ним в чем-то виноват. Тот мгновенно сник и взглянул на пустую кровать:
— Он здесь должен… — растерянно выдавил он. — Я ему операцию сделал два часа назад. Наркоз еще не прошел, — лепетал он, действительно не понимая, куда мог деться прооперированный человека у которого еще и наркоз не должен был пройти. Парень вдруг схватил его за грудки:
— Так где же он?
— Я понятия не имею! Поверьте! — испуганно произнес тот, и в этот момент боевик со шрамом профессионально ударил его сзади каблуком кованого ботинка в шейные позвонки.
Доктор коротко вскрикнул, завалился на лежащего пожилого мужчину, сбивая стойки со спасительными лекарствами. Вырвались из тела старика трубки, он жадно вздохнул, расширенными от ужаса глазами посмотрел на парня со шрамом, плюнул в его сторону, взбунтовавшись в первый и последний раз в своей жизни, и так и замер с раскрытыми глазами: его сердце не выдержало и остановилось.
Так и обрели покой два пожилых человека: один был доктором и пытался спасать жизни людям, другой нуждался в его помощи.
— Всегда ты спешишь. Икс-пять! — недовольно буркнул симпатичный парень.
— Все равно он ничего не знает. Икс-два! — туповато отозвался Икс-пять.
— Ладно, пошли дальше! — махнул Икс-два, и они быстро вышли из реанимационной палаты, превратив ее в мертвецкую.
А капитан, войдя в операционную, внимательно осмотрелся, пытаясь найти место, где можно было укрыться от преследователей.
Какие-то приборы, аппарат искусственного дыхания, два стеклянных шкафа, два кислородных баллона. Посередине стоял операционный стол. Он был покрыт окровавленными простынями.
Капитан медленно подобрался к нему и откинул простыню: вот что может спасти его!
Да, этот стол был уникальным в своем роде. Он был подарен окружному госпиталю одним талантливым инженером, который однажды лежал здесь на операции. Он работал в Центре управления полетами космонавтов, и, когда разрабатывал тренажер для космонавтов, к нему пришла идея операционного стола, который он и создал, подарив в знак благодарности за хорошо сделанную операцию. Этот стол работал от электрического привода и мог вращаться в любой плоскости.
Капитан с огромным трудом взобрался на него, лег на спину, привязал сначала ноги, потом грудь привязными ремнями, потом дотянулся до пульта и нажал кнопку с надписью «полный оборот».
Операционный стол стал медленно опрокидываться, и вскоре капитан оказался снизу крышки стола, а простыня закрыла его с боков. Это оказалось весьма своевременным, потому что из коридора уже доносился шум.
Савелий взглянул на одного охранника, потом на другого — нужно было срочно что-то предпринимать! Он посмотрел на перила моста и устремился к ним. До воды было метров тридцать, и можно было попытаться прыгнуть в воду, но его наверняка уже ожидали боевики с обеих берегов реки.
Неожиданно он увидел буксир, который тащил баржу, наполненную песком. Она шла медленно и уверенно, словно сознавая себя полноправной хозяйкой этой реки.
Не раздумывая ни секунды, Савелий принял решение: он вскочил на железные перила моста, дождался, когда, по его мнению, настал самый удобный момент для прыжка, и оттолкнулся прямо над баржей от спасительных перил.
Трое боевиков, возглавляемые Икс-два, вбежали в операционную и разочарованно осмотрелись: вокруг было пусто. Стояла тишина, и только инструменты на стеклянных полках шкафов тонко позвякивали от их топота.
Икс-два подошел к операционному столу, побарабанил по нему пальцами и со злостью бросил:
— И куда же делся этот кусок мяса под наркозом?
— Блядина! — сплюнул в сердцах Икс-пять. Икс-два вытащил из кармана рацию и нажал на кнопку вызова:
— Четвертый! Четвертый! Вас вызывает Икс-два! Вас вызывает Икс-два!
— Четвертый на связи! Говорите, Икс-два! — тут же раздался нетерпеливый голос Четвертого.
— Обыскали весь госпиталь: каждую палату и кабинет. — Икс-два даже причмокнул. — Одиннадцатый как в воду канул!
— Вот как? — воскликнул Четвертый. — Тоже мне, хваленые «спецы» ! Вот что. Подключайтесь к группе, которая перекрывает городок: Тридцатый не должен войти в городок! Вы поняли меня. Икс-два? Это ваш последний шанс, дорогой! Все!
Икс-два спокойно выключил рацию, сунул ее в карман и повернулся к своим приятелям:
— Все поняли? Вперед!
Они выбежали из операционной, и как только топот утих, капитан приподнял простыню, с трудом дотянулся до пульта управления и снова нажал кнопку «Полный оборот». Крышка стола медленно вернулась назад, и Воронов облегченно вздохнул: висеть на ремнях в его положении было таким тяжелым испытанием, он с трудом дышал, а его бинты пропитались кровью от напряжения, но лицо излучало радость.
— Жив еще, братишка, жив! — прошептал он, попытался расстегнуть ремни, но снова потерял сознание.
Савелию показалось, что он летит целую вечность, и за это время многое мелькнуло перед его глазами, казалось, целая жизнь. Однако, попроси его потом рассказать, о чем были его мысли, он не смог бы этого сделать. То ли потому, что они набегали одна на другую, то ли оттого, что его постоянно сверлила мысль, что надо успеть сгруппироваться при соприкосновении с песком баржи.
Ему повезло дважды: во-первых, песок оказался сухим, во-вторых, ему удалось попасть на самый край насыпи и избежать прямого приземления.
Он проскользил по наклонной плоскости метров десять и сильно приложился бедром о железный бортик баржи. Несколько секунд лежал неподвижно, приходя в себя. Затем приподнялся, дотянулся рукой до ушибленного места и начал массировать, но царапнул ногу наручником:
— А, черт! — вырвалось у него. В этот момент к нему подбежал паренек лет семнадцати. Он был одет в робу речного матроса:
— Ну, дядя, ты даешь! — восхищенно выпалил он, заметив, что Савелий потирает ногу, встревожено спросил: — Сломал? — и совсем по-взрослому нахмурился.
— Вроде, нет. — Савелий даже постарался улыбнуться. — Помоги-ка встать! Парень подошел ближе, помог ему подняться.
— Кто еще на барже?
— Еще капитан. Дремав Владимир Петрович, да Борька.
— Кто такой Борька? — насторожился Савелий.
— Борька? Так это наш кот! — парень с улыбкой вздохнул и осуждающе покачал головой. — Бедовый, спасу нет!
— Матрос Семенчук! — едва ли не на всю реку раздался голос, усиленный динамиками. — Хватит лясы точить! Срочно поднимись в рубку!
— Вы посидите здесь чуток, я мигом! — сразу засуетился паренек. — Капитан у нас… — он вздохнул и опустил Савелия на скамейку, сооруженную из нескольких деревянных ящиков, где частенько отлеживался, скрываясь от сердитых глаз капитана.
Минут через пять к Савелию подошел сам капитан. Ему было лет сорок пять не больше. Он был одет в матросские брюки-клеш и морской тельник. Взлохмаченных светлых волос было не очень много, а удлиненное лицо украшала седоватая бородка шкипера.
Для полного сходства с «морским волком» недоставало только трубки. Савелий улыбнулся, когда капитан, словно подслушав его мысли, вытащил из кардана широченных брюк трубку с полиэтиленовым пакетом вместо кисета. Неторопливо, с уважительным усердием набил трубку крупного помола табаком и сунул ее в рот. Затем не торопясь сложил пакет с табаком, сунул его в карман и вытащил спички. Одной раскурил трубку, с удовольствием затянулся и только после этого сказал, добродушно улыбнувшись:
— Смышленый парнишка! — кивнул он в сторону рубки. — Приучаю его к самостоятельному вождению буксира. — Он снова затянулся и взглянул на наручники. — На уголовника ты, паря, нимало не тянешь, — рассудительно проговорил он, словно разговаривая сам с собой. — Одежда тоже странная. Да ты и прыгал, судя по всему, не заради увлечения или того, чтобы поразить зазнобу.
