пострадал. Долгие месяцы победитель находился между жизнью и смертью, но выжил. Однако поврежденное горло до конца восстановить не удалось, и ему пришлось выложить приличные бабульки за специальный аппарат, чтобы его могли слышать собеседники. Устранив главного конкурента в том смертельном поединке, Сиплый еще больше завоевал уважение среди своего окружения. И впоследствии, когда он придумал и создал новую воровскую организацию, которую назвал Академией, на каждой важной сходке их актива он занимал место Старшого, откликаясь на свое старое погоняло. На этот раз, судя по его прищуренному взгляду, разговор предстоял серьезный.
– Братья академики! – голос, усиленный динамиком, был не только писклявым, но очень похожим на электронный голос робота, отчего казался несколько жутковатым, бьющим по нервам.
Сиплый обвел цепким и очень внимательным взглядом лица сидящих за столом. Под этим взглядом некоторые, не выдержав, опустили глаза.
– Я бросил клич и собрал вас, – продолжил Сиплый, – одних из самых авторитетнейших жиганов нашей Академии, чтобы обкашлять одну очень важную проблему, которая уже несколько недель не дает мне покоя…
Лица всех были устремлены на Сиплого, но некоторые, с отсутствующим и скучающим видом, перебирали под столом зоновские четки.
– Наша Академия довольно успешно занимается делами и смогла занять свое место среди преступного мира России, однако в последнее время мне показалось, что этого недостаточно… – выступающий вдруг прищурился, заметив, что кое-кто не слушает его внимательно, а только делает вид, и Сиплый визгливо выкрикнул: – Я прошу выслушать меня, а потом уж размышлять о своих личных проблемах и вопросах!
Его слова достигли нужного эффекта, и внимание сидящих за столом стало более сосредоточенным.
– До меня дошли слухи, что всякие там капиталисты, сидящие в Америке, Германии, Японии, Италии, Китае, да и в других странах, жиреют, набивают себе карманы гринами, прикупают себе что хотят…
– Можно сказать, Сиплый? – неожиданно перебил его один из присутствующих – Горелый.
Судя по всему, это погоняло он получил благодаря совершенно рыжим волосам. У него была одна из самых уважаемых профессий воровского мира: он был карманником, и весьма неплохим. Обычно, дойдя до совершенства карманника-виртуоза, они почти никогда не попадаются, и зачастую ушлые менты, которым надоедает его ловить, внаглую подкидывают такому виртуозу кошелек и берут, как говорится, с поличным, то есть почти как в известном фильме с Владимиром Высоцким, сотворившим такое с Кирпичом.
Точно так поступили и с Горелым, несмотря на то, что он не относился к категории виртуозов, да видно, мент ленивый попался и не захотел долго тратить время на то, чтобы поймать его с поличным.
Этот случай так подействовал на Горелого, что он, освободившись по звонку с зоны, стал постоянно ощущать чувство опасности и выработал автоматическую привычку непрерывно зыркать по сторонам, чтобы кто-то что-то ему не подсунул, даже если он не «на работе».
Вот и сейчас, несмотря на то, что находится среди своих, Горелый нервно ерзал на своем стуле и постоянно оглядывался по сторонам, словно и здесь ожидал какой-нибудь подставы.
– Послушай, Горелый, если ты перебил меня по пустяку, то… – недовольно выкрикнул Председатель, но что он хотел сказать рыжему толстячку, услышать не довелось…
Горелый протестующе замахал руками:
– Можно мне пояснить? – попросил он.
– Ладно, говори! – согласно кивнул Старшой.
– Вот мы здесь сидим… собрался, можно сказать, весь цвет нашей Академии… – рыжий окинул быстрым взглядом своих коллег и с тревогой спросил: – А если менты нас накроют?
– А что, он дело говорит! – поддержал голос с другого конца стола угрюмого вида мужчина с небольшим брюшком, явно кавказского происхождения.
– Я слышу тебя, Камо! – заметил Сиплый.
– Да, если накроют? – пробасил парень с другой стороны стола, почти все его тело было покрыто наколками.
Он имел довольно уникальное прозвище – Расписной. Это погоняло он получил не за свои многочисленные наколки, а за то, что на своих жертвах оставлял особую отметину ножом, как бы расписывался на щеке.
– Отвечай, Сиплый! – прошелестело среди присутствующих на сходке.
– Тихо, братишки! – выкрикнул тот.
Его электронный визг мгновенно восстановил тишину.
– Я достаточно давно возглавляю нашу Академию, не так ли? – Старшой вновь обвел своим колючим взглядом всех присутствующих.
В ответ те молча закивали головами в знак согласия.
– Разве кто-нибудь из вас может вспомнить случай, чтобы я кого-то подставлял опасности или забывал о вашей безопасности, организовывая наши встречи?
– Нет!..
– Такого не было!.. – донеслось с разных сторон, но один дотошный голос повторил:
– Но хотелось бы все-таки знать, то есть быть уверенными, что и в этот раз все будет тип-топ…
Этот голос хотя и был тихим и не столь уверенным, как ранее, но и он должен был получить ответ.
– Ну, ежели сходка хочет знать, то я скажу: несколько часов у нас есть… – Сиплый ехидно усмехнулся и злорадно добавил. – Ментам сейчас не до нас…
Судя по уверенному тону, Сиплый знал, о чем говорил своим сотоварищам. В это самое время, когда воровской сходняк был в самом разгаре, кабинет начальника Главного Управления Министерства внутренних дел России генерала Сковаленко Остапа Никитовича был забит под завязку. За Т- образным столом довольно внушительного размера сидели уважаемые милицейские сотрудники.
Во главе стола – седовласый дородный генерал. За его широкой спиной висит вполне скромный портрет действующего Президента. На противоположной стене – портреты министров внутренних дел России со дня образования данного ведомства.
Генерал Сковаленко грозно осмотрел присутствующих и, остановив взгляд на сидящем по правую руку тощем полковнике, тихо спросил:
– Начальники всех отделов присутствуют?
– Так точно, товарищ генерал! – вскочил со стула полковник Гераськин – первый заместитель начальника ГУВД. – Все как один! – четко доложил он.
– Еще бы! – усмехнулся в свои пышные усы полковник Бондарь.
Своей внешностью он напоминал Тараса Бульбу. На заседание к шефу он был приглашен как начальник финансового отдела ГУВД. Перехватив грозный взгляд генерала, он тут же опустил глаза и съежился от явного недовольства хозяина стола: казалось, что еще мгновение – и Бондарь вообще исчезнет, как воспоминание, растворится в воздухе.
– Я вас экстренно собрал… – генерал Сковаленко снова оглядел каждого из своих сотрудников: на этот раз неторопливо и внимательно.
В его глазах шла явная борьба с самим собой: стоит ли говорить или нет, но, перехватив лукавый взгляд полковника Гераськина, он тяжело вздохнул и нехотя продолжил:
– Сегодня на мое имя пришел очень необычный груз, и мы все вместе должны его оприходовать! Никто отсюда не выйдет до тех пор, пока мы с вами не закончим это дело! Никто! Полковник Бондарь, давай, показывай! – кивнул он.
Полковник Бондарь встал из-за стола и почему-то взялся за край зеленого сукна, которым был покрыт стол. Только сейчас все присутствующие обратили внимание на то, что поверхность стола была какой-то странной, неровной, до и толщина крышки стола была намного толще обычной.
Полковник решительно дернул сукно вверх и быстро пошел в конец стола, увлекая за собой зеленую скатерть. В этот момент полковник Бондарь напоминал фокусника, который решил поразить зрителей своим искусством. И «зрители» действительно ахнули: под сукном весь стол оказался заваленным купюрами различного достоинства…
– Да сколько же здесь? – воскликнул кто-то из начальников отдела.
– Миллионов пятнадцать, а то и больше! – невозмутимо ответил полковник Бондарь.
