— Мишенька, сбегай… Поищи Лёльку.
Мишка схватил пальто с шапкой и мигом исчез.
— Ну что вы, Верочка! Никуда он не денется… Мальчишка же, — уговаривала соседка. — Может, заигрался где да про все и позабыл… а ты помирай тут со страху…
— Нет. С ним что-то случилось. Я чувствую. Чувствую…
Мишка обегал всех друзей Олега. Никого дома не было. В школе их тоже не оказалось. Уже спускаясь по лестнице со второго этажа, он встретился с какой-то девчонкой в очках.
— Мальчик, ты ищешь Курганова? — строго спросила она.
— А тебе какое дело? — гордо отрезал он.
— Не хочешь знать?.. Ну и не надо! — И пошла.
Секунду Мишка соображал: никто об Олеге не знает. Только эта. И кинулся вслед. Догнал уже у дверей класса:
— Ну скажи! Ну я тебя очень прошу!
Девчонка нагнулась и тихо сказала:
— Он в милиции… Я сама видела.
— Ты… ты дура здоровая!.. Я тебя как человека спрашивал! — кричал он, топая ногой. Повернулся и побежал прочь…
Вот уже смеркаться начало, а Мишка все ходит по улице. Не может вернуться домой. Он уже два раза прокрадывался во двор. Осторожно заглядывал в окно. Мама лежит. А рядом то сидела Андреевна, а теперь — ее дочка Женя.
Сказать маме, что Олега в милицию забрали?! Да пусть у него язык отсохнет, если он скажет хоть слово! Врет очкастая. Все назло придумала. Вот он дождется на улице, и тогда вместе с Олегом они придут к маме…
Олег вышел на Покровский и увидел, как мальчишки охотились за «граками». От железнодорожного угольного склада по накатанной, испятнанной конским навозом дороге одна за другой с небольшими перерывами ехали груженные углем подводы. А на тротуарах, особенно на углах улиц, уже поджидали их жучки пацанов, одетых в замызганное тряпье. Стоило только возчику зазеваться — раз! — и пацан уже со всех ног мчался за угол, прижимая к груди «грака» — здоровенный кусок угля.
Тут же, за углом, на угольном базарчике, шел торг. Женщины, окружив пацанов, покупали «глудки» угля.
«Рискнуть, что ли? — подумал Олег, останавливаясь. — Если хорошего «грака» поймать, рубля три выручить можно…»
Он оглянулся по сторонам, И покраснел. В двадцати шагах по переулку шел Илья Андреевич. Чуть не влип! Олег шмыгнул за угол и побежал…
Повернув на Пушкинскую, еще издали увидел у маслобойки стайку мальчишек. А когда подошел ближе, разглядел среди них Сеньку, Феодала, Абдула и еще нескольких знакомых.
— Так бы и давно! — приветствовал его Феодал. — Чего дома высидишь? А тут — раз! И можешь неделю макуху сосать. Или обменять на что-нибудь.
— Абдул, а ты не боишься? — спросил Олег.
— Сильно боюсь! — ответил совсем закоченевший Абдул. — Ох, если брат узнает — выгонит. Куда пойду?.. Что делать? Живот пустой. Голова не варит. Уроки бросал, сюда побежал.
Мальчишек всех возрастов, от семи до четырнадцати, собралось порядочно. Они напялили на себя все, что нашлось дома теплого. Десятиградусный мороз на ветру лют. Никто не стоял на месте — ходили, прыгали, толкались плечами, выбивали застывшими ногами чечетку.
Наконец ворота маслобойки открылись. Одна за другой выехали семь подвод, груженных большими серыми плитками. Вся орава мальчишек кинулась вперед, окружила подводы:
— Дяденька, дай макухи!.. Кусочек!.. Что тебе, жалко?
Возчики закричали, замахали кнутами. Мальчишки отхлынули.
Феодал подкрался к задней подводе со стороны бульвара, схватил целую плитку и побежал через бульвар к саду. Возчик за ним. Но пока он взобрался по скользкому оледенелому скосу на аллею бульвара, Толька был уже у дыры в ограде.
Возчик не понял, что его дразнят, хотят увести подальше, и продолжал бежать. Когда он был уже близко, Феодал нырнул в дыру и помчался между деревьями сада.
А в это время десяток пацанов хозяйничали у оставленного без присмотра воза. Хватали куски и разбегались в разные стороны. Олег тоже схватил, прошмыгнул под носом у возвращающегося разъяренного драгиля, слетел с бульвара на дорогу и понесся к саду. Проскользнув через дыру в ограде, Олег пересек заснеженный сад. Сунул макуху в тайничок под читальней. Пролез между прутьями ограды и оказался на Сенной у трамвайных путей. Навстречу ему по дорожке шел милиционер Семен Семенович.
— Ты что так запалился, Курганов? Или бежал от кого?
— Держите его!.. Милиционер! — послышалось сзади.
Олег обернулся. Продираясь через кусты, к ним подбегал разъяренный драгиль…
Так как макухи при нем не нашли, дежурный послал милиционера искать вещественные доказательства в саду.
— Раз ты врешь и не признаешь свою вину, посидишь в каталажке! — сказал дежурный Олегу. — Отведите его в камеру…
Прямо против него, почти под потолком, маленькое окно с грязными стеклами за толстыми прутьями решетки. Справа — массивная, обитая железом дверь с круглым глазком. Сзади на деревянных нарах храпит неопределенного возраста мужчина, от которого несет сивушным перегаром. А на самом краешке нар — он со своими мыслями.
Олегу хотелось ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать. Но смотреть и смотреть на решетку на окне было страшно. Вот до чего дошло… А стоило только прикрыть глаза, как сразу наплывали воспоминания-видения. То больная мама в постели. То вставал полузабытый образ отца. То вдруг Нина…
Когда Олег первый раз пришел в школу, его посадили с девчонкой. А на перемене подошла другая девочка и сказала:
— Хочешь, я подарю тебе вот это? — и протянула розовую промокашку с цветочком в уголке.
— Хочу. А цветок откуда?
— С переводной картинки. У меня дома много всяких. Я и тебя научу. А что ты мне подаришь?
Олег выдернул из парты сумку, сшитую мамой из плотной черной материи, которую называют чертовой кожей. Пошарил в ней, но ничего не нашел. И покраснел.
— А зачем тебе сумка? — удивилась девочка.
— Для книг, — ответил он и тоже удивился. Как это она не знает таких простых вещей?!
— Книги в портфеле носить надо. Или в ранце. Смотри, как красиво. — Она метнулась к своей парте и принесла маленький красный портфельчик с блестящим замком. — У меня и ключик есть. Вот. Раз! И теперь никто не откроет.
Олег надулся. Видел он точно такой же портфельчик в витрине на Садовой, когда они ходили с мамой покупать материю на штаны и рубашку. Он все тянул маму к витрине:
— Смотри, мама, смотри! Красненький! С замочком!
И мама, вдруг погрустнев, сказала:
— Не про нас это, сынок. На эти деньги нам втроем полмесяца жить надо. Пусть покупают нэпманы да буржуи недобитые…
