домой раненые, постепенно начала просачиваться правда об этой неправедной войне, и слухи о ней разрастались и разрастались, как снежный ком.
Сам Автор впервые узнал об афганской войне, когда в Таджикистане ему пришлось встречать гробы с телами своих погибших друзей…
— Мои помощники нарыли, когда я следствие вёл, — ответил Будалов.
— Думаешь, Понайотов там в спецназе был?
— А чёрт его знает: в деле об этом нет ни слова!
— Вот именно…
— Слушай, Серёжа, а может, да ну его? — неожиданно предложил капитан. — Мы его на чем-нибудь другом подловим…
— Нет, Коля, как я уже тебе сказал, это дело моей чести, во-первых, а во-вторых, мне даже интересно стало: чем закончится его встреча с «весёлыми мальчиками»?
— Ладно, решил, значит, делай… — согласился Будалов. — Удачи тебе, майор!
— И тебе не хворать, капитан…
Положив трубку, Баринов тут же натиснул рычажок по внутренней связи:
— Подсевалов, зайди ко мне…
— Слушаюсь, товарищ майор! — отозвалось из динамика.
Через несколько минут в кабинет заглянул плотного телосложения капитан. Через все его лицо, со лба до скулы, пересекал рваный шрам…
Этот страшный след получен капитаном, как ни странно, не во время военных действий, не во время выполнения служебных обязанностей, а на улице. Возвращался как-то Подсевалов поздним вечером с дня рождения своего приятеля. Настроение — зашибись! Погода «шепчет»… Задумался о чём-то и вдруг столкнулся с каким-то парнем. Извинился. Однако тот оказался в компании шумных, от алкоголя, молодых ребят, и у них было совсем другое настроение: им хотелось приключений и острых ощущений. Слово за слово, взыгрались амбиции… Тут-то всё и началось.
Будь капитан сам трезвым, он никогда бы не пропустил удара ножом. Правда, в последний момент успел-таки среагировать на него, отбил руку, но не очень удачно: вверх. Лезвие не попало в грудь, но черкануло его самого по лицу. Кровью залило глаза, и когда он протёр их, рядом никого уже не оказалось. По всей вероятности, мальчишки, увидев кровь на незнакомце, сами испугались и разбежались в разные стороны. Поймав попутную машину, капитан добрался до травмопункта, где и получил первую помощь, но шрам остался на всю жизнь…
— Проходи, садись Анатолий, — предложил старший Кум. — Выпить хочешь?
— Так просто угощаешь или случай какой есть? — присаживаясь напротив, осторожно спросил капитан.
— А разве мы с тобой так, по дружбе, и выпить уже не можем? — недовольно заметил майор.
— Помнится, что когда мы виделись в последний раз, ты в пух и прах разнёс мою команду за то, что после их вмешательства зэк дух испустил, — с неприкрытой обидой произнёс тот. — Кто же мог предположить, что у парня слабое сердце окажется? Мои ребятки не доктора…
— А санитары леса! — с усмешкой договорил за него Баринов. — Ты вот обижаешься, а не учитываешь, что не с тебя, а с меня потом стружку снимали в управлении, выговор влепили, премии лишили… Понимать должен, что я был просто обязан мозги вправить твоим подчинённым! Так ведь, или нет?
— Да, прав ты, майор, но мог же как-то помягче, что ли… — поморщился капитан.
— Твои ребятки, значит, дубинками будут людей на тот свет отправлять, а я с ними помягче разговаривать? — майор покачал головой. — Не срастается как-то!
— Да я понимаю… — поморщился капитан.
— Вот и хорошо, что понимаешь, — улыбнулся Баринов. — Водку или рому налить?
— Нет, лучше водочки…
Майор встал, вытащил из своего бара бутылку водки, достал из стола стаканы, шоколадку:
— К сожалению, это вся закуска, — с усмешкой добавил он.
— Нормально, — отмахнулся капитан.
Разлили волку по стаканам.
— За дружбу! — многозначительно произнёс Баринов.
— За дружбу…
Выпили. Закусили.
— Хорошо сидим! — заметил капитан. — А теперь говори! — хитро добавил он.
— Что говорить?
— То, ради чего позвал меня.
— Какой ты право… — покачал головой майор.
— Какой?
— Все видишь… — усмехнулся Баринов. — Ладно, ты прав: у меня к тебе дело есть.
— Слушаю.
— Сидит у меня один парень, которого нужно проучить как следует…
— В каком смысле: как следует? — решил уточнить капитан. — Чтобы понял или чтобы уже никогда ничего не понял?
— Чтобы понял, — с усмешкой пояснил Баринов и внимательно посмотрел в глаза капитана.
— Ты что-то хочешь спросить или уточнить? — поинтересовался тот.
— Скольких ребят ты задействуешь?
— Что, этот мужик такой сильный?
— Не столь сильный, сколь ловкий, — осторожно заметил майор.
— Спортсмен, что ли?
— Можно и так сказать, — кивнул Баринов.
— Что, двоих не хватит?
Баринов молча пожал плечами.
— Тогда трех пошлю… Послушай, майор, у меня такое впечатление, что ты о чём-то не договариваешь, я прав? — капитан подозрительно взглянул на Баринова.
