Женя от радости не могла устоять на месте. Её лёгкие, похожие на пушок одуванчика волосы так и взлетали над головой, как воздушное облачко. Она погладила Щеглика по головке. Поправила на груди Карры растрепавшуюся манишку. Рассказала последние новости. Про стрижей и про новую воробьиную семью, что поселилась под крышей дома. Про кота Пожара, который погнался за удодом и так шлёпнулся с крыши, что чуть не поломал себе все рёбра. Про новую кормушку, что дедушка сделал на балконе.
Карра и Щеглик притихли и с удовольствием позволяли Жене гладить и прихорашивать их перышки.
— Ой, да вы же, наверное, кушать хотите! — спохватилась Женя.
Она мигом достала из карманчика платья кусок белой булки и наскребла чуточку конопляного семени.
— Кушай, Каррочка, булку! Иди сюда, Щеглик! Вот твоя любимая конопля.
Не успели они покончить с завтраком, как прилетели три вороны. Они тяжело опустились на ветку и закаркали.
Должно быть, они кричали что-то очень обидное, потому что Карра так расстроилась, что оставила недоеденную булку и взлетела к ним наверх.
Щеглик склонил головку набок, послушал-послушал, потом бросил свою коноплю и взлетел на помощь Карре.
Ссора наверху всё разгоралась. Маленький Щеглик волновался, взмахивая крылышками, кричал тонким голосом, защищая Карру.
Злая ворона с большущим носом замахнулась, хотела клюнуть его в голову. Но Карра так сердито вскинула крылья, что носатая попятилась.
— Эге! — сказал дедушка. — Пора, кажется, кончать этот разговор. А то дело дойдёт до драки.
Он приложил ладони ко рту и как-то по-особому, по-вороньи, крикнул. Что тут произошло! Вороны с перепугу кудахтнули куриными голосами. Подскочили вверх, будто в них выстрелили из ружья, и, теряя перья, сквозь ветви деревьев кинулись в разные стороны.
Карра тоже взметнула крыльями. Но дедушка успокоил её.
Женя с восторгом смотрела на него:
— Ты волшебник, дедушка! Что ты им сказал?
— Просто попугал этих задир, — улыбнулся дедушка. — Я крикнул им: «Ястреб летит!» Теперь у них от страха три часа хвосты дрожать будут.
— А о чём они спорили, дедушка? Наверно, про тайну?!
— Конечно, про тайну… Карра и Щеглик хотели рассказать её тебе. А эти…
— А какая тайна, дедушка?
— Какая, Женя, я толком не понял. А вот где она — понял. Нужно идти к Большому Дубу…
— Так идём же скорей, дедушка! — заторопилась Женя. — Карра, Щеглик! Спасибо вам за тайну! Мы идём! До свиданья!
Карра на прощание сказала: «Кр-р-а-ак!» Щеглик пискнул тоненько: «Фью-у-ить-ти!» Они взмахнули крыльями и, довольные, полетели по своим делам.
У БОЛЬШОГО ДУБА
В самом глухом углу рощи Красная Весна рос старый дуб. Все почтительно называли его Большой Дуб. И недаром. Верхушка его качалась так высоко над землёй, что пятиэтажные дома посёлка по ту сторону шоссе с завистью смотрели на него, как на великана. Ветви его раскинулись так широко, что под ними могли бы спрятаться, наверно, все ребята Жениной школы да ещё и соседний детский сад в придачу.
Большой Дуб рос тут с незапамятных времён.
Одни говорили, что Дубу триста лет, другие — все пятьсот!
За свою долгую жизнь Большой Дуб видел много. Мимо него пробегали разные звери, под ним отдыхали многие люди, на его ветви садились всякие птицы… Поэтому Дуб знал языки, на которых говорит всё живое, что ходит, бегает, летает и скачет вокруг него, в Придонской степи.
Много легенд ходило о Дубе. Много загадочных историй рассказывали о нём. Но про одну загадку не знал никто из людей. Знали только птицы. Они щебетали об этом в садах и рощах. Но люди не понимали языка птиц и не обращали на них никакого внимания.
С тех пор как люди живут вокруг, никто не видел ни одного жёлудя Большого Дуба. Но это не удивляло людей. Одни просто не замечали этого, другие замечали и говорили: «Стар стал дуб. Где уж ему желуди иметь!..»
А ведь всё было не так. На самой вершине Большого Дуба раз в десять лет вызревали восемь желудей. Об этом птицы знали. А вот куда они деваются потом — не видел никто.
Женя с дедушкой обошли всю полянку у Большого Дуба. Но ничего таинственного не обнаружили.
— Отдохнём, внучка, — сказал дедушка.
— Ага, — вздохнув, согласилась Женя.
И они присели на пенёк. Голубые, как у дедушки, глаза Жени стали печальными. Помолчав немного, она сказала:
— А я думала… Если вдруг найдём молодильные яблоки, то дам тебе. Чтоб стал ты молодым-молодым, как мама и папа… А если б скатерть-самобранку, так подарила бы её детям в Индию, которым кушать нечего. А теперь…
— Ничего, внучка. Значит, мы с тобой плохо искали. Может, клад где-нибудь у нас под носом. А мы его не видим.
— А что у меня под носом? — сама у себя спросила Женя и сама же ответила: — Пенёк. А что у пенька?.. Кустик травы. А что в траве? — Она запустила руку в кустик и вскрикнула: — Ой! Там что-то есть!
Мигом вскочила. Раздвинула траву у пенька и увидела большую дыру.
— Дупло! — догадалась Женя. — А что в дупле? И вдруг где-то совсем близко закричала кукушка:
«Ку-ку!.. Ку-ку!..» Восемь раз подряд! Умолкла. Потом — опять восемь раз «ку-ку». Помолчала — и снова!
— Вот заладила! — удивилась Женя. — Не остановишь. Некогда мне тебя слушать.
Она осторожно пошарила в дупле и вынула кусок берёзовой коры. Под корой оказалась подушечка из сухого сена. Под сеном слой сухих дубовых листьев. Женя вынула листья, заглянула в дупло и шёпотом попросила:
— Дедушка, у тебя есть спички? Там темно. Чиркнула спичка. Женя смотрела не отрываясь, пока огонёк не погас.
— Ну, что там, Женя? — не вытерпел дедушка.
— Ой, дедушка! Там лежат… жёлуди! Смотри!
Один за другим она вынула и разложила на пеньке восемь желудей и две крошечные чашечки. Четыре жёлудя были большие, длинненькие, а четыре — поменьше. Все крепкие. Красивые. Коричневые.
— Ну вот, — сказал дедушка. — Ты думала — скатерть-самобранка, а оказалось — жёлуди.
— Ну и что ж, дедушка! Они же волшебные! Восемь волшебных желудей… Дедушка, а Кукушка… Почему она восемь раз кричала «ку-ку»? И желудей восемь… Ох ты-ы-ы! Так она же, наверное, знала!
РОЖДЕНИЕ ЖЕЛУДИНО И ЕГО МЛАДШИХ БРАТЬЕВ
