— А откуда такая уверенность, что эти люди обязательно имеют или имели какие-то виды на Рассказова? — неожиданно спросил Богомолов.
— Очень хороший вопрос, — улыбнулся Майкл, — его задавал и ваш «крестник»! — Он усмехнулся и рассказал о беседе с Савелием.
— Пока не знаю. Значит, что-то изменилось в Париже либо… здесь!
Константин Иванович задумался.
— Рассказов сейчас в отеле? — неожиданно спросил он.
— Был в отеле… — не очень уверенно проговорил адмирал, ему вдруг пришло в голову, что в последний раз сведения о Рассказове поступали аж два дня назад. — Минуту, сейчас выясним! — Адмирал быстро набрал номер. — Стефани, это адмирал Джеймс! Есть ли новости от Мэйсона?.. Конечно же, о Рассказове!.. Так… Отлично! Какого черта вы молчали?.. Как только появится, сразу доложить! — Он уже хотел закончить разговор, но вдруг добавил: — Да, Стефани, проверь, пожалуйста, отель… Да, черт возьми! — сердясь более всего на себя, Майкл сорвался на сотруднице, и это еще больше его разозлило: — Конечно же, на предмет нахождения там Рассказова! Все! — Он отключил трубку мобильного телефона и немного виновато взглянул на Богомолова. — Человек, которому я поручил следить за Рассказовым, два дня не выходил на связь! — Он вновь поморщился и вдруг подозрительно взглянул на Богомолова. — Послушай, откуда у тебя информация, что здесь что-то не в порядке?
— Никакой информации! — заверил Константин Иванович. — Интуиция! — сказал он. Правда, тут же несколько смутился, вспомнив, как сам яростно возражал по этому поводу Воронову.
Словно подслушав мысли генерала, Майкл воскликнул:
— Господи! Едва не забыл, о чем тебе хотел рассказать первым делом. Сегодня утром звонил твой преемник.
— Генерал Говоров? И что?
— Воронова срочно отзывают в Москву!
— Он объяснил зачем?
— Нет. Но мне кажется, я знаю причину. Нисколько не удивлюсь, если вскоре отзовут и твоего «крестника».
— О чем ты?
— Чечня?
— И что Чечня? Может, пояснишь? А то живу, словно в вакууме: мне ж приходиться черпать информацию только из газет, да и то с большим опозданием…
— Войну остановили лишь официально. На самом деле она продолжается. И противостояние еще более усилилось в преддверии президентских выборов в Чечне!
— Это так серьезно?
— Сам хотел бы ошибиться… но — кажется, да. — Майкл покачал головой. — Когда кандидатом в президенты может стать террорист, по вине которого погибло столько людей, то о каком мире можно говорить?
— Нет, к чертовой матери: нужно побыстрее заканчивать эту операцию! Там столько событий, а я здесь прохлаждаюсь! Как хочешь, Майкл, но если в течение двух недель ничего здесь не произойдет, то я возвращаюсь!
— И чем тебе здесь не нравится? — со вздохом спросил Майкл. — Мирно, покойно, тепло… В Москве знаешь сколько сейчас градусов мороза?
— Догадываюсь! — кивнул генерал и спокойно добавил: — Ну и что? Мои детки, вероятно, забыли, как выглядит их отец, а я уже стал забывать, как пахнет под мышками у жены… Нет! С меня хватит! Две недели! Слышишь? Две! — Для убедительности он помахал двумя выброшенными вверх пальцами…
Разговор с Вороновым разбередил Савелия. И правда, ведь он может поломать жизнь Розочке! Он же вдвое старше ее. Вдвое! Все очень просто объясняется — когда Розочка потеряла родителей и у нее, по существу, никого, кроме тетки, не осталось, из тайников ее детской памяти вынырнул образ мужественного парня, чем-то неуловимо похожего на ее отца.
Распорядись судьба иначе, — например, если бы ее родители остались в живых, — все сложилось бы по-другому. Розочка росла бы в нормальной семье, встретила бы хорошего мальчика, и они бы дружили, как все. Но одна мысль, что Розочка могла бы встречаться с кем-то другим, вызвала в Савелии такую ярость, что он вскочил с дивана и нервно зашагал по комнате. Господи, да что же это такое? Не проходит ни одного дня, чтобы он не вспомнил о Розочке! Не грозит ли ей опасность? Не перегружена ли она в университете? Сейчас он почти ничего о ней не знал: с того самого дня, как он поздравил ее с поступлением, Майкл по его просьбе снял наблюдение, и теперь Савелий мучился неизвестностью. Несколько раз он набирал ее номер, но так и не решался заговорить: едва услышав ее нежный и нетерпеливый голос, Савелий сразу клал трубку. Однако Розочка обо всем догадывалась и однажды сказала прямо:
— Сережа, я знаю, что это ты! — Ее голос дрожал, и она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать, а потому старалась говорить быстро.
— Милый, не клади, пожалуйста, трубку. Ты не говоришь ни слова, но это и не очень нужно: я-то знаю, что это ты! Ты очень часто снишься мне… Сереженька, милый, если ты чего-то стыдишься и потому не звонишь, то напрасно: все это ерунда! Слышишь, ерунда! Мы с Ларисой очень часто говорим о тебе. Что-то она слишком тобой интересуется… Глупая, она думает, что может заморочить тебе голову! Милый, я все понимаю и прекрасно знаю, что ты мужчина. Мужчина в полном смысле этого слова! И тебе трудно со мной, так ведь? Ничего, потерпи немного, и мы с тобой еще все наверстаем, ведь правда же?
В ее голосе было столько лукавства, что Савелий даже покраснел: ему показалось, что она прекрасно знает о той сумасбродной выходке с ее подругой. И Розочка, словно понимая, о чем он думает, решила поддразнить его:
— А от Лариски только и слышишь: «Ах, какой мужчина! Какой галантный, красивый, сильный, внимательный!» И когда только успела разглядеть! Господи, милый, как я по тебе скучаю! Как хочу услышать от тебя хотя бы словечко! Нет-нет, не вешай трубку! — испуганно сказала она. — Какая я глупая! Прости, милый, больше не буду настаивать! Просто слушай! Перед сном я с тобой всегда разговариваю, но сейчас, когда я словно ощущаю твое дыхание, мне во сто крат приятнее! Как здорово, что ты есть! Милый мой, Сереженька! Ой, а я уже опаздываю на занятия! Ты звони мне почаще, милый, хорошо? А сейчас клади трубку первым.
В ее голосе было столько нежности, что Савелий, не почувствовав в ее просьбе притворства, машинально положил трубку и тут же причмокнул без особой досады: вот ведь бесенок! Провела все-таки! Положив трубку по ее просьбе, Савелий тем самым подтвердил, что звонил именно он. Ладно. Теперь придется запретить себе думать о Розочке…
Почему же «парижская группа» не вылетела, хотя и купила билеты до Нью-Йорка? Вряд ли их хозяин решил отказаться от документов, украденных у Ордена. Тогда в чем дело? Откуда ноги растут?
Как ему не хватало Воронова! И вот наконец звонок — как гром среди ясного неба:
— Братишка, привет! Боялся не застать тебя!
— Что-то случилось? — насторожился Савелий.
— Звонил Порфирий Сергеевич!
У Савелия екнуло в груди.
— Отзывают?
— Отзывают, братишка, и прямо сегодня! Погуляли — и хватит! — По голосу было ясно, как он взволнован.
— Один летишь?
— Нет, братишка, с Ланой! Мы с ней решили… — Воронов вдруг запнулся, словно не в силах произнести вслух. — В общем, сам понимаешь.
— Наверное, — улыбнулся Савелий.
— Хочешь поговорить с Ланой?
— Давай!
— Здравствуй, Са… — начала Лана, но тут же спохватилась: — Сереженька!
— Здравствуй, Лана!
— Я слышала, у тебя появилась любимая? — Это было сказано без всякой насмешки, просто и
