меня.
- Да, Лондо… Я все еще жив, - прошептал он. - И не для того, чтобы меня попробовали убить твои… компаньоны.
- Уж не намекаешь ли ты, что я имел какое-то отношение к этому? - требовательно спросил я. - Хотелось бы тогда узнать, каким образом? Ваш маленький друг следит за мной постоянно. Если бы я помогал нашим подпольщикам, думаю, вы бы давно уже об этом знали.
Шив’кала приблизился ко мне, его красные глаза словно прожигали во мне дыру.
- У тебя всегда были тайные мысли, которые ты старался припрятать поглубже, Лондо. Страж всегда их чувствовал, даже если и не мог с ними ничего поделать. И я подозреваю, что они могли иметь отношение к твоим «компаньонам»…
- Опять это слово. Я император. Я работаю с огромным количеством людей. И напоминаю тебе, что твой драгоценный Дурла является моим компаньоном не меньше, чем Вир.
- Уже нет. Дурла мертв.
Ему удалось на мгновение привести меня в замешательство.
- Мертв? - прошептал я. - С каких пор?
- Всего несколько мгновений назад. Он погиб после того, как уничтожил своих министров. Разбился насмерть при падении с балкона, сцепившись мертвой хваткой в драке со своей женой.
Я стоял, но при этих его словах силы внезапно оставили меня. Я упал в кресло, и буквально на мгновение увидел перед собой мысленный образ Мэриэл, какой я впервые встретил ее. Юная и прекрасная, она поразила меня своей красотой, даже несмотря на то, что это был брак по расчету, и я заранее решил, что мне следует возненавидеть ее. Конечно, я не мог знать, что принесет нам будущее. Не мог знать, в кого превратится она… или кем стану я. И теперь… теперь…
- Мэриэл, - прошептал я.
- Она остановила Дурлу прежде, чем тот успел послать коды запуска для начала удара по Альянсу, - сказал Шив’кала, и в голосе у него впервые прозвучала нотка горечи. - Теперь ты должен позаботиться об этом.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать его слова.
- Я должен позаботиться… о чем?
- Ты должен отдать приказ кораблям начать атаку против миров Альянса. Вторжение должно идти по плану…
- Вы совсем обезумели? Да, наверняка, так оно и есть. Шив’кала… все кончено. - Я сумел встать, потому что сейчас мне необходимо было стоять. Я не мог говорить ему все это сидя. - Ваше вмешательство в наши дела, ваши манипуляции… Все теперь выставлено на показ. Народ Примы Центавра никогда не станет оказывать поддержку…
- Они окажут поддержку всему, что ты велишь им поддержать, Лондо. Теперь, когда Дурла погиб, когда погибли все его министры, люди обратятся к тебе. Оставшись без рулевого, они будут ждать от капитана, что он сам возьмет на себя управление кораблем государства. Ты император. Ты все еще выглядишь в их глазах как тот, кто освободил их от Картажи, и тот, кто покорил Нарн, пусть даже и на короткое время. Люди последуют за тобой. Флот подчинится твоему приказу. Пусть даже ты не знаешь конкретных паролей и кодов, военные с уважением относятся к твоим полномочиям. Ты можешь приказать им выступить, и они подчинятся…
- А как насчет разоблачения вмешательства Дракхов? - резко сказал я. - Как я объясню это центаврианам здесь, на Приме Центавра?
- Мы были вашими тайными союзниками.
- Вы контролировали нас. Контролировали меня!
- Солги, Моллари. Именно это удается тебе лучше всего. Двуличие - это единственный ходовой товар центаврианского экспорта. Скажи им, что ты сам высмотрел нас. Скажи, что мы предложили вам свои услуги. Скажи что угодно, но скажи что-нибудь…
- Так ты хочешь, чтобы я сказал что-нибудь? Очень хорошо. Я скажу кое-что, - я надвинулся на него. - Покиньте мой мир. Вы уже наделали здесь достаточно бед.
- Да неужели? - Шив’кала прищурился. - Ты позабыл о тех разрушениях, которые мы еще можем вам принести?
И в этот момент во мне взыграли инстинкты карточного игрока. Потому что я точно знал, что он имеет в виду. Я знал, что он говорит о тех бомбах, которые он и его сородичи, по их утверждениям, заложили повсюду на Приме Центавра. Бомбы, которые как дамоклов кол, они подложили подо мной, чтобы держать меня в повиновении все эти годы.
Но сейчас я почувствовал уверенность, что Вир и его люди уже отыскали их и обезвредили. Он ведь так замечательно проявил себя в решении множества других вопросов. Впрочем, даже если и нет… возможно, никаких бомб и вовсе никогда не было. Я все больше и больше склонялся именно к этому варианту - потому что, как я уже сказал, мои инстинкты карточного игрока подсказывали мне, что Шив’кала блефует.
- Вы должны понять, - осторожно начал я, - что и в самом деле все кончено. Игра не может продолжаться. Вы можете затопить меня непереносимой болью, можете изолировать меня, лишить меня дара речи. Вы можете использовать меня как ваше лицо для публики и как марионеточного правителя, пляшущего под вашу дудку, но на самом деле… Чего вы этим сумеете добиться? Вам не удастся даже видимость создать, потому что если вы подмените мой разум, низведете меня до внешней пустой оболочки, служащей вашим глашатаем… люди сразу поймут.
Они знают мою манеру речи, мой стиль поведения. И они тревожатся насчет новых манипуляций Дракхов. И если я стану вдруг сам на себя не похож… либо они сразу обо всем догадаются, либо по меньшей мере у них зародятся подозрения, и они станут внимательно наблюдать за мной.
Ну, и, наконец, ваше собственное присутствие в нашем мире. Они знают, что вы здесь, а раз так, то значит, уж Земляне по крайней мере точно придут сюда за вами. Даже сейчас, когда мы разговариваем, они, скорее всего, собирают флот для этого удара. В конце концов, это же вы наслали чуму на их родной мир. Выжившие Земляне испытывают к вам не самые нежные чувства. И если вы полагаете, что их волнует перспектива того, что в результате нападения на контролируемую Дракхами планету погибнут центавриане, то я настоятельно советую вам еще раз все обдумать.
Шив’кала отвернулся от меня. Он просто не в силах был вынести мой взгляд. А я примирительным тоном - кто бы мог ожидать от меня! - продолжил:
- Вы всегда поражали меня тем, что являетесь расой, которая делает то, что должно быть сделано, и не больше. Вы не кровожадны. Вы не варвары. У вас есть цель, которой нужно достичь, и вы трудитесь ради достижения этой цели. Уничтожить мой народ просто в порыве злобы, без надежды добиться успеха в вашем деле… Это неразумно. Это не в обычаях Дракхов.
Он вновь взглянул на меня с выражением зловещего удивления в глазах.
- И по прошествии стольких лет, - вздохнул он, - вы так мало нас понимаете.
Это был ужаснейший момент, момент, который навсегда застыл в моей памяти, потому что я понял, насколько сильно просчитался.
В тот момент, когда взрыв случился, я даже и не подумал о нем. Я просто знал, что мгновение назад я стоял, а в следующее мгновение уже лежал на полу. В ушах у меня стоял звон, и хотя глаза у меня были широко раскрыты, я видел вокруг лишь белизну. Вспышка ослепила меня.
А затем накатила волна жара. Она ворвалась с балкона, и порыв ветра при этом был настолько свиреп, что он сорвал со стен зала все, что висело там, и перекатил меня на середину комнаты.
Я сумел встать на ноги, размахивая руками, пытаясь найти что-нибудь, за что я мог бы уцепиться, чтобы устоять и обрести подобающий вид. И мою руку ухватила другая. Серая чешуйчатая лапа,
