Джейн, Донна переняла многие фразы и привычки покойной матери.
Рубен рассказал ей, что случилось.
— Подумаешь, фальшивка. Хоть не придется теперь выслушивать твои глупые истории, как ты прыгал, будто Индиана Джонс, по всему Западному берегу — заметь, не по Восточному — и совал нос в каждую пещеру, разыскивая утраченный Ковчег… То есть мертвые свитки, которые найдены уже лет двадцать назад. Кому вообще нужны ветхие скучные манускрипты?
Пискнул мобильник Донны. Сообщение от ее нового парня. Рубен взглянул на текст из-за плеча дочери и ухмыльнулся. «ТЫ ОК Я ОК 3. 45 БДЖ». Понадобилось всего тринадцать букв с цифрами, пять пробелов и одна точка, чтобы выразить беспокойство за свою вторую половинку, рассказать о себе и назначить свидание после школы в кофейне Бенджамина Джона.
— А как же романтика? — пробормотал Рубен.
— Не будь таким занудой, пап. Мы просто выпьем кофе и поболтаем о музыке. Зачем генерить лишнее?
— Это ты так говоришь, дорогая. А как же…
— Что это там? — перебила Донна.
— Где?
Донна показала на кусочек ткани, торчащий из-под письменного стола Рубена.
— Вон.
Рубен стоял как зачарованный, пока дочь вытаскивала из-под стола нечто, завернутое в материю. Добычу она передала отцу.
— Похоже на один из тех твоих свитков. Наверное, из кувшина.
Рубена трясло во второй раз за утро.
— Неужели? Не будем торопиться: может, имитация, раз кувшин поддельный? Только зачем так стараться, чтобы спрятать манускрипт?
Действительно, зачем?
Обычная тряпица. Желтовато-белая фабричная ткань, в нее завернут свиток, очень похожий на древний манускрипт.
Рубен нашел белые хлопчатобумажные перчатки, в которых проявлял фотографии, и медленно снял материю.
Находку положил на кухонный стол и расправил. Свиток оказался небольшим, около метра в длину и двадцать три сантиметра в ширину.
Рубен явно нервничал.
— Убери кофе, не дай бог, прольем на что-то ценное.
— Ага. Какая-то арабская семья взяла и отдала тебе настоящий мертвый свиток.
Донна нарочно называла свитки мертвыми — как и ее мать, чтобы поддразнить отца. Рубен научился не глотать наживку.
Кажется, пергамент. Возможно, отбитая козья или баранья кожа, наподобие современной замши, которой чистят салоны автомобилей. По краям — стежка из тонких полосок, хотя этот способ защиты себя не оправдал — края осыпались и кое-где почернели от времени.
Скорее всего, документ тщательно свернули между внутренними и внешними стенками кувшина, а ткань прочно удерживала его на месте. Судя по громкому хлопку, который слышал Рубен, пергамент находился в частичном вакууме. Кто-то вытянул воздух из сосуда при помощи крошечной трубочки и насоса, прежде чем залепить отверстие. Этим объяснялось хорошее состояние пергамента и небольшой дефект, который Рубен обнаружил на кувшине сбоку.
Он никогда не имел дела с древними рукописями, но знал, что обертка, хоть и явно современная, может намекнуть на происхождение и особенности находки. Рубен отвернул материю, и появились письмена. Черные чернила на угольной основе кое-где сливались с темными пятнами на сухом тонком пергаменте.
Рубен совсем разволновался.
Пергамент исписали от края до края. Между колонками оставили промежутки.
— Наверное, чтобы, просмотрев одну-две колонки, свернуть манускрипт и читать дальше, — определил Рубен.
Ни пунктуации, ни пробелов. Все буквы — заглавные. Значит, написано еще до Средневековья.
Греческий!
Сердце вдруг застучало, как сумасшедшее.
Рубен не очень хорошо знал греческий койне и привык к текстам с современными знаками препинания, но некоторые слова увидел четко: ????????????? ???????? —«Иисус», «Иоанн», «крещение».
Вот почему Диабы так волновались. Подлинник времен раннего христианства.
— Боже правый! — воскликнул Рубен.
— Ну что еще? Потерял голову из-за старых иероглифов?
— Это греческий, а не древнеегипетский, — объяснил Рубен. — В первом веке нашей эры важные тексты обычно писали на греческом.
— Я думала, римляне говорили на латыни. Зачем же писать на греческом?
— Влияние Александра Великого. Завоевав земли, он настоял, чтобы важные документы писались только на греческом. Традиция сохранялась лет шестьсот.
— Ни фига себе. Так долго? Почему не перешли на латынь, когда римляне победили?
— Перешли, но в научных и других важных текстах, которые читали по всей империи, царил греческий. На поздних этапах развития Римской империи и в Средние века на смену греческому пришла латынь… и не выражайся, пожалуйста. Тебе не идет.
— Для меня все одно — китайская грамота. — Донна пропустила замечание отца мимо ушей и рассмеялась над собственной неудачной шуткой. — Так ты считаешь, будто этому куску потрепанной кожи две тысячи лет? Не смейся надо мной.
— Если он настоящий, — радостно заявил Рубен, — то к нам, возможно, попал один из подлинников времен Нового Завета. Неудивительно, что Диабы так пеклись о судьбе кувшина.
— И что?
— Скажу иначе, так тебе будет понятнее: подлинный манускрипт стоит десятки миллионов долларов.
Собственные слова показались Рубену нелепыми.
— За какое-то старье? Издеваешься? Им впору машину чистить.
— Билл Гейтс, человек, основавший «Майкрософт», лет десять назад заплатил больше тридцати миллионов долларов за почти двадцать страниц с каракулями Леонардо да Винчи. Если свиток настоящий, его оценят в гораздо большую сумму.
— Нуда. Какое-то старье… Не верю. — Донна не знала, что и думать.
— Если у тебя есть, на что потратить четверть миллиарда долларов — или сколько там, — не стесняйся. Но вначале надо подумать, отчего маленький кусочек кожи так высоко ценится. Может, нам доверили утерянное Евангелие или другое повествование о жизни во времена Нового Завета. — Рубен сам себе поражался. Неужели и правда древнее Евангелие? — Мы ничего не узнаем, пока я его не переведу. Может, это подделка. Но даже подделка стоит немало.
Так логичнее — верно?
— Да, пап, я тебе верю. Я же верю, что в саду живут феи, и в Санта-Клауса.
— Санта-Клаус ведь приносил тебе подарки, а зубная фея платила за каждый зуб… Что бы ты ни думала о манускрипте, но пока у меня не будет перевода и остальных сведений — никому ни слова, даже юному Лохинвару,[3] или кому ты там шлешь свою мобильную китайскую грамоту. Обещай. Возможно, это очень важная находка, — повторил Рубен, убеждая не только Донну, но и самого себя.
— Ладно, — вздохнула Донна. — Если тебе станет легче, клянусь. Пойду дописывать сочинение. Сегодня сдавать.
Рубен снял обертку, аккуратно положил ее в большую сумку-холодильник и застегнул, предварительно выкачав воздух, чтобы создать вакуум. Только тут он заметил, что левый конец манускрипта обрезан между колонками без вреда для текста. Словно кто-то намеренно разделил свиток, и Рубену досталась последняя
