еще одного свидания с Энни.
ГЛАВА 3
Карен Томас занимала домик с террасой в скромном и благопристойном пригороде на северной окраине Бристоля; прекрасный и приличный дом для благонравного члена общества. С уверенностью можно сказать, что соседи и не подозревали о том, что происходит на собраниях ее женского клуба. Человек, взявший на себя ответственность за чужих детей, должен вести достойный образ жизни, иначе журналисты сбежались бы сюда, словно гончие к логову лисы. Мы сами создали такую ситуацию еще в начале шестидесятых, и в этом случае средства массовой информации с радостью сотрудничали с органами власти, получая сенсационные материалы. Наша пресса никогда не перестает меня удивлять; благодаря ей в одно мгновение может быть разрушена самая прочная репутация. При всей открытости и многонациональной культуре нашего общества мы, бритты, порой ведем себя как встревоженные старые девы.
Двор был обнесен стеной, так что я мог немного пройтись, не рискуя быть замеченным. Энни сказала, что собрание назначено на сегодняшний вечер и Карен, как член внутреннего круга, обязана там присутствовать. Два замка, оба навесные. Значит, не надо беспокоиться, чтобы их открыть, — достаточно вывинтить несколько болтов при входе и поставить их на место, выходя из дома. Легко. Я вытащил инструмент и приступил к работе. Сейчас имеются приспособления, которые могут открыть любой замок, стоит их только вставить в скважину, но я не любитель этих новшеств. После них могут остаться царапины, которые наверняка заметит любой судебный эксперт, и это заставило бы меня нервничать. Я старомоден в этом отношении и убежден, что выражение «не оставлять следов» следует воспринимать буквально, а потому предпочитаю провести лишние тридцать секунд на виду. Тем более что сегодня риск был оправдан: у меня имеется отличное прикрытие — темнота. Прежде чем отправиться сюда, я предпринял все возможные предосторожности — принял очищающую ванну с морской солью и защитными маслами, а потом медитировал, и следы медитации все еще сохраняются где-то в уголках мозга. В нашем деле скрытность это не только костюм ниндзя и умение сливаться с тенью — у волшебников больше возможностей определить присутствие постороннего человека, так что словом «осторожность» нельзя выразить и малой доли необходимых для подобного занятия приготовлений.
Оба замка сдались менее чем через минуту. Между дверьми я поставил перемычку на контакты тревожной сигнализации, потом прошел в холл, несколько секунд повозился с незамысловатым устройством, и дело сделано. Очки ночного видения давали прекрасный обзор, так что не было необходимости зажигать фонарь и привлекать внимание прохожих. Я сразу прошел в кабинет. Включил компьютер Карен и подсоединил устройство, которое скачает все содержимое его памяти, а сам тем временем стал просматривать бумаги, надеясь отыскать Книгу Теней — дневник ведьмы с отчетами о проделанной работе и прочими полезными подробностями. Его не оказалось ни в бюро, ни в письменном столе, и тогда я перешел в спальню и стал просматривать содержимое ящиков комода. Удача! Вот и он, в ящике с нижним бельем, которое выглядело весьма пикантно. Я не против прозрачных лоскутков и кружев, но никак не мог бы подумать, что в жизни этой женщины есть место подобным вещицам. Даже не стараясь скрыть усмешку, я начал фотографировать каждую страничку ее дневника. Записи, похоже, закодированы, но наши парни в отделе с этим разберутся — любой код, который человек способен удержать в памяти, чтобы им пользоваться, недолго продержится против компьютерного натиска. В любом случае, это не моя проблема. Мне надо только отослать записи в отдел и дождаться расшифровки.
Белье Карен подкинуло мне еще одну идею насчет дальнейшей работы. Закончив с книгой и вернув ее точно на то место, откуда взял, я приступил к осмотру столика у кровати. Здесь нашлось немало интересных игрушек: набор наручников, несколько свечей и коллекция фаллоимитаторов, один из которых был размером с полицейскую дубинку. Его величина и подсказала мне, что искать: смазочный крем.
У Карен имелся целый набор душистых масел, но, судя по количеству жидкости, оставшемуся в бутылочке, она предпочитала земляничное масло. Как ни странно, но оно действительно пахло земляникой, так что я, добавляя к нему несколько капель прозрачной жидкости из своей капсулы, постарался запомнить марку производителя. Мне и самому не нравилась смазка без аромата — излишнее расточительство. Я снова расставил все флаконы в первоначальном порядке и еще раз обошел комнату, чтобы ничего не пропустить.
Я забрал из кабинета считывающее устройство, которое к тому времени успело не только ограбить память компьютера, но и уничтожить все следы своей деятельности, а потом осмотрел остальные помещения. На этот раз не попалось ничего, что заслуживало бы внимания. Если представится возможность, кто-то из наших еще раз осмотрит дом после того, как будет закончена основная операция. А я, считая вечернюю работу выполненной, насколько это было возможно, включил сигнализацию, запер за собой двери и вернулся к машине, оставленной за несколько кварталов от дома.
Расшифровка записей поступила уже через день. Какой бы код ни использовала Карен, он был достаточно близок к наиболее распространенным методам, так что нашим умникам даже не пришлось прикладывать много усилий. Первое, что меня поразило, это существенное различие между внутренним кругом и внешним; члены внутреннего круга явно увлекались сексом и наркотиками, чем и объяснялись мои находки в доме Карен. Большая часть ее записей сводилась к разнообразной заумной чепухе и способам изменения сознания. Но что меня удивило, так это их основная цель. Обычно такие путешествия ограничивались визитами в Преисподнюю, получением там информации и возвращением обратно, чтобы поделиться находкой со всем остальным миром. В данном случае они искали кого-то. В записях не упоминалась эта личность, значит, даже написание имени таило в себе угрозу, и этот факт показался мне интересным. Вариантов было не слишком много — парочка Древних Богов, несколько демонов и кое-кто из умерших магов, ищущих способ вернуться в мир живых. Мысленно я решил связаться с нашими прорицателями и спросить их, не наблюдается ли где-то в Потустороннем мире необычной активности. Некоторая часть записей Карен относилась к ее служебным обязанностям. По всей видимости, в частной жизни она пыталась расслабиться, о чем свидетельствовали регулярные записи, образующие что-то вроде сексуального дневника. Время от времени она уезжала в Лондон и посещала некоторые клубы, в которых, как мне было известно, собирались фетишисты. Если Гамильтон и заставила Карен открыть ящик Пандоры, то Карен быстро приобрела вкус к экстремальным ситуациям — чем напряженнее, тем лучше. Это тоже может мне пригодиться впоследствии, поскольку у меня есть знакомые, задолжавшие мне пару-тройку услуг.
Компьютер Карен подтверждал основные выводы. Она посещала несколько онлайновых серверов и была подписчицей на рассылку новостей из агентств, специализирующихся в области мазохизма, пирсинга и татуировок. Вероятно, проводила предварительные исследования, прежде чем совершить следующий шаг. Предусмотрительная девочка. Миры фетишистов и магов не часто пересекаются, но, когда это происходит, можно ожидать интенсивного выброса энергии. Помню, я был знаком с девушкой, которой очень нравились наручники, но я мог довести ее до полноценного оргазма простой модуляцией голоса, не говоря уж о том, что могло быть при простом контакте, хотя меня это не особенно интересовало. Карен была здравомыслящей женщиной и вела себя осторожно; для фетишистов действовали те же правила: Безопасность, Благоразумие и Взаимопонимание. Но меня поразил один факт — Карен вела себя совсем иначе до того, как вступила во внутренний круг. До самого последнего момента она казалась вполне светской женщиной, но сразу после инициации пустилась во все тяжкие. Через два года она уже была готова делать что угодно и с кем угодно — лишь бы позволяли обстоятельства и имелся подходящий партнер.
Я уже начал беспокоиться об Энни. При нашей следующей встрече надо ей рассказать об этих находках.
Вечер среды застал меня в любимом пабе, с гитарой в руках, за исполнением блюзов перед собранием музыкантов-любителей и их друзей. Я слышал, как они состязались в пении на прошлой неделе, и, поскольку присутствовали те же самые лица, решил начать с чего-нибудь негромкого и меланхоличного — вступления
