— Че, ты сам не справишься, что ли? — зло огрызнулся тот.
Было видно, что охранник устал, ему лень вылезать из салона и он хочет побыстрее сбагрить шефа, но ради этого и пальцем не пошевельнет.
Первый охранник матюгнулся и посмотрел по сторонам. Во дворе ресторана, в нескольких метрах от «Мерседеса», стоял какой-то щуплый парнишка лет двадцати пяти и, невозмутимо поглядывая на безуспешные усилия охранника, курил дешевую сигаретку без фильтра.
Во дворе уже никого не было, все разъехались кто куда, и, кроме этого парня в дешевой китайской курточке и вязаной спортивной шапке, помочь охраннику никто не мог.
— Эй, ты! — позвал его телохранитель. — Че смотришь? Помоги, денег заработаешь!
Паренек отбросил в сторону окурок и шаркающей походкой подошел к «Мерседесу».
— Подержишь его, а я — в салон. Потом подашь мне. Смотри не урони только, он на ногах уже не стоит… — сказал охранник, передавая Лабуха в руки пареньку.
Парень только кивнул в ответ. Он перехватил уже совсем заснувшего Жундрикова под мышки и подпер его спиной к автомашине. Охранник обежал «мерс», быстро юркнул в салон и, протягивая руки, приказал:
— Наклоняй ему голову и двигай на меня!
Паренек сделал все, как ему велели. Лабух, пьяно мотая безвольной головой, повалился в руки охранника. Тот аккуратно усадил его рядом с собой на сиденье, достал из кармана пару мятых купюр и, не глядя, бросил их пареньку.
— На, купи себе нормальных сигарет! — сказал он и захлопнул дверь машины.
Когда охранники привезли Лабуха к нему на квартиру и втащили в спальню, они принялись его раздевать и…
— Вот сука! — неожиданно заорал Семен, стягивая с шефа пиджак.
— Ты что? — удивился второй охранник.
— Глянь-ка сюда! — Семен показал на спину Лабуха, где на левой стороне белоснежной рубашки вокруг маленькой дырочки расплылось небольшое пятно крови. — Приколол Лабуха, гад!
— Кто? — Его напарник все еще не мог осознать случившегося.
— Кто-кто! Этот, который у ресторана вертелся! Кто ж еще, не ты же? Посмотри, может, он еще дышит?
Второй охранник пощупал пульс шефа — тот не подавал никаких признаков жизни. Его руки уже начали холодеть, голова по-прежнему безвольно болталась на ставшей уже коченеть шее. Охранники уложили Лабуха на кровать.
— Что делать будем? — спросил Семен.
— Братву надо поднимать, искать козла. Он далеко уйти не мог, всего пятнадцать минут прошло. Если найдем, можно будет узнать, кто шефа заказал. Нам многое за это спишут…
— Тогда звони Лехе, а я Лысого подниму. Блядь, звона сколько будет! Ментам пока ни слова, они только нагадят. Нам этого парня первыми надо взять за жабры. Ох, как же я его отымею! Каждую косточку лично переломаю…
— Хорош базарить, лучше делом займись!
Охранники повисли на телефонах, поднимая людей. Им было невдомек, что четверть часа назад они имели шанс стать свидетелями того, как работает настоящий суперкиллер — а это был именно он, Калигула, собственной персоной. Дмитрий Жундриков, которого ему заказал Аркадий Романович Велихов, стал первой его жертвой в России.
Он сделал свое дело в тот момент, когда передавал Лабуха сидящему в салоне охраннику; никто не мог увидеть короткого движения правой руки Калигулы — тот воткнул свой стилет в сердце уральского авторитета так быстро, что со стороны могло показаться, будто он поправляет сморщившееся на спине Лабуха пальто.
Местная братва и милиция искали молодого парня без особых примет в одежде простого работяги, а тем временем Калигула, с паспортом итальянского предпринимателя и вызывающе шикарно одетый, спокойно жил в лучшей гостинице Екатеринбурга и улетел из города лишь на вторые сутки после убийства Лабуха.
Через неделю в уральской столице начались разборки. Те, кто работали на Лабуха, искали виновных в его смерти среди тех, кому Жундриков мешал больше всего. Вычислив по своим неверным раскладам пару человек, они не долго думая грохнули их — и это было началом войны, которая растянулась на несколько месяцев, обрекая город на беспредел и очередной передел сфер влияния.
Единственный, кто выиграл от всего этого, был Аркадий Романович Велихов, который жил в комфорте вдали от места действия и довольно потирал руки, читая в газетах о том, какой беспредел начался в Екатеринбурге после смерти Лабуха. Именно к этому он и стремился: теперь и губернатора, и местную братву он сможет взять без труда, чуть ли не голыми руками.
III. Питерский след
Бешеный положил под язык таблетку и откинулся на стуле, ожидая эффекта. Она быстро растворилась во рту, напоминая на вкус какие-то витамины. Через несколько минут Савелию почему-то надоело сидеть, он встал со стула и начал бесцельно кружить по кухне. Ему показалось, что его обманули, что таблетка не действует или его крепкий организм просто нейтрализует ее. Он проверил свои реакции, все было в норме. Более того, он давно не ощущал себя таким здоровым и сильным. Ему не сиделось на месте, хотелось действия: куда-то идти, с кем-то общаться, просто двигаться…
Савелий пошел в прихожую и, уже надев ботинки и куртку, вдруг понял, что его активность спровоцирована «Голубым глазом».
Савелий повесил куртку на место и вернулся в кухню. Сидеть больше было невмоготу; срока действия наркотика он не знал, и тогда, раздевшись до трусов, он начал мучить свое тело физическими упражнениями, совсем как на тренировках: отжимался, проводил бой с тенью, вставал на руки и в таком положении подолгу смотрел в стену перед собой. Она то расплывалась в цветное пятно, то на ней отчетливо проступали все мельчайшие трещинки и узоры обоев.
Несмотря на то что Савелий насиловал свое тело вот уже несколько часов, он совершенно не чувствовал усталости. В голове было пусто, мысли стремительно разбегались, и Бешеный никак не мог заставить работать свое сознание.
Временами, когда он переходил от одного упражнения к другому и не испытывал физической усталости, у него появлялось странное чувство всемогущества. В один из таких моментов ему даже показалось, что пожелай он сейчас, и взлетит над полом одним лишь усилием воли, или приняв еще одну таблетку… Савелий, совершенно не сознавая, что делает, потянулся за рассыпанными по столу таблетками.
— ОСТАНОВИСЬ! ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ЭТОГО ДЕЛАТЬ! ЭТОТ ПУТЬ ВЕДЕТ В ТУПИК! — возник в его мозгу знакомый спокойный голос Учителя.
— Учитель, разве ты сам не говорил мне, что человек может все? Какая разница, чем люди этого добиваются — усилием воли или при помощи стимуляторов. Ведь все равно это я, это мой организм. Я хочу его проверить!
— ТЫ ПРАВ ТОЛЬКО В ОДНОМ: СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ НЕ ЗНАЕТ ГРАНИЦ. НО ПУТЬ К НЕМУ ТОЛЬКО ОДИН, ПРОЙТИ ПО НЕМУ ТЕБЕ ПОМОЖЕТ ТОЛЬКО ТВОЯ СИЛА И ВОЛЯ, ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ — ЛИШЬ ИЛЛЮЗИЯ, МИРАЖ. СТИМУЛИРУЯ СЕБЯ ДОПИНГОМ, ТЫ ПРЕДАЕШЬ СЕБЯ, СВОЮ СУТЬ, ВСЕ ТО, ЧТО ТЫ ДО ЭТОГО ОБРЕЛ. СИЛА, КОТОРАЯ ПРИХОДИТ С ДОПИНГОМ,
— ЛИШЬ ВИДИМОСТЬ ТОГО НАСТОЯЩЕГО, ЧТО ТЫ МОГ БЫ В СЕБЕ ВОСПИТАТЬ САМ.
— Что же мне тогда делать?
— ТЫ ПРОШЕЛ ОБРЯД ПОСВЯЩЕНИЯ И НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА ЗАПЯТНАТЬ ЕГО! ЗАПОМНИ: ТОЛЬКО ОСТАВАЯСЬ САМИМ СОБОЙ, ТЫ СМОЖЕШЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН. Я ВЕРЮ В ТЕБЯ! ПОМНИ, ЧТО Я ВСЕГДА В ТЕБЕ, А ТЫ — ВО МНЕ! ПОМНИ ОБ ЭТОМ! ВСЕ, ТЕПЕРЬ Я ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН. ДАЛЬШЕ ТЫ САМ…
Голос Учителя растворился в мозгу у Бешеного так быстро, что Савелий на миг подумал: а был ли этот разговор на самом деле, или ему просто померещилось? Он заметил, что его рука все еще тянется за таблеткой.
— Спасибо, Учитель, ты, как всегда, пришел ко мне вовремя…
