трудностями, а стоило той завести семью и уйти к мужу, как у Розочки все стало валиться из рук; она ничего не успевала, иногда даже забывая давать поручения обслуживающим ее людям.
Неизвестно, до чего она дошла бы в порыве самокритики, как вдруг зазвонил телефон, который она отключила еще три дня назад. Первой ее реакцией было отругать виновного, но тут она вспомнила, что сама минут десять назад, бродя в раздражении по комнатам, зачемто включила телефонный шнур в розетку. Брать трубку или не брать? А вдруг подруга? Хоть будет на ком злость сорвать! Розочка резко схватила трубку:
— Да, слушаю! — сердито воскликнула она.
— Розочка, — услышала она голос, от которого вдруг сильно-сильно забилось ее сердечко, — ты почему такая грозная? Кто посмел разозлить мою девочку?
— Са… — начала она, но тут же спохватилась. — Сереженька, милый, родной мой, как же я рада, что ты позвонил именно сейчас! Господи, спасибо тебе! — От волнения ее голос задрожал, а из глаз брызнули слезы.
— Что с тобой, родная? Что случилось? — встревожился Савелий.
— Ты знаешь, тетка моя… — начала Розочка с того, что, вероятно, действительно тревожило ее сердце. — Помнишь ее?
— Зинаиду Александровну? Конечно! Что с ней? — Савелий подумал, что с теткой Розочки что-то произошло.
— Так вот, она вышла замуж, за профессора одного, — с грустью произнесла она.
— Вышла все-таки? Значит, нашла свое счастье? Какая она у тебя молодец! Постой, — спохватился он. — Почему в голосе твоем такая грусть?
— Да нет никакой грусти, — деланно возразила Розочка.
— Не ври, пожалуйста, — строго произнес он. — Рассказывай. Что, осталась одна и раскисла?
— Ну, вот, видишь, ты и сам все знаешь. — Розочка обиженно всхлипнула.
— А ну, вытри слезы! Что это такое? Что случилось с моей девочкой? Совсем не узнаю ее. — Савелий специально не стал жалеть Розочку, чтобы заставить ее взять себя в руки.
— Не сердись, милый, я больше не буду, — совсем по-детски ответила Розочка, чем сразу разжалобила Савелия.
— Никогда, милая, не распускай нюни. Помни, какие у тебя были родители. Сколько страданий им пришлось перенести и так рано уйти из жизни. А если и это не поможет, то знай, что есть человек, который все время думает о тебе, и ты всегда можешь рассчитывать на его поддержку.
— Спасибо, Сереженька! Знай, что именно мысли о тебе очень часто помогают мне в трудную минуту. — Розочка говорила с такой нежностью, что ему вдруг захотелось взметнуться ввысь и единым движением мысли очутиться рядом с ней. — Как все-таки здорово, что ты позвонил именно сейчас, когда так хотелось услышать твой голос! Наверное, в Москве сейчас очень тепло, правда?
— Я не в Москве сейчас…
— А где же? Или не можешь сказать?
— В Болгарии.
— В Болгарии? Как здорово! В море, конечно, купаешься, загораешь?
— с некоторой завистью проговорила Розочка.
— К сожалению, не до отдыха. Как ты, милая? Как семестр закончила?
— Первый курс на «отлично», — не без гордости доложила она. — А в остальном… очень скучаю по тебе.
— Я тоже…
— Почему столько времени не звонил?
— Ты же помнишь, о чем я тебе говорил?
— Все помню. До последнего слова помню. Но иногда так хочется услышать твой голос, что просто мочи нет.
— Ко дню твоего рождения тебя ждет сюрприз…
— Господи! Неужели сможешь вырваться? — радостно воскликнула девушка.
— Наполовину, — остудил ее Савелий.
— Как это?
— Ну какой же тогда будет сюрприз?
— До дня рождения так далеко. Скажи, пожалуйста, — умоляюще произнесла она, и Савелий не смог отказать.
— Я пришлю тебе свой голос.
— Правда? Вот здорово! А что же ты мне расскажешь?
— Нет! — решительно отрезал он. — Пускай хотя бы это останется сюрпризом.
— Хорошо, придется подождать, — покорно согласилась Розочка. — Только очень прошу тебя, наговори побольше, хорошо?
— Обещаю.
— Боже, как бы мне хотелось сейчас, чтобы мы были вместе, — словно подслушав его мысли, с грустью отозвалась она.
— И мне! — признался Савелий и тут же добавил: — Пока, к сожалению, это невозможно.
— Очень давно хочу спросить тебя, можно?
— О чем? — насторожился Савелий.
— Можно? — настойчиво повторила Розочка.
— Ладно, спрашивай.
— Ты помогал устроить мою учебу в Нью-Йорке?
— С чего это вдруг тебе захотелось узнать об этом именно сейчас? — ответил он вопросом на вопрос.
— Я же сказала, что давно хочу, а спрашиваю сейчас потому… — начала объяснять она, но вдруг остановилась. — А когда еще я могла спросить? Ответишь?
— Обещаю, когда-нибудь ты все узнаешь.
— Только не сейчас?
— Мне уже нужно идти.
— Так скоро? Милый, я так люблю тебя, что иногда мне самой становится страшно. Боюсь, что сойду с ума.
— А вот это совсем ни к чему, — с полной серьезностью заметил Савелий.
— Не бойся, любимый, я возьму себя в руки!
— Это уже лучше, обнадеживает. — Он улыбнулся и добавил по-английски: — Смотри, больше не кисни и займись каким-нибудь полезным делом.
— А вот в этом можешь быть уверен: займу свои мозги непременно, — тоже по-английски ответила Розочка.
— Твой английский стал намного лучше за это время.
— Я старалась…
— Умница! Целую крепко! Пока!
— Я тебя тоже целую, звони! — Розочка чмокнула в трубку, и он услышал короткие гудки.
Некоторое время Савелий задумчиво глядел на трубку. Как здорово Розочка повзрослела за эти полгода! И как в то же время ей не хватает рядом близкого человека. Отсюда и ее стресс, переживания. Может быть, зря тетка поспешила с замужеством и оставила девочку одну? С другой стороны, ей, наверное, тоже было не сладко столько лет быть в одиночестве, без любимого мужчины? Да и Розочке все равно пришлось бы рано или поздно повзрослеть и самой начать заботиться о себе. А чем раньше придет желание отвечать за свои поступки, тем раньше появится и самоуважение, а это уже не так мало.
— О чем задумался, капитан? — услышал Савелий и обернулся. — У твоего мужественного лица такое странное и необычное выражение… — сказал Денис.
— Что значит странное?
— Не знаю, мечтательное, вот! — нашел он подходящее определение.
— Может быть, так оно и есть. — Савелий пожал плечами. — Ну, что там Андрюша?
