— Марка попроще, номера — частные, водитель…
— О водителе помню… — улыбнулся генерал и сказал в селектор: — «Жигули» с частными номерами, без водителя. — Как срочно?
— Если не трудно, то прямо сейчас, — подсказал Савелий.
— Сейчас сможете? — спросил генерал. — Сейчас? — Помощник замолчал, потом предложил: — Если сейчас, то лучше моей «шестерки» ничего не могу предложить. Но как с доверенностью?
— Это действительно вопрос… — вздохнул Богомолов.
— Как-нибудь! — махнул рукой Савелий. — Нет, голубчик, как-нибудь не выйдет. Вот что, Михаил Никифорович, подойди-ка к нашему нотариусу и сделай доверенность на Савелия Говоркова, данные у тебя вроде должны быть. — Так точно, Константин Иванович, имеются. — Вот и ладненько. Как только сделаешь, сразу ко мне! — Генерал отключил селектор и подмигнул Савелию. — Вот так-то!
— Хорошо быть генералом, — хмыкнул Савелий.
— А ты как думал? Генерал — он и в Африке генерал! Теперь вернемся к нашим баранам… Ты готов завтра явиться на первое обследование?
— Что значит «первое»? Оно что, не одно будет?
— Я не совсем правильно выразился, — поправился Богомолов. — Не обследование, а знакомство.
— Хорошо, завтра так завтра! — весело, с какой-то даже бравадой согласился Савелий.
Богомолову не понравилось настроение собеседника, и он решил поинтересоваться:
— То, что ты собираешься предпринять сегодня, опасно?
— Не могу вам врать, — вздохнул Савелий. — Есть немного! Но не настолько, чтобы паниковать.
В этот момент в кабинет постучали. — Входите, Михаил Никифорович!
— Неужели вы меня по шагам узнаете? — с улыбкой спросил полковник.
— По запаху, дорогой, по запаху! — Богомолов рассмеялся. — Ну что, все сделано?
— Так точно, Константин Иванович! — Он протянул оформленную доверенность и ключи генералу.
— Это ему, — кивнул Богомолов на Савелия. — Спасибо, Михаил Никифорович! — поблагодарил тот. — Не беспокойтесь, верну в целости и сохранности.
— Да хоть и разобьете: быстрее новая появится!
— Хитер мой помощник, — заметил генерал. — Я же шучу, — смутился Михаил Никифорович. — А я — нет: если он разобьет твою машину, получить новую, — сказал генерал без всякой иронии.
— Что сказать генералу Тарасову? Полчаса ожидает в приемной, — напомнил полковник.
— Собственно говоря, у меня все, — тут же сказал Савелий.
— Вот и ладненько. Как только Савелий выйдет, путь заходит Вадим Васильевич.
— Хорошо. — Полковник тут же вышел из кабинета.
— Машину вернешь завтра к десяти сюда и поедешь на обследование. Все? — Богомолов взглянул на часы. — До завтра, Константин Иванович. — Будь! Не рискуй напрасно! Савелий вышел, а Богомолов тут же набрал номер, чтобы сделать то, что он решил еще несколько минут назад: подстраховать Савелия.
Когда Говорков вышел из здания, он сразу же увидел зеленые «Жигули». Именно на такой машине ему пришлось пробиваться сквозь ловушки Четвертого в Казахстане. В этом он увидел предзнаменование успеха.
Савелий давно уже решил: чем проще план, тем больше шансов воплотить его в жизнь. Это как в хитроумно закрученном детективе: гениальный преступник разрабатывает удивительно дерзкий план, в котором все рассчитано буквально до секунды. Каждый из персонажей до мельчайших подробностей знает свою роль. Читатель настолько восхищен этим планом, что помимо своей воли начинает «болеть» за преступников, но именно этого и добивается автор. Казалось бы, все продумано, ничто не может им помешать, но…
Вновь это сакраментальное «но»! Происходит то, что называют роковой случайностью, которую никто не может предугадать: например, у машины, на которой должны были смыться преступники, обыкновенные воришки отвинчивают колеса, или проходящий по банку ночной сторож машинально закрывает на ключ дверь, за которой укрылись грабители — а дверь настолько прочна, что выбить ее невозможно. Им приходится просидеть взаперти аж до понедельника, пока их не выпустит полиция.
Савелий любил смотреть остросюжетные фильмы и читать криминальные романы, но всякий раз скептически усмехался, столкнувшись с «клюквой». Особенно он бесился в тот момент, когда преследователь-герой, полицейский или частный сыщик, выйдя на преступника, вступает с ним в полемику, вместо того чтобы арестовать или обезвредить. Как правило, в таких случаях преступник, пользуясь ситуацией, либо ранит преследователя, либо сбегает, и все приходится начинать сначала.
Савелий был убежден: если достал оружие, то нужно применять его и никогда не верить в благонамеренность преступника, который готов обещать все, что угодно, лишь бы отвлечь внимание преследователя.
Сейчас, отправившись на встречу с Хитрованом, Савелий предполагал, что тот уже насторожился: в криминальных структурах новости распространяются моментально, тем более, что Леша-Шкаф был не из последних «авторитетов» Москвы. И коль скоро начался «отстрел», Хитрован предпринял дополнительные меры по своей защите. Но именно на это Савелий и рассчитывал: на тотальный страх среди «шерстяных», чтобы они стали нервничать, боялись даже своей тени. Он специально усложнил себе задачу, решив не просто убить Хитрована, но сначала поговорить «по душам». Он хотел получить сведения о соучастниках убийства Наташи и ее братика.
Савелий хотел остановиться у телефона-автомата, но, скосив глаза вниз, он увидел радиотелефон, с благодарностью подумал о Михаиле Никифоровиче и набрал номер, сообщенный ЛешейШкафом. Мужской голос, раздавшийся в телефонной трубке, не принадлежал Хитровану. — Кого вам?
— спросил он раздраженно. — Если ты Хитрован, то тебя, спокойно ответил Савелий, давая понять, что он не знает Хитрована. — Кому он понадобился?
— А вот это не твое дело, болван! — разозлился Савелий. — Скажи своему Хозяину, что звонит «доброжелатель».
— Хорошо, сейчас узнаю… — Трубку поднял один из телохранителей Хитрована, туповатый малый, который исполнял все поручения от «сих и до сих», никогда не проявляя инициативы. Сейчас, услышав властный тон звонившего, он пондл, что благоразумнее сразу доложить Хозяину о звонке.
Хитрован сидел в своем кабинете, если так можно назвать комнату, где он уединялся, чтобы предаться возлияниям. Обычно он делал это в компании какой-нибудь шлюхи, готовой на все, лишь бы хорошо попить-поесть, да еще и получить «пару зелененьких» за удовольствие, но сейчас Хитрован закрылся один и довольно быстро набрался до той кондиции, когда его тянуло «на подвиги».
Своим привычкам он изменил потому, что знакомый журналист позвонил ему и сообщил о Леше-Шкафе и Лолите. О том, что они внезапно умерли, Хитрован узнал за несколько минут до его звонка от одного приятеля, работавшего в окружении Леши-Шкафа, но тот сказал, что они умерли от сердечной недостаточности. Хитрован не очень поверил в такое странное совпадение, но особо не взволновался: Леша-Шкаф не входил в число его друзей. Другое дело Лолита. Хитрован исподтишка любовался этой красавицей и не терял надежды, что когда-нибудь сможет затащить ее в свой «кабинет».
Помянув Лолиту доброй порцией «Кремлевской», он загрустил. Тут позвонил злополучный журналист, который и сообщил, что они были убиты профессионалом и, как ему кажется, кемто из «своих». Такая новость не могла нс насторожить Хитрована. Он почувствовал, что ситуация взрывоопасна. Просто сидеть и ждать неизвестно чего он не мог и потому решился позвонить тому, чье мнение очень уважал. На его счастье, Мабуту оказался на месте и сам взял трубку.
— Кому понадобился старый больной человек? — покашливая, как всегда, ехидно спросил он.
— Извините, уважаемый Мабуту, если не вовремя звоню… — залепетал Хитрован.
— А, это ты, хитрая бестия! — хмыкнул Мабуту. — Отчего такая дрожь в голосе? Или похмелье замучило?
— Как вы можете шутить в такое время? — В голосе Хитрована слышался животный страх.
— Ты что, получил известие от чеченского лидера, что нас будут резать его люди? Не боись, ему сейчас не до этого. А рискнет — не успеет и глазом моргнуть, как не только его людям, но и ему самому руки повыдергиваем! — Я не об этом, дорогой Мабуту… — А-а… понял!
— Он вздохнул и снова кашлянул. — Ты о потерях в наших рядах, не так ли? — Уже знаете?
