— А без согласия нельзя! — строго заявил Зелинский. — Только по постановлению суда. Это, между прочим, вам положено знать по должности.
— Я, конечно же, знаю об этом, но фотографии людей в военной форме держать осужденному не положено, — упрямо возразил Селиверстов.
— Ладно, хватит о юридических тонкостях. Несите фото! — прервал его размышления прокурор.
Вскоре они уже держали в руках фотографию генерала Рассказова. На них смотрело упрямое сердитое лицо уставшего человека. Его умные глаза, казалось, говорили, что этот человек знает что-то такое, о чем не знает никто.
Когда они вернулись в прокуратуру, цветной ксерокс с фотографии был готов через несколько минут.
— Никогда не думал, что его фотографию я найду у вас, — признался Савелий.
— Чем еще могу быть полезен? — улыбнулся Зелинский.
— Спасибо, вы и так столько времени на меня потратили…
— Ты это брось! — сердито оборвал его Зелинский. — Какие могут быть счеты между нами, бывшими «афганцами»? К тому же я у тебя в неоплатном долгу. — Почему? — удивился Савелий. — Только благодаря тебе я сейчас нахожусь здесь. — Не понял…
— Когда я тебя незаслуженно обидел в зоне… — начал Зелинский. — Помнишь?
Савелий пожал плечами и Зелинский продолжил:
— Ты ничего не сказал, а просто посмотрел мне в глаза, но это был такой взгляд, что я несколько ночей не мог спокойно спать! А потом жена сказала, что ты тоже «афганец», и я решил во что бы тони стало разобраться в твоей истории. Ты помог мне подняться над самим собой! Пересмотреть свою жизнь! — Он в волнении стал ходить по кабинету.
— Но вы сами все для себя решили, причем же здесь я? — Савелий вновь пожал недоуменно плечами.
— Как причем? Именно благодаря тебе я и смог это сделать! Бели бы не ты, то я, возможно, так и прозябал бы в местах не столь отдаленных и потихоньку спивался бы там…
— Каждый человек идет к той цели, какая у него написана на роду. Рано или поздно вы все равно бы восстали против того, чем тогда занимались.
— Рано или поздно! — перебил Зелинский. — Но благодаря тебе — не поздно!
— Во всяком случае, спасибо вам за помощь! — Савелий улыбнулся и крепко пожал Зелинскому руку. — Я пошел… — Если что, обращайся, — бросил тот на прощанье. — Непременно!
Как только Савелий пришел к себе домой, то сразу же набрал номер Богомолова:
— Константин Иванович, можете дать отбой по фотографии нашего общего знакомого! — Как? — с удивлением воскликнул генерал. — Она уже у меня есть. — Каким образом? Ты уверен, что на ней изображен именно он? — Да.
— Хорошо, в восемнадцать тридцать жду у себя! — Генерал явно горел желанием узнать подробности.
— Непременно! — Савелий положил трубку, подошел к кушетке и с огромным удовольствием растянулся на ней. Сейчас ему казалось, что посещение Бутырок было во сне, но настолько реальном, что тюремный специфический запах засел у него в носу.
Как же повезло ему с этим походом в Бутырки! Хорошо, что он обратился к Зелинскому. Мало того, что удалось найти фотографию Рассказова, так еще и встретил Никиту, который лишний раз убедил его в правильности решения по поводу Леши-Шкафа. Этот «шкаф» ему очень сильно задолжал! И должен за это ответить! Слишком он задержался на этой земле, как и его Лолита. Пора и на покой… Савелий не «накручивал» себя: у него и так было достаточно оснований вынести свой приговор.
Теперь нужно подумать о цепочке, которая может привести к тем, кто похитил в свое время его самого. Какие у него есть ниточки? Наверняка похитители как-то были связаны с больницей. Иннокентий рассказывал о серии странных убийств в больнице: был убит доктор, который был единственной ниточкой к похитителям или к их сообщникам, постовой милиционер, который наверняка оказался случайным свидетелем преступления, или на свою беду увидел кого-то, кто не хотел «светиться». Значит, нужно начать поиски с самой больницы, найти санитарную машину, на которой его вывезли к той даче. Кстати, неплохо было бы прощупать и дачу: наверняка ею пользовались не единожды!
Он взглянул на часы: до встречи с Богомоловым времени было предостаточно. Савелий включил телевизор и вдруг услышал мелодию, которую слышал на той самой даче, где он некоторое время находился в беспамятном состоянии. Савелий закрыл глаза и попытался настроить себя на то время. И это принесло результат: Савелий явственно услышал два голоса.
«Как ты думаешь, Хитрован, он не отдаст концы, пока мы его не обменяем?» Голос был бархатистым, красивым, с явным акцентом, скорее всего, американским. Точно, американец!
«Ничего, парень крепкий — выдюжит! — Этот голос был хрипловатым, подобострастным. — Вы извините, Красавчик-Стив… не возражаете, что я вас так называю?»
Красавчик-Стив! Теперь Савелий все вспомнил. С Красавчиком-Стивом у него еще будет возможность пообщаться, когда он отправится на поиски Рассказова. Сейчас его больше интересовал тот, по кличке Хитрован. Судя по всему, он принадлежит к криминальным структурам, а значит, на него можно выйти через того же Лешу-Шкафа. Впрочем, и Леша не нужен: вспомнив голоса, Савелий вспомнил и внешность Красавчика-Стива и Хитрована. А узнать его имя и адрес ничего не стоит.
Выходит, люди Рассказова используют местных «авторитетов». Хотя, если хорошенько поразмыслить, на кого еще они могут опереться? С них и спросить можно, не то что с чиновников!
Сейчас, когда многое прояснилось, нужно было решить: приступить к «чистке», как Савелий мысленно назвал свою будущую работу, немедленно или дождаться перемены своей внешности. После недолгих размышлений, он понял, что в ожидании «смерти», возможно, пройдет не один день. А сидеть и ждать у моря погоды — не в его духе.
Савелий отодвинул от стены диван, залез за обшивку и вытащил небольшую коробку. В ней он держал оружие и спецснаряжение, о котором напоминал Богомолов. Он откинул крышку и достал из коробки предмет, напоминающий обыкновенную авторучку. Она стреляла тончайшими четырехсантиметровыми иголками, которые выкидывались мощной пружиной. Скорость их полета была такой большой, что стальная игла спокойно пробивала даже берцовую кость. Немного подумав, он взял еще очки-монитор и авторучку- камеру.
Он уже хотел уходить, но подумал о Воронове. Чтобы тот не беспокоился, Савелий написал ему записку:
«Пошел прогуляться, вернусь поздно вечером. Рэкс».
Первым делом он направился к телефону-автомату и набрал номер клуба «Виктория». Трубку взяла сама Лолита. Изменив голос, Савелий с ужасным акцентом попросил к телефону Лешу-Шкафа.
— Извините, а кто его просит? — любезным тоном поинтересовалась она. — Судя по голосу, вы, вероятно, приехали из-за границы? — Да, вы правильно определять. Я иметь такой мой ужасный русски! Я от Лондон. Роберт Максвелл.
— О, вашего звонка он давно ожидает! — Савелий с трудом удержался от смеха: как быстро она «гнет подковы»! — По всему видно, что вы давно не звонили ему. Здесь он почти не бывает: его офис расположен на Большой Полянке, тридцать четыре… Пожалуйста, запишите телефон, сейчас он как раз должен быть на месте.
Савелий вежливо поблагодарил «столь любезную леди с фантастик голосом» и обещал обязательно нанести ей визит.
Офис на Большой Полянке был знаком Савелию: о нем довольно часто упоминал ЛешаШкаф в разговорах с Лолитой. Он взглянул на часы. Если Леша-Шкаф не изменил своих привычек, то там он будет еще не меньше сорока минут. Что ж, этого времени как раз достаточно, чтобы успеть навестить Лолиту, которая наверняка звонит сейчас «своему милому», чтобы предупредить о приезде какого-то англичанина по имени Роберт Максвелл.
Хорошо зная Лешу-Шкафа, Савелий предположил, что тот сейчас же займется поисками в своих записях заметок об этом англичанине. На это уйдет минут тридцать, а значит, у Савелия будет уже более часа. И поэтому первым делом — Лолита!
