раз позвонил домой. После семи гудков телефон каждый раз отключался. Рубену стало дурно от тревоги.
Оставалось только одно. Рубен позвонил в полицию. Потом сказал администратору факультета, что отменяет все лекции из-за больших семейных неприятностей. Когда администратор предложил свою помощь, Рубен поблагодарил, отказался и вышел на улицу как во сне, ждать полицию, которая отвезет его домой.
— Сообщение явно отправлено с телефона вашей дочери… где-то через час после начала занятий в школе. Очень рано для подобной записки, — отметил инспектор полиции. Он в третий раз перечитал сообщение, которое получил Рубен с телефона Донны.
Меня похитили. Обменяют на манускрипт. Инструкции далее. Ответить не могу.
— Не похоже на сообщение отцу, — заметил опытный полицейский. — Не говорит, что вам нельзя идти в полицию, искать ее или сообщать журналистам. Обычно заложники только это и пишут. Правда, в Новой Зеландии людей не часто похищают, — добавил он.
То есть Донна мастерски разыграла собственное похищение, чтобы прогулять школу или запасть где- то вдвоем с приятелем? Или инспектор намекает на любительскую попытку вымогательства? Или хочет сказать, что похитители убили Донну и воспользовались ее телефоном… Да нет же!
Грудь пронзила острая боль. Словно сердечный приступ, только Рубен представлял его совсем иначе. Из-за сильной тревоги грудные мышцы сократились и застыли в спазме. На глаза навернулись слезы, Рубен вытер их рукавом плаща.
— Что с вами, доктор Дэвис? — Инспектор махнул констеблю, который делал пометки в блокноте, чтобы тот усадил Рубена на стул. — Мы сделаем все, чтобы найти вашу дочь и вернуть ее целой и невредимой. Тяжело, когда не знаешь, что происходит с любимым ребенком.
Рубен жадно глотнул горячего чая, который приготовил для них троих, когда приехал домой, и рискнул предположить:
— Сообщение послала не Донна. Кто-то другой. Донна, как и все дети ее возраста, сокращает слова и пропускает точки. Это особенно заметно по студенческим сочинениям.
— Она бы написала вот так. — Рубен трясущимися руками нацарапал записку в блокноте и показал инспектору:
Похищ дай Q инфо скоро отв не могу
Констебль спрятал улыбку, а его начальник ответил:
— Наверное, вы правы, Рубен. Ничего, что я вас так называю?
Инспектор стремился установить взаимопонимание.
— Ничего.
— A Q, я так понял, и есть тот манускрипт, о котором столько говорят в последнее время? Просто хочу убедиться, что мы об одном и том же.
— Да. Манускрипт Q, или, скорее, его часть… Еще мне кажется, похитителям Донны нужна реклама. Они используют ее, чтобы давить на меня. Вот почему они не запретили обращаться в полицию и к прессе. Когда за дело берется полиция, журналистам становится интереснее.
— Почему?
— Знаете, когда случается нечто подобное, репортеры вытаскивают на свет все, что касается похищений. Они проведут мрачные параллели с убитыми и покалеченными жертвами в Новой Зеландии и пленниками в Ираке и Перу. Расскажут о спасенных — и замученных после получения выкупа. В таком духе.
— Возможно. Но как они могут давить на вас через прессу?
— В газетах появятся фотографии Донны в школьной форме и упоминание о том, что манускрипт Q у меня. Все скажут: «Почему ее придурочный отец не отдаст старый обрывок кожи похитителям? Как он может подвергать опасности жизнь дочери?» Ну или что-нибудь такое.
Рубен снял очки, высморкался и промокнул глаза влажным платком.
Инспектору не хотелось обсуждать печальный исход.
— По-моему, осведомленные люди скорее приведут нас к злоумышленникам и вашей дочери. Новая Зеландия — страна маленькая, здесь трудно спрятаться. Французские тайные агенты, которые заложили бомбу на гринписовском корабле «Воин радуги» в оклендском порту в середине восьмидесятых, этого не учли и поплатились.
Рубену пришлось признать, что инспектор говорит дело. Но все-таки ему казалось, что похитители прекрасно организованы и предпочитают играть на рекламе, чем рисковать потерять все.
— Кто-то шепнул журналистам про меня и манускрипт, намекнул, что я тайный нацист. Очень эффективный ход. Эти люди знают, что делают.
— А вы нет, Рубен? Нацист, значит… По работе нам положено наблюдать за теми, кто проповедует крайние политические взгляды, которые могут привести к нарушению закона. Ваше имя мне никогда не встречалось. Как бы то ни было, вы, скорее всего, правы насчет рекламы.
Констебль передал папку инспектору, тот пролистал страницы и закончил:
— Если это те же люди, что беспокоят вас с недавних пор, они не ждут, пока рак на горе свистнет.
Рубен кивнул.
— Мы часто встречаемся с вами и Донной, доктор Дэвис. Ваш древний манускрипт привлекает слишком много внимания. Несколько взломов, в том числе нападение… Поправьте меня, если я ошибаюсь, но и трагический инцидент в Вайрарапа тоже имел отношение к Q? Верно?
— Те двое нас преследовали. — Рубен не видел смысла увиливать.
— Меня насторожили кое-какие оговорки Донны при допросе на месте происшествия. Кстати, Рубен, вы не сообщили о преследователях полиции.
— Не придал особого значения. Заправка взорвалась, а они просто оказались не в том месте не в то время. Совпадение — ничего более. Но раз вы спросили, они увязались за нами в надежде испугать меня и выудить манускрипт.
Рубен рассказал, как все происходило. Он понимал, что если хочет вернуть Донну и остаться при манускрипте, придется посвятить полицию в детали.
— После взрыва кто-нибудь вас преследовал? Или, может, Донна жаловалась?
— Нет, как ни странно. Только один раз. Новых преследователей я не заметил.
Рубен точно знал, что к нему не приставили очередных Лорела и Харди. После путешествия в Вайрарапа они с Донной вели себя как параноики. Он также не сомневался, что в прошлый вторник за его встречей с Клэр в музее никто не наблюдал.
— Те двое приехали из Австралии, назвались туристами. Возможно, их сменщики похитили вашу дочь. Это всего лишь подозрение, но мы проверим, кто за последнюю неделю прилетел из Австралии.
Инспектор молодец. К Рубену вернулись крохи уверенности. Может, он прав. Сменщики играли жестко.
— Мы должны знать о Донне все. Что носит, фотографии, друзья, враги, спорт, мальчики, убеждения, что ее трогает, как относится к вам, школа, дурные привычки, как, по вашему мнению, она справляется сейчас.
— Ладно. — Рубен обрадовался, что можно отвлечься. — Донна — обычная семнадцатилетняя девчонка, самостоятельная, но пользуется популярностью и старается помогать людям. Врагов, кажется, нет, завистников тоже.
— Хорошо. Еще нам понадобится маршрут, по которому она ходит в школу, вдруг найдутся свидетели. Если вы дадите нам нестираный предмет ее одежды, мы снарядим ищейку.
— По-моему, в корзине с грязным бельем есть носки, — указал Рубен в сторону ванной. — Я принесу, когда мы закончим.
— Спасибо. Мы отправим кого-нибудь в школу, поспрашиваем там, свяжемся с телефонной компанией и попробуем выяснить, через какую передающую станцию пришло сообщение. Была бы неплохая зацепка. Если ее телефон не выключили, мы определим его местонахождение. Но мне почему-то кажется, что