кричать:
— Вы что, думали, мы клюнем на вашу полицейскую удочку? Хотели с вами по-хорошему, но вы хорошего тона не понимаете…
— Я выполнила все ваши условия, — с трудом сохраняя спокойствие, возразила Розочка, — пришла в назначенный час, принесла деньги…
— Но ты пришла не одна! — Тот явно заводил сам себя.
— Как это — не одна!
— Говори, что хочешь, но мы засекли агентов ФБР, а раз ты нарушила наши требования, то теперь сумма выкупа повышается до двух миллионов!
— Да где же я найду такие деньги? — чуть не плача, ответила Розочка.
— А мне плевать! Два миллиона должны лежать сегодня в три пополудни на Центральном вокзале, в ячейке под номером джи-си сто пятьдесят девять.
И предупреждаю, если мы обнаружим агентов на вокзале, то платить придется еще дороже. Ты поняла?
— Поняла, сделаю, что смогу, — ответила Розочка, заметив утвердительный кивок генерала.
— Вот и старайся, если тебе дорог твой сын! Все! — Пискун бросил трубку.
— Сейчас скажешь: «Ну, что я тебе говорил?» — усмехнулся Савелий.
— Зачем, если ты сам все за меня сказал?
— И какие предсказания будут сейчас? Неужели хочешь два миллиона положить в камеру хранения?
— И сразу дать им понять, что они правы в своем подозрении, что задействованы государственные структуры? Нет уж, мы положим туда те самые девятьсот восемьдесят тысяч, о которых и говорила Розочка!
— Ладно, подожду еще до трех часов, но если и тогда никто не явится, то не обессудь! — согласился Савелий.
На этот раз спецагенты ФБР действовали еще более осторожно. Больше двадцати сотрудников специального подразделения, переодетых и в вокзальных служащих, и в разносчиков пиццы, и в обычных пассажиров с чемоданами и сумками, постепенно влились в вокзальную жизнь за несколько часов до назначенного срока. У мониторов видеонаблюдения сидели несколько оперативников, которые внимательно следили за всеми подходами к камерам хранения. Мнимая Розочка положила в названную ячейку сумку с деньгами за тридцать минут до трех часов, спокойно села в машину настоящей Розочки и вернулась домой.
Казалось, все было продумано до деталей и у преступников действительно не оставалось ни единого шанса. Тем не менее назначенный час миновал, как миновал и добавленный час, но за деньгами никто так и не явился. Майклу удалось уговорить Савелия подождать до шести часов: возможно, преступники позвонят и как-то объяснят свое отсутствие, но звонка так и не последовало.
— Извини, Майкл, но у меня такое впечатление, что нас просто водят за нос, — заявил Савелий. — Так что ты можешь заниматься своими версиями, а я займусь своими.
— Может, пожелания какие будут? — Видно было, что генерал чувствует себя неловко.
— Какие могут быть пожелания… — Савелий глубоко вздохнул, хотел пожелать «хорошей охоты», но неожиданно для себя, видно, что-то его мучило, сказал: — Разве только вот что… пробей-ка ты господина Широши!
— Есть подозрения?
— Подозрения? Нет, скорее, какие-то неясные ощущения…
— Какую задачу поставить?
— Самую общую: где, что, как?
— Как говорится, начать осаду, а там, глядишь, что-то и проклюнется?
— Что-то вроде этого…
Зная Бешеного давно, Майкл не стал откладывать его просьбы в долгий ящик, и в этот же вечер двое самых опытных его сотрудников появились в ресторане «Фудзияма», расположенном на Третьей авеню. Они были одеты в дорогие костюмы и изображали европейцев. Не представившись, но лучезарно улыбаясь, один из них спросил метрдотеля:
— Извините, сэр, нельзя ли нам повидать господина Широши?
— Кто им интересуется?
— Мы — бизнесмены из Италии и имеем к господину Широши деловое предложение. Если нужны рекомендации, то мы предоставим их ему лично!
— Хозяина нет на месте, и никто не знает, когда он появится, — сухо ответил метрдотель.
— А вы бы не могли с ним связаться и сообщить о нас? — Второй «итальянец» многозначительно похрустел перед метром несколькими сотенными купюрами.
— Мне кажется, что я достаточно ясно выразился, — даже не взглянув на доллары, еще более категорично ответил тот.
Так же лучезарно улыбаясь, оба «итальянца», словно по команде, достали из карманов свои удостоверения ФБР и раскрыли перед его носом:
— Вы не ответили бизнесменам из Италии за деньги, так, может, бесплатно поделитесь информацией с сотрудниками ФБР? — сказал тот, что показывал купюры.
— Я всегда рад оказать помощь вашему ведомству! — Дежурная улыбка мгновенно осветила восточную физиономию метрдотеля, а голос стал таким слащавым, что сотрудников ФБР едва не стошнило. — Что вы хотите узнать?
— Когда вы видели господина Широши в последний раз?
— Хозяин не появлялся в ресторане около недели, и даже директор ресторана не знает, куда он уехал, — подобострастно пояснил азиат.
— Что еще можете сказать?
— Честно говоря… — метрдотель понизил голос и осмотрелся вокруг: не подслушивает ли кто, — ходят упорные слухи, что господин Широши хочет продать свой ресторан другому хозяину, причем в ближайшее время… Вы же понимаете, что это весьма сильно нервирует весь персонал. — Он почтительно изогнул спину. — Господин Широши нам всем как отец родной: такой щедрый, доброжелательный, заботливый, а каким окажется другой хозяин — это еще вопрос…
Казалось, о своем господине Широши метрдотель готов говорить бесконечно, но сотрудники ФБР уже выяснили, что было нужно, поэтому тот, что заговорил с ним первым, прервал его излияния:
— Спасибо за помощь.
— Всегда рад сотрудничать с ФБР! — Он даже вытянулся перед ними, как солдат. — Приходите, всегда будем рады обслужить вас по высшему разряду!
Получив эту информацию поздним вечером, Майкл все-таки позвонил и рассказал обо всем Савелию. Поблагодарив генерала, Бешеный взглянул на часы и понял, что звонить Позину после 11 вечера поздновато, а потому позвонил ему в 10 часов утра.
— Здравствуйте, Александр! Это Сергей Мануйлов!
— Господи, вы, Сережа! — воскликнул Позин, обрадовавшись, как хорошему другу. — Я вас сразу узнал! Признаюсь честно, даже вспоминал вас вчера вечером… Очень рад вашему звонку!
— Мы же перешли на «ты», — напомнил Савелий.
— А и правда! Сережа, что случилось? Какой-то голос у вас…
— Не похожий на мой… — закончил за него Савелий.
— Вот именно… Делись!
— И поделюсь! — с вызовом сказал Савелий. — Иначе зачем тогда друзья?
И он вкратце рассказал о похищении сына.
— А я-то балагурю с тобой, извини. Представляю, каково у тебя на душе!
— Да, погано…
— Даже и не знаю… — Позин задумался. — Восточная мудрость гласит: «Не можешь помочь в беде — не лезь с советами!» Я всецело придерживаюсь этой золотой мудрости. Советовать ничего не буду, но предложить помощь могу. Есть у меня в Нью-Йорке приятель, с которым мы сидели за соседними партами
