Каким образом кто-то мог связать смерть Вишневецкого с его именем, если правду знают на земле только три человека: он сам, Жарковский и Гриша? Жарковский исключается, вряд ли он бы вел себя так беспечно, если бы сдал его. Гриша? Вообще полный абсурд! Это все равно что предположить, что он сам на себя решил донести. Нет, здесь что-то не так. Во всяком случае, горячку пороть пока не стоит. Нужно подождать очередного сообщения: может быть, тогда все и прояснится…
«А почему неизвестный шантажист выбрал для контакта со мной эту девчонку? — осенило Велихова. — Откуда он знает, что я имею с ней какие-то отношения, если мы и виделись-то один раз? Господи! Именно в тот раз и звонил ему Лаврентьев! Неужели в ресторане кто-то подслушал его разговор? «
Велихов резко встал из-за стола, бросил пятьдесят баксов в чистую тарелку и быстро пошел к выходу. За ним тенью двинулся телохранитель.
Изо всех сил банкир пытался восстановить в памяти тот вечер, желая вспомнить все мелочи: кто сидел за ближайшими столиками, не громко ли он разговаривал, не было ли чего странного, на что он тогда не обратил внимания? Однако ничего путного вспомнить не удалось; всю память отбил тот чертов звонок, заставивший его прервать ужин и бежать, как собачка, по первому свисту своего хозяина.
Чертова страна, в которой ты, один из самых богатейших людей, зависишь от какого-то, — пусть и приближенного к Президенту, чиновника!
Он раздраженно приказал своему водителю:
— Нет, не в банк, Веня, поехали в Кремль!
— Так вы еще мне пропуск не оформили, — напомнил сидевший рядом с водителем телохранитель.
— У ворот подождешь, ничего с тобой не случится, — тон Велихова исключал любые возражения.
Водитель резко притормозил, и следующая за ними черная «Волга» с большим трудом избежала столкновения. Водитель высунулся из окна, чтобы извиниться, но «Волга» не остановилась.
— Мне кажется, шеф, что этот кузов мне знаком, — разворачиваясь, сказал водитель.
— И что?
— Не уверен на все сто процентов, но думаю, что эта тачка из конюшни ФСБ, и я на ней тоже ездил.
Дело в том, что Вениамин Соколов, в прошлом классный гонщик, работал в гараже ФСБ. В период крупной чиновничьей деятельности Велихова он и возил Аркадия Романовича на «вольво». Парень так понравился банкиру, что, когда его отправили в отставку, он пригласил Соколова стать его персональным шофером.
— Тебе что, впервой видеть, как меня «ведут»?
— Да нет, я так, к вашему сведению, — заметил Вениамин.
— Спасибо, но впредь, вместо того чтобы говорить об этом, старайся избавиться от хвоста.
— Как скажете, шеф, — обиженно буркнул парень.
Дело в том, что раньше, когда он сообщал Велихову, что за ними постоянно следуют машины, и причем самых разных марок, тот не принимал это всерьез и говорил, что его охраняют.
Трудно себе представить реакцию банкира, если бы он узнал о том, что за его сегодняшней встречей с секретаршей Жарковского наблюдал именно тот, кого Велихов мысленно прозвал «мстителем»!
В отличие от Велихова Надежда возвращалась из ресторана в радостном возбуждении, довольная собой. Страхи, которые она нагоняла на себя, рассеялись, а пятьсот долларов согревали душу. Чтобы еще больше укрепить чувство радости, она велела водителю остановить машину у одного из шикарных бутиков и купила себе туфли, к которым давно приглядывалась.
Время в магазине для женщин всегда пролетает незаметно, и когда она взглянула на часы, чуть не охнула: шеф, наверное, совсем извелся, бедный. Она торопливо вернулась в машину и приказала тоном хозяйки:
— А теперь в департамент.
Удобно развалившись на заднем сиденье, Надежда мысленно вернулась к сегодняшней встрече с Велиховым.
Сначала у нее не было желания записывать их разговор. Но подходя к столу у окна, где уже расположился Велихов, Надежда, словно повинуясь какому-то непонятному импульсу, включила микромагнитофон. А потом едва не пожалела об этом. Когда она рассказывала Велихову о выдуманном звонке, то увидела в глазах банкира такое, что ей стало не по себе.
Не веря ни в Бога ни в черта, она, может быть, впервые в жизни обратилась к высшей силе с мольбой, чтобы Велихов не проявил вдруг интереса к содержимому ее сумочки. И зачем она взяла с собой эту чертову пудреницу? Когда же все благополучно закончилось, она дала себе слово прекратить опасные эксперименты со злополучной пудреницей. Тем более что уже владела бесценной кассетой, которую надежно припрятала.
На всякий случай Надя взяла из сумочки пудреницу и сунула в потайной карман шубки.
Когда она вернулась на свое рабочее место, в приемной сидело несколько посетителей: видно, ее напарница, совсем еще зеленая и застенчивая, не сумела переправить к замам Жарковского тех, чьи вопросы могли быть решены без вмешательства шефа. Надежда поджала губки, сделала недовольное лицо и уже хотела взяться за отсев жаждущих аудиенции, как по селектору прозвучал голос Жарковского:
— Света, Надя еще не вернулась?
— Я уже здесь, Геннадий Александрович, — ответила она бодрым голосом.
— Зайди!
— Он уже дважды тебя спрашивал, — сочувственно проговорила напарница.
— Ты что себе позволяешь? — раздраженно начал Жарковский, едва Надя заглянула в кабинет.
Она спокойно притворила за собой дверь и подошла ближе.
— Ну, действительно, где ты так долго пропадала? — обиженно сказал он, понизив голос.
— Понимаешь, пупсик, вышла я от доктора… Кстати, он сказал, что через неделю, если не придут месячные, то придется сделать УЗИ. Так что смотри, скоро снова станешь папой, — ехидным тоном сообщила Надя.
— Ни к чему все это, — нахмурился он, — и что дальше?
— А дальше… Ты мне просто не поверишь. Иду я, значит, от доктора и вдруг рядом со мной останавливается черный «мерседес», и кто, ты думаешь, в нем?
— Ален Делон, — хмыкнул он.
— Не угадал, Велихов! — с гордостью объявила она.
— Велихов? — насторожился он.
— Собственной персоной. Предложил меня подвезти. — Она победно подняла голову.
— Он что, через Рязань тебя вез? — ревниво спросил Жарковский.
— При чем здесь Рязань, он галантно, как истинный джентльмен, предложил мне выпить бокал мартини, разве я могла отказаться?
— Нет, конечно, и что дальше?
— Мы заехали в ресторан «Маяковский», посидели немного, выпили, после чего он остался, а я вернулась к тебе, пупсик. Неужели ты ревнуешь, милый?
— О чем говорили?
— Все о тебе расспрашивал: как твое самочувствие, настроение…
— И все?
— И все.
— Ты записала разговор?
— Откуда я могла знать, что, идя к доктору, я встречу Велихова? — как можно увереннее ответила Надя, с трудом сдерживая беспокойство: что, если ему придет в голову обыскать ее?
— А где он?
— Я же сказала, остался в кафе.
— Глупышка, я о магнитофоне.
— Я сегодня утром так торопилась тебя увидеть, что забыла его дома, — не моргнув глазом, соврала Надя.
— Ну хорошо. — Он потянулся к ее губам, но она ласково остановила его, прижав свой пальчик к его губам. — Пупсик, там много посетителей, мне нужно рассортировать их.
