увиденному. — Сигнал!
Судорожно выдохнув, Глеб вскочил, засуетился. Мысль о самоубийстве показалась вдруг ужасной трусостью. Может, ему удастся сделать то, что не смогли другие? Он должен попытаться. Он доведет до конца экспедицию хотя бы ради погибших бойцов отряда.
Отогнав сомнения, он двинулся мимо причальных доков, мимо руин грузового терминала. Обогнув остов огромной баржи, сиротливо ржавеющей на отмели возле самого пирса, оставил позади узкую перемычку между Лесной гаванью и Угольной. От источника света мальчика отделяли теперь каких-то полкилометра вдоль широкого мола, взрезавшего акваторию залива подобно гигантскому прямому клинку.
Страха не было. Страх исчез, уступив возникшей упрямой надежде.
— К свету иду избавительному, — забормотал Глеб, припомнив слова сектанта. — К свету иду…
Из-за ангара на него стремительно метнулась черная тень. Тело дернулось, рефлекторно вскидывая пистолет. Помог навык на уровне подсознания, правило, признаваемое каждым жителем подземки: если незнакомец в темноте не сигналит о своем появлении — он враг… Грохнул выстрел. Еще один. Нечто бесформенное рухнуло в грязь безвольным кульком. У Глеба не было возможности разглядеть агрессора. Он ускорил шаг в направлении маяка как возможного спасения.
— Испытания ниспосланы нам свыше. Слабый духом слаб разумом…
Новый силуэт отделился от стены, но, заметив блеснувший в руках мальчика «Пернач», попытался ретироваться. Вспышки выстрелов на мгновение высветили неясную фигуру то ли в тряпье, то ли в лоскутах серой кожи. Крылья? Полы плаща? Существо дернулось, упав навзничь…
Мрак сбоку расслоился на несколько фигур, ринувшихся к нему. Смазанные рывками движения… Не то горбы, не то капюшоны на спинах…
Глеб стрелял сосредоточенно, без паники, сознавая, что он один и помощи ждать неоткуда.
Нападение прекратилось так же внезапно, как и началось. Мальчик настороженно прислушался, внимательно вглядываясь в груды изломанных металлических ферм. Тихо. Пусто.
Глеб посмотрел вперед. На фоне восходящей луны отчетливо выделялся высокий шпиль маяка. Луч света, разгоняя пелену ночного тумана, бил в направлении Питера. Сомнений больше не осталось. Он нашел его!
С каждым шагом башня росла, становилась все выше, обретая горделивую осанку. Маяк располагался на самом краю мола, вернее, на углу одетой в камень набережной. Строение выглядело абсолютно гармонично на фоне бликующей воды, словно было частью пейзажа этого сурового острова.
Засмотревшись, мальчик едва не пропустил какое-то шевеление на берегу. Совсем рядом ржавел башенный кран, опоры которого густо поросли бурьяном. Глеб метнулся к нему и, спрятавшись, стал наблюдать из укрытия. Рядом с берегом на волнах качался баркас. Похоже, тот самый, на котором ушли сталкеры. Неужели они передумали? Внезапный всплеск радости сменился ужасом. По шатким сходням вразвалку спускались странные люди в видавшей виды одежде. Рваные плащи, хаотично накрученное вокруг туловищ тряпье… Теперь мальчик не сомневался — те существа, что нападали на него только что, — люди. Из таких же, как эти оборванцы. Присмотревшись, Глеб заметил у трапа какие-то тюки. Подцепив их баграми, странные люди с уродливыми, в струпьях, лицами побрели вдоль набережной, волоча по земле добычу… Мальчик всмотрелся и едва не вскрикнул. Это были тела сталкеров. Шаман и Кондор… Головы их безвольно мотались из стороны в сторону, подпрыгивая на ухабах. Следом за телами тянулись по земле кровавые дорожки.
Глеб оторопело смотрел на процессию, не веря своим глазам.
Один из чужаков подскочил вдруг к телу Кондора, доставая на ходу мясницкий нож. Сверкнуло широкое лезвие… Мальчик отвернулся, не в силах смотреть на происходящее. Когда он отважился все-таки выглянуть снова, взгляд сам собой уперся в зиявшую на боку сталкера рану.
Ударивший Кондора человек прижимал что-то ко рту, рвал зубами… мясо?!
Да ведь… Да ведь это людоеды… Каннибалы!
Глеба замутило. Ему приходилось слышать о таком. Но впервые довелось увидеть… Тошнота в который раз подступила к горлу. Мальчик сорвал маску, вдыхая свежий воздух полной грудью. Отвратительная сцена стояла перед глазами, не желая исчезать. Сознание отказывалось верить в происходящее. Даже в самые голодные времена на родной Московской не было людоедства. Жители перебивались варевом из съедобной плесени, но ни разу не пошли на такое. Вот тебе и «контактеры»…
Все оказалось гораздо проще и куда страшнее, чем рисовал в своем воображении Глеб. Мечта развалилась на мелкие кусочки, но мальчик упорно отказывался признавать поражение. Желание добраться до источника света стало непреодолимым.
Глеб насторожился. По телу вдруг побежали мурашки. Тот самый каннибал, что соблазнился «свежатинкой», стоял теперь неподвижно, пристально глядя в сторону башенного крана. Неужели заметил? Окровавленный рот растянут в жутком оскале, дыхание частое, как у зверя, учуявшего добычу. В дерганых, урывками, движениях ничего человеческого…
Глеб поднял пистолет. Как там учил Таран? Выдохнуть, прицелиться, поймать мгновение между ударами сердца и плавно выжать курок…
— Загляни к себе в душу, выродок, и узнай, готов ли ты перейти Рубикон?
«Пернач» дернулся, ударив в ладонь. Голову каннибала мотнуло назад, во лбу появилась дыра, а затылок разлетелся фонтаном кровавых брызг. Какое-то мгновение остальные оборванцы смотрели на труп сородича, а потом завопили и ринулись к зарослям бурьяна. Мальчик судорожно прополз вдоль ржавых ферм, перебрался через завал железобетонных плит и припустил вдоль стены приземистого ангара. Обожгла запоздалая мысль: преследователи рассыпались по прибрежной зоне, пытаясь взять его в клещи.
Споткнувшись о торчавший из земли корень, Глеб скатился в глубокую яму, грязь залепила обзорные стекла, дезориентируя, сбивая с толку. Впрочем, сейчас это было на руку. Постаравшись поглубже зарыться в резко пахнущую жижу, мальчик замер. В ушах отдавался бешеный стук сердца. Легкие разрывались от забегов в противогазе.
Стараясь не выдать своего присутствия, мальчик медленно подтянул руку к лицу и протер обзорные стекла. Еле различимые в призрачном лунном свете, все пространство ямы усеивали кости и черепа. Человеческие… Глеб взвыл, рванулся, забарахтался в грязи, пытаясь подняться. Как назло, руки проваливались в грязь чуть ли не по локоть, натыкаясь на что-то твердое, под ногами противно хрустело.
Над головой просвистел булыжник, врезаясь в мутную жижу. Еще один камень больно ударил по ноге, заставив снова рухнуть на дно ямы. Кевларовая защита смягчила удар, однако нога все равно онемела. На краю обрыва маячил каннибал, раскручивая длинную пращу. Оскальзываясь, мальчик нырнул в трубу, что вела сквозь пригорок к ближайшему ангару, и пополз по ней в кромешной тьме. Взбаламученная вода коллектора страшно воняла. Оглянувшись, мальчик вздохнул с облегчением. В проеме виднелся край ночного неба, однако силуэтов людей не было заметно. Преследователи не спешили лезть следом. Или просто потеряли его из виду. Вот только надолго ли?
Путешествие по трубе закончилось возле перегородившей выход решетки. Мальчик хотел уже было выстрелить по внезапному препятствию, но вовремя одумался. Стараясь не шуметь, сунул нож в узкую щель в основании решетки. Та подалась, еле слышно звякнув. После непродолжительной возни беглец выбрался наружу, оказавшись в узкой бетонной канаве, забранной сверху решетчатыми пластинами. Пластины располагались на уровне пола, из чего Глеб заключил, что оказался в стоке дренажной системы какого-то цеха. Разглядеть что-либо сквозь узкие отверстия не представлялось возможным.
Со стороны входа в ангар послышалась невнятная отрывистая речь. Глеб затих. Звуки шагов неумолимо приближались. Еще мгновение, и человек наверху остановился. Тень, отброшенная мешковатой фигурой, упала на решетку мальчик до боли в ладони сжал рукоять ножа, не решаясь вздохнуть. От его преследователя несло перегаром и смрадом немытого тела.
Решетка над головой лязгнула — незнакомец поставил на плиту увесистый багор. С острого наконечника стекла капля крови, упав на ботинок мальчика. В вязкой тишине отчетливо слышалось хриплое дыхание каннибала. Нож в руке Глеба подрагивал, тело застыло в напряженном ожидании, готовое
