Малешко. Да и фамилию мою ты, скорее всего, запомнил из-за ее несуразности, или я не прав? — Он все это проговорил почти без акцента, чем сильно удивил Савелия. — Удивился, что я чисто говорю по-русски? Так я ж специально шуткую, бо это гарно для дела! Уси смеются, усталость снимают, анекдоты про мине травят. Так я прав, чи нит, что сказал порану?
— Прав, конечно прав! — рассмеялся Савелий. — Так як же тебя величают, сержант Малешко?
— Так зовсим просто, Микола Малешко, по батюшке Микитович! Во!
— Надо же, три «М» — Микола Микитович Малешко! Тебе запросто можно участвовать в рекламе АО МММ! Не купил, кстати, их акции?
— Я чо, на дурня похож? — обидчиво скривился Малешко. — Их и без меня хватает! Ладно, оставим МММ на потом. Так что ты хотел сказать?
— Знаешь, Коля, если твои характеристики точны, то я в полной растерянности: каждый из них отлично вписывается в нашу команду…
— Так, может, и взять всех троих? — предложил тот, лукаво улыбнувшись.
— Я бы с огромным удовольствием, но… по некоторым соображениям пойдут только семь человек, — с сожалением вздохнул Савелий, потом решительно добавил: — Ладно, работаем пока восьмером, а дальше… дальше видно будет. Пошли к ребятам. — Он встал, но в этот момент в комнату заглянул стройный высокий молодой мужчина, в котором Савелий с трудом узнал своего давнего знакомого.
— Олежка, здравствуй, — воскликнул Савелий. — Савка? — удивился тот, не веря своим глазам. — А я думаю, кто это из госбезопасности отбирает моих людей, да еще самых лучших! — Он крепко прижал Савелия к груди. — Это надо же, сколько мы не виделись!
Они познакомились в Афганистане, на войне, а это настолько сближает людей, делает их такими родными и близкими, что, встречаясь в «мирное время», они радуются как дети.
— Мне кажется, без тебя, Микола, здесь не обошлось, угадал?
— А как ты думаешь? — хитро улыбнулся тот. — Придется тебе чуть-чуть ужаться!
— Что? — только сейчас понял Олег. — Тебя он тоже хочет забрать? Не дам! — заявил он решительно, потом, после небольшой паузы, спросил Савелия: — Куда хоть тащишь их?
— Тебе могу сказать, — серьезно проговорил Савелий. — За Речку идем. — Опасно?
— Кто-то может и не вернуться. — Понял. — Олег посмотрел на Малешко: — У тебя где всегда?
— Ну!
Олег Вишневецкий подошел к шкафу, достал бутылку коньяка, три рюмки и коробку шоколадных конфет.
— Вы не представляете, как я вам завидую, ребята, — тихо сказал он. — Как мне все здесь обыдло… по самое некуда. Там все было просто. — Он посмотрел каждому в глаза и произнес: — Прошу вас, вернитесь все оттуда живыми, — потом чокнулся с ними и выпил. — Мякола, прошу тебя напоследок, выпиши всем бессрочные командировки и проведи приказом по фирме. С какого числа они будут нужны? — Со вчерашнего!
— Понял! Желаю вам удачи, ребята! К сожалению, мне пора на переговоры с итальянцами. — Он крепко пожал им руки и тут же вышел.
— Да, представляю, с какой бы радостью он к нам присоединился: такая тоска в глазах, — сказал Савелий.
— Какое там, — покачал головой Микола. — Ты не можешь себе представить, какие боли он испытывает. У него печень больная, а никто не хочет этого понять. — Он хотел со злостью стукнуть по столу, но вовремя опомнился и тихо опустил свои кулаки-кувалды. — Что ни встреча, что ни переговоры, так обязательно накачивают его. Эх! Загонят мужика!
— Ты же начальник штаба, — укоризненно проговорил Савелий. — Приставь к нему непьющего парня, пусть будет всегда рядом.
— Делал, — со вздохом махнул рукой Малешко. — И что? — Через месяц парень спился.
— Значит, слабого выбрал, без силы воли! Печень, брат, дело серьезное… За себя-то есть кого оставить?
— Есть! — У Малешко даже глаза заблестели. — Майором Афган закончил, сейчас в запасе. Отличный мужик! Может, еще причастимся?
— Спасибо, Микола, но не могу: во-первых, меня ждет дама в машине, во-вторых, я приглашен в гости. Кстати, тоже к бывшему «афганцу»! — Кто такой?
— Вряд ли ты с ним знаком… Военным прокурором там был.
— А сейчас — прокурор города, — хмыкнул Малешко. — Зелинский!
— Господи! Такое впечатление, что его все либо знают, либо являются его родственниками, — покачал головой Савелий. — О чем это ты?
— А? Нет-нет, это я так, про себя. Пошли к ребятам!
Коротко рассказав, что им предстоит, Савелий назначил встречу на завтра, потом попрощался, и они с Вороновым вернулись к машине, где их заждалась Наташа.
Минут через сорок они въезжали на дачу Зелинского, который вместе с женой и генералом Говоровым уже встречали их у крыльца.
Вечер удался на славу. Душой компании были Зелинский и Наташа. Они вовсю старались отвлечь Говорова от тяжелых мыслей и поднять ему настроение. В конце концов это удалось, и Говоров стал рассказывать интересные истории из своей жизни. Он был отличным рассказчиком и большим выдумщиком. Но все звучало настолько правдоподобно, что никто из присутствующих ни на мгновение не усомнился в правдивости его историй. Потом Наташа села за пианино и все с огромным удовольствием пели. А в конце вечера Воронов заявил, что Савелий отлично играет на гитаре. Зинаида Сергеевна вспомнила, что у соседей есть инструмент, и, несмотря на позднее время, сходила за ним. Волей-неволей Савелию пришлось взять в руки гитару.
Его пение настолько всем понравилось, что заказы сыпались допоздна. Все разъехались по домам лишь к трем часам ночи.
Группа Майкла
Майклу пришлось изрядно попотеть, чтобы вытащить Дональда Шеппарда из федеральной тюрьмы. Он подключил все свои связи, вплоть до контрразведки, но добился своего. Надо сказать, что Майкл поверил Дональду только после разговора с ним. Не то чтобы он не доверял Билли Адамсу, но сержант был близким другом Дона и конечно же желал ему добра.
На следующий день после разговора с сержантом он поехал в тюрьму, где Дон отбывал срок. Ожидая увидеть мужчину примерно такого же телосложения, как сержант, Майкл едва не присвистнул от удивления: Дональд Шеппард, когда его ввели в комнату, казалось, заполнил половину ее пространства. Это был огромный детина почти двухметрового роста. Его исковерканные, прижатые к голове уши выдавали в нем борца или кикбоксера. Он был метисом с довольно светлой кожей. Во всяком случае, его вполне можно было принять за сильно загоревшего белого.
Он вошел в довольно мрачном настроении. Оглядев Майкла с головы до ног, он уныло пожал плечами и тяжело опустился на стул, всем своим видом выражая недовольство.
— Послушайте, Шеппард, пока я не сделал вам ничего плохого, — начал Майкл, раздраженный от тюремной духоты. — А вы смотрите на меня как на врага!
— Но и хорошего вы тоже ничего не сделали, — спокойно заметил Дональд. — А как я на вас смотрю, не столь важно. Человека нужно оценивать по его поступкам, а не по словам, тем более не по взгляду. — Звучит убедительно. — Майкл неожиданно для себя совершенно успокоился. Собственно говоря, чего это он взъелся на парня? Тот действительно прав: не стоит вымещать раздражение на других. — Извините, Дональд, я не представился. Полковник того самого ведомства, которое вам так не по душе, Майкл Джеймс!
— Вам мало, что я по вашей милости сижу за решеткой? Что вы еще придумали? — Дон говорил тихо, даже устало, без всякой злобы. На его лице было написано: «Что вы ко мне привязались? Оставьте меня в покое!» В какой-то момент Майклу стало его жалко. Он пришел, чтобы понять: можно ли доверять этому человеку? Не сорвется ли он, не начнет ли мстить за то, что его лишили свободы? Но прежде нужно было выяснить, не сломался ли парень за долгие месяцы тюрьмы.
— Вы ошиблись: мое ведомство не затевает против вас никаких игр. А я вам привез привет от Билла! —
