умеют проходить сквозь пламя без ущерба для себя, это они питаются огнем, оставаясь невредимыми. Так иди же, Феникс, ступай к своей невесте, к своей настоящей невесте, требуй от нее ответа, если хочешь. А эта женщина — не твоя, и ты ее отпустишь.
Вергилий отступил назад. Ночь взорвалась перед ним, камни изрыгали из себя огонь, песок тлел, готовый вспыхнуть. Он поднял руки — перед ним на землю пал туман. Огни слабели, чадили, шипели, словно от боли. Камни трескались, резко охлажденные влагой, в воздухе клубился пар, и тут вниз хлынули потоки воды. Огненные змейки, ползущие по камням, гасли, тлели в лужах. Феникс извергал крики, полные ярости, он стоял перед Вергилием, как само пламя, размахивая светящимися, пылающими, истекающими огнем руками.
Туман и мгла стали рассеиваться, воздух начал прогреваться, сделался сухим, словно в бане. Снова показались звезды, окруженные нимбами, и темнота вновь вздрогнула и рассыпалась огнями всех цветов: белыми, голубыми, красными, оранжевыми, желтыми и зелеными, но постепенно их становилось все меньше и меньше.
И вот все они потухли.
Вергилий начал зябко дрожать на холодном ветру. Запах благоуханных деревьев, разогревшихся и омытых влагой, сделался еще сильней. У подножия пирамиды без чувств лежал его противник.
— Феникс, — позвал его маг, — садись на верблюда.
Тот с трудом поднял голову и вновь сделал усилие, вновь вспыхнул, испустил пламя, как уголь. Но это была его последняя попытка. И тогда огонь оставил его.
— Феникс, — повторил Вергилий. — Садись, поехали.
Нельзя было смотреть без мучений, как тот, на четвереньках, из последних сил, карабкается вверх по резным ступенькам, вверх, на вершину своей пирамиды-костра, как валится на одно из стоящих там кресел — не то трон, не то брачное ложе.
Вергилий обвел так и не запылавший костер своим белым жезлом и заставил круг светиться.
— А теперь, Феникс, слушай мое заклятие:
На небеса выкатилась холодная луна, и камни слились с собственными тенями. Феникс застыл на вершине пирамиды, молчаливый, неподвижный, словно статуя.
Верблюды, впрочем, казались теперь гораздо менее высокомерными.
Возвращаться по старому пути Вергилий не рискнул. Как-никак, там по-прежнему обитали троглодиты, которые вполне могли взять реванш, застав путешественников врасплох. Там обитали каменные твари- петроморфы, не говоря уже о том, что в одном из оазисов их поджидал достопамятный Абен Абубу, вряд ли довольный расстройством своих планов. Но другой дороги к побережью он не знал, а полагаться на случай не хотелось.
— Нам, похоже, надо свернуть на юг или на восток, — сказал он Лауре, объяснив положение. — Как по-вашему?
Она рассмеялась и накрутила на палец длинный завиток, выбившийся из-под накидки.
— Я не привыкла, чтобы кто-то интересовался моими мыслями, — сказала она. — Сейчас попробую напрячь ум… надо преодолеть там что-то… — Она насупилась и задумалась. — На север от нас лежит Срединное море? Так? А на запад… Западный океан. Так, вроде бы, оно и есть. А вот что на юге и востоке, я не знаю, доктор Вергилий.
Маг быстро начертил в пыли, освещенной луной, карту. На юг лежали горы, разделяемые пополам черными водами реки Нигер, ниже по которой, как говорили, стоял великий и богатый город Тамбукту. За горами же и рекой находилась земля гарамантов и дальняя Эфиопия, область, называвшаяся Эквиноксом, еще одна, именуемая Агисимбой, далее же простиралась Терра Инкогнита, чьи земли и границы никем еще не были исследованы достоверно. Если же направиться на юго-восток, то маршрут пересечет истинную Эфиопию, Нил, реки Астапус и Астанбору и наконец упрется в Эритрийское море.
— Юг, правда, не слишком хорошо известен, дорога же через восток потребует очень много времени. Думаю, нам следует вначале отправиться на юг, обогнуть горы, а затем свернуть на восток в расчете, если нам посчастливится, повстречать караван, направляющийся в Верхний Египет. Ну, а уж там…
Лаура ненароком зевнула и тотчас же извинилась:
— Вы же видите, я просто девушка-служанка, которая совершенно не умеет себя вести, хотя и была облагодетельствована королевой Корнелией, дочерью дожа и внучкой самого Цезаря. Пока не стряслось все это, я и не выезжала за пределы Карса. Все произошедшее было просто ужасно, и я очень рада, что все теперь позади. Мы ложимся спать?
К исходу следующего дня они достигли гористой местности, при этом им посчастливилось обнаружить ручеек, вытекающий из расселины в скале, возле которой образовался небольшой пруд. Оазисом это место назвать было нельзя, поскольку вода не смачивала окрестную землю, судя по всему, из-за сильного испарения, да и земли тут было немного, разве что небольшой ее пятачок остался не сметенным постоянными ветрами.
Путники напились сами, подвели к источнику верблюдов, вслед за чем заполнили водой все имевшиеся у них кожаные сумки. Потом залили водой зерно — последнее, что оставалось из съестного — и съели эту безвкусную жижицу.
— Совершенно пресно, — констатировала Лаура, облизывая пальцы, удивительная мерзость. Еще хочется. — Она вывернула карманы и исследовала их содержимое. Маленький носовой платок, сухая кроличья лапка («Мяса на ней, к сожалению, нет»), четки и еще что-то коричневое, съежившееся и приятно пахнущее.
— Это огрызок моего последнего яблока, — улыбнулась она. — Садовник в Карее дал мне его на прощание, сказав, чтобы я его сохранила, оно напомнит мне о Карее… но я проголодалась и съела его. Нет, это совершенно простые четки, — добавила она, увидев, что Вергилий пропускает нитку сквозь пальцы. Одна из бусин заинтересовала его.
— Откуда они у вас? — спросил он. Бусина была не слишком белая, радужно переливалась, и в ней были вкрапления голубого цвета.
— Не знаю… — пожала она плечами, — кажется, их собрали на дне реки, когда та пересохла, было такое жаркое лето… А этот камешек как-то называется, доктор Вергилий?
Вергилий поднес камень ближе к глазам. Голыш, казалось, весил куда больше, чем ему полагалось.
— На дне реки… А один из притоков этой реки берет свое начало на севере — там марматы называют его «связующим время»… О камне известно мало, что с ним можно делать — тоже не слишком хорошо понятно, однако же… в нашем положении надо пробовать все. Я могу его разбить? повернулся он к Лауре.
Она сделала грациозный низкий реверанс, широко раскинув свою юбку, и это смутило мага. Лаура заметила это, сконфузилась и тут же попросила прощения. Вергилий пробормотал что-то невнятное в ответ и отошел к ближайшим скалам, там нагнулся и что-то поискал на земле. Вернулся он с двумя камнями, положил бусину на один из них и ударил вторым сверху. Еще раз ударил, и еще. Наконец камень раскололся на три части, совершенно не покрошившись.
— А теперь дайте мне ваш огрызок… — Он взял свой жезл, сделал в дерне дырочку и поместил туда листок растения, называемого арбор, «дерево жизни»; эти листья он всегда носил при себе, в пакетике, хранящемся в кошельке на поясе. Затем расширил дыру и поместил туда огрызок, утрамбовал почву обратным концом жезла и присыпал сверху землей. Вергилий расположил три осколка бусины так, что они образовали равносторонний треугольник, в центре которого находился теперь огрызок… Что было после и что делал Вергилий, Лаура вспомнить потом не могла — не была уверена, что все действительно было так,
