Ребята изображали удивленные лица и тут же начинали «обвинять» друг друга в том, что каждый из них был прав, когда уверял, что именно он указывал верный маршрут. Они так естественно и артистично разыграли ссору, что те в конце концов даже принимались их мирить, потом, потешаясь над их глупостью, указывали правильное направление, в котором они «с благодарностью» удалялись на расстояние прямой видимости, разворачивались и, объезжая стороной патруль, продолжали свой путь.
Все сходило с рук до тех пор, пока они не оказались недалеко от города Шатой. Старшим дозора оказался весьма дотошный малый. Этот молодой чеченец, на вид ему было не более двадцати пяти лет, судя по его интеллигентной речи безо всякого акцента, свойственного людям «кавказской национальности», вероятно, долгое время жил и учился в России. Савелий даже подумал, что он бы нисколько не удивился, если бы оказалось, что парень учился в Москве.
Этот чеченец с былинным именем Руслан действительно все детство провел в Москве: его родители, инженеры-строители, в довольно позднем возрасте произведя на свет мальчика, души в нем не чаяли и всячески баловали с самого детства. Добаловали до того, что тот возомнил о себе черт знает что и убедил себя, что он избранный и ему дозволено в этой жизни все.
С легкостью поступив в МГУ, Руслан ударился в легкую жизнь: рестораны, девочки, вечеринки, танцульки. Допился до того, что однажды до полусмерти избил, а потом и изнасиловал четырнадцатилетнюю сестренку своего приятеля. Проснувшись среди ночи, он, увидев рядом с собой едва дышащую окровавленную девочку, изо рта которой змейкой струилась кровь, понял, что она до утра не доживет.
Представив, что с ним сделает приятель, не говоря уже о служителях закона, Руслан пустился в бега на родину своих предков, где вовсю бушевало пламя войны. Родина приняла его с распростертыми объятиями: война все спишет! Наконец-то он очутился там, где ему действительно можно было делать все. Однако иногда приходилось и отдавать долг. Два раза в месяц по пять дней приходилось дежурить в патруле.
К несчастью Руслана, командир патруля Зелимхан, к которому он был причислен, страдал манией величия и никогда не терпел возражений, тем более любого намека на неподчинение: тут же пускал в ход кулаки или все, что попадалось под руку. Зелимхан был настоящий садист, особенно по отношению к женщинам, и не пропускал ни одной юбки, когда они дежурили в патруле. Вволю поиздевавшись над какой- нибудь беднягой, удовлетворив свои садистские наклонности и насытив свою плоть, он милостиво разрешал попользоваться и остальным своим соратникам.
Руслан не очень поверил в разыгранный группой Савелия спектакль и неожиданно спросил:
— А каким путем вы ехали, что добрались аж до нашего кордона, совсем в другой стороне и так далеко от Аргуна? Это, согласитесь, наводит на подозрительные мысли. — В его интонации не было иронии, и Савелий решил все-таки попытаться рассеять его подозрения.
— Вы знаете, мы довольно плохо ориентируемся в этих местах, а те, кто знал дорогу хорошо, погибли во время покушения на нашего приятеля,
— нисколько не смущаясь, пояснил он.
— Хорошо, поставьте пока машину вон туда и немного обождите, я должен доложить своему командиру. Извините, но это не моя прихоть. — Он развел руками.
— Конечно, конечно. Я понимаю, служба есть служба. — Савелий радушно улыбнулся и обернулся к Михаилу: — Поворачивай к тому месту, куда указал старшой. — Проговорив эту фразу, Савелий подал сигнал опасности, и ребята тут же незаметно проверили свое оружие.
Дело в том, что Савелий, беседуя с дотошным чеченцем, «услышал» его внутренний монолог. Оказывается, весть о ранении Мушмакаева успела разлететься по всей Чечне, и многие пытались узнать о его самочувствии, но обнаружить его местонахождение все никак не удавалось.
Именно это обстоятельство, в совокупности с неудачным приобретением злополучного смертоносного «дипломата», взлетевшего на воздух и мгновенно сделавшего потерю трехсот тысяч долларов весьма обидной, заставило Дудаева задуматься. Неожиданный взрыв «дипломата» и то, что триста тысяч баксов улетели в трубу, поначалу нисколько не насторожило его, ему немало пришлось терять на своем жизненном пути, но, когда его племянника не оказалось в аргунской больнице ни на следующий день, ни через день, Дудаев понял, что здесь что-то не так, и приказал сообщить по всем постам, что ждет сведений о Мушмакаеве.
На пост перед Шатоем эта информация поступила буквально за пару часов до появления группы Савелия. Руслан, старший группы дозора, не знал, что они должны предпринять, если перед их постом появятся люди, среди которых будет и сам Мушмакаев. Если бы он был в сознании и дал понять, что с ним все в полном порядке, тогда Руслан не стал бы задерживать машину и ему даже в голову не пришло бы интересоваться маршрутом их следования, но в данной ситуации он не мог поступить иначе и обязан был сообщить своему непосредственному начальнику, то есть Зелимхану.
Ситуация складывалась явно не в пользу группы Савелия: сколько боевиков в наряде, кроме этих троих, что на виду, неясно, какое вооружение — неизвестно, а их, мало того, что всего трое, не считая тележурналистки, так еще и сидят в кабине машины, словно в ловушке: ни обзора, ни возможности маневра, одна завалящая гранатка и… костей своих не соберешь.
Савелий «услышал», как парень подумал о том, что он обязан сообщить, если увидит Мушмакаева или чтото узнает о нем. Это означает, что кто-то задумался над тем, что они так и не появились в аргунской больнице, и принял решение разобраться в этой странной ситуации. Медлить было нельзя: стоит парню доложить своему начальству, и на них начнется настоящая охота по всей территории не только Чечни, но и за ее пределами. Все это пронеслось в голове Савелия в считанные доли секунды, старший поста не успел и трех шагов сделать, как…
— Работаем, — тихо бросил ребятам Савелий, а сам выскочил из машины. — Земляк! — окликнул он старшего поста, с надеждой лишь только остановить его, попытаться узнать количество боевиков, изменить невыгодную ситуацию для его группы. Впервые ему приходилось действовать без какого-то плана, надеясь на русское «авось».
В таких случаях, если удается схватить «удачу за хвост», говорят, что просто повезло, в противном случае — нет, расклад пятьдесят на пятьдесят.
Но Автор твердо уверен, что в таких случаях ни о каком везении не может быть и речи: здесь подключается все то, чем наградила природа, опыт, интуиция, и чтото еще, о чем невозможно сказать вслух без опасности прослыть сумасшедшим.
— В чем… — недовольно начал старший поста, повернувшись к Савелию, но, увидев простодушно улыбающееся лицо незнакомца, сам улыбнулся и спросил: — Какие проблемы?
— Извините, что мне приходится говорить об этом, но… — Савелий изобразил такое смущение на лице, что парень купился:
— Что случилось? — недоуменно спросил он.
— Мне не совсем удобно… — поморщился Савелий.
— О чем вы? — не понял тот.
Савелий красноречиво кивнул в сторону машины.
— В чем дело? — Парень явно был несколько растерян.
— Я могу сказать вам тет-а-тет? — едва не шепотом спросил Савелий.
— Ну? — Парень совсем был обескуражен и сделал шаг вперед. На какую-то долю секунды ему показалось, что этот странный незнакомец хочет поведать ему о чемто очень важном.
Савелий подошел ближе и шепотом спросил:
— Вы не покажете, где у вас туалет?
— Что? — Парень едва не взорвался от смеха. — Туалет? Да в любом месте.
— Но я же не могу при даме… — Савелий смущенно кивнул в сторону машины.
— При даме? — удивился тот; по-видимому, для него это было неожиданностью, в сумерках он не рассмотрел в кабине тележурналистку.
Обменявшись со своими соратниками странными взглядами, он подошел к машине и заглянул внутрь.
— А она очень даже ничего! — Плотоядно глядя на девушку, Руслан несколько раз вытер о куртку мгновенно вспотевшие ладони. — Чья ж ты будешь, красавица? — спросил он, бросая вопросительные взгляды то на Михаила, то на Дениса.
Дарья уже хотела отбрить молодого петушка, но Михаил незаметно сжал ее локоть.
